Вторая попытка (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 29

— Мы будем строить ваши броненосцы, Зиновий Петрович, они будущее русского флота, — произнес негромко, но очень уверенно император. — Потому поработайте с Федором Васильевичем как можно плодотворнее. И сразу ко мне на доклад с чертежами. Корабли нужно заложить не позднее сентября, по два на Балтике и Черном море. И сроки постройки запланировать не больше трех с половиной лет, не больше — к концу шестого года они должны вступить в строй. Но для вас главное победить японцев, если потребуется, вы можете приходить ко мне без доклада — я приму вас в любое время. И будьте уверены в моей благосклонности…

Император дал понять, что аудиенция закончена, и несколько ошарашенный такими словами Рожественский покинул кабинет, гадая, о чем умолчал царь, и как следует воспринимать его слова…

Эти первые линкоры, спроектированные еще в 1904 году, строились в США одновременно с обычными броненосцами, в водоизмещение которых буквально втиснули двойное число 12-ти дюймовых орудий главного калибра. «Подкачала» скорость — всего 18 узлов, так стояли паровые машины, а не турбины, как на «Дредноуте». Да и строили не по-американски долго…

Глава 25

— Зиновий Петрович, любая затяжная война для нас губительна, достаточно посмотреть на карту. Все снабжение флота можно проводить исключительно морскими перевозками, без которых запасы угля скоро иссякнут. Янтайские копи дают «мусор», пригодный для трампов, но никак для боевых кораблей. Сахалин под воздействием неприятельских крейсеров, вывезти оттуда сколь значимое количество просто невозможно. Да и тот уголь далеко не кардиф, и пригоден для «каботажников». Узкоколейка на Сучан только строится, а там зима настанет, и вывозить, бесспорно, хороший уголь станет возможно только весной. И то его хватит только для питания эскадры крейсеров во Владивостоке, и то на семь кораблей первого ранга этого будет маловато. Но хоть что-то, чем ничего. Но полгода активных боевых действий главных сил Тихоокеанского флота приведут к полному истощению запасов, восполнение которых будет крайне затруднительным мероприятием, даже если мы удержим передовой базой Чемульпо.

— Хм, полгода звучит несколько пессимистически, но и больше не доставить, хотя несколько угольщиков можно отправить, — Рожественский посмотрел на карту и мельком бросил взгляд на приведенные графики. Что и говорить, работать контр-адмирал Бэр умел, и недавно получив «орлов» на погоны, принялся с удвоенным рвением решать задачи. Именно Владимира Иосифовича он перетянул в ГМШ начальником оперативного отдела, что сулило капитану 1 ранга долгожданное производство. Офицер он, безусловно, храбрый (отказался в Цусимском бою покинуть «Ослябю» и погиб вместе с броненосцем — но то совсем другая история), умный и честный, но вот с одним нехорошим недостатком.

Нет, то не пристрастие к алкоголю, чем грешили почти все русские моряки, и не «ходок» по женщинам, хотя холостяк, и нравился не только дамам, но и молоденьким барышням. Бэр чрезвычайно въедлив по службе, безгранично любит порядок, и для поддержания оного прибегает к зуботычинам, избивая нижних чинов, отчего уже раз был под судом, и заслуженно пользуется репутацией «дантиста». Матросы «Осляби» в походе потому и называли свой корабль «арестантскими ротами», и даже желали уйти вместе с кораблем на дно, настолько свирепо держал их в «кулаке» Бэр. Но в ГМШ нижних чинов нет, кроме сверхсрочнослужащих кондукторов, а тех лупцевать категорически запрещено, они на «подофицерском» положении. Так что Владимир Иосифович смирился, и так взялся за работу, что подчиненные ему офицеры поначалу взвыли, но потом, как ни странно, «втянулись». Потому, что все осознали, насколько близка война, и подгонять никого не приходилось.

Помощником к Бэру был назначен капитан 1 ранга Брусилов, недавно окончивший годичный курс военно-морских наук, и получивший производство в этот чин. Рожественский хорошо его знал, как и то, что именно Лев Алексеевич явился инициатором создания в 1906 году Морского Генерального Штаба, и этим воспользовался. К тому же умный и дотошный моряк имел старшего брата Алексея Алексеевича, генерал-майора, начальника Офицерской кавалерийской школы, весьма близкого к великому князю Николаю Николаевичу, генерал-инспектора кавалерии.

— Что касается армии, то положение со снабжением войск более печальное. Транссиб однопутная дорога, работы по расширению и прокладке второго пути начались только сейчас. Пропускная способность шесть-семь пар поездов, это в обе стороны, половина из которых занята обеспечением торговых перевозок. У Байкала перевозки осуществляются ледоколами, имеющими навигацию с мая по январь, дальше только прокладывать путь по льду и передвигать вагоны вручную по одному, или с помощью небольших паровозов, что смогут утянуть связку из нескольких вагонов. Но к началу апреля и эти перевозки будут запрещены из-за таяния льда.

Бэр говорил спокойно, рассудительно, не сверяясь с собственными записями — приводимым данным можно было полностью доверять, зная его дотошность и въедливость к данным.

— В неделю можно перебросить в виде подкрепления, или восполнения убыли в частях только два батальона пехоты, пару эскадронов конницы, батарею и соответствующие обозы. В месяц бригаду пехоты с приданной конницей и артиллерией. Все остальные вагоны будут заняты перевозкой боеприпасов, продовольствия и фуража — Маньчжурия сможет обеспечить только двухсоттысячную группировку наших войск своими ресурсами. Согласно плану, составленному военным министром, но уточненному, возможно переброска по декабрь включительно сорока батальонов пехоты, и такого же количества казачьих сотен и батарей артиллерии, что вполне выполнимо. Но с началом войны поступление войск уменьшится на треть. Так что снабжение флота возможно только морем, на железнодорожные перевозки не стоит даже надеяться. Максимум, удастся перевезти в разобранном виде несколько миноносцев и подводных лодок, я имею в виду и наши заказы в САСШ.

— Как вы оцениваете первоначальный план войны, составленный военным министром до поездки в Японию?

— Калька с войны 1812 года, Зиновий Петрович, с многократно увеличенными ошибками и без всяких на то достоинств, — резанул Бэр в своей обычной манере, пожав плечами. — Вести войну с расчетом на создание численного перевеса над японской армией, задействуй для питания войск только линию Транссиба, пусть и с увеличенным пропуском до пятнадцати пар поездов через полгода после начала войны — путь, приводящий к неизбежному поражению, пусть и оттянутый во времени. Порт-Артур есть Дрисский лагерь, который должен отвлечь на себя все вражеские силы, в то время как обсервационные армии действуют во фланги неприятельских полчищ. Потребуется не менее года, чтобы сосредоточить равные японцам силы, но мобилизованные на рекруты, воинским духом отличаться не могут, если уж кадровых приходится держать в строгости.

У истового служаки прорвался гнев, но он сдержал себя — было видно, что Бэр переживает, радея за дело.

— За это время отступление выдвинутых войск прикрытия приведет к сражениям, в которых те потерпят неудачи или даже поражения, а это неизбежные потери с упадком духа — «мы долго молча отступали, досадно было, боя ждали», как писал поручик Лермонтов. За это время японцы овладели бы Порт-Артуром, который отнюдь не первоклассная крепость, и совсем укреплена не так, как в отчете военного министра указано — я внимательно прочитал отправленную из штаба флота справку. Да и припасов на годичную оборону там просто нет. Участь флота предсказуема — или прорыв эскадры во Владивосток с неизбежной потерей всех тихоходных кораблей, либо рассеивание по нейтральным портам. Но скорее по примеру севастопольской обороны вести огонь до последнего снаряда по осаждающим, а командам отправится десантными ротами на берег, где и погибнуть со славой

Рожественский сидел молча, курил, потрясенный словами Бэра — удивительное предвидение уже случившегося хода войны. А тот продолжал также, но отнюдь не сухо, прорывались эмоции.