Старуха 5 (СИ) - Номен Квинтус - Страница 12

А так как завод был очевидно «оборонным», у КГБ там тоже работенка нашлась, и в конце концов Лаврентий Павлович, буквально случайно встретив Веру возле дома, забежал к ней на минутку и спросил:

— Старуха, мне тут сказали, что ты в Подмосковье завод танкораспильный выстроила. Я твое мнение о наших легких танках уже давно знаю и даже очень полезные слова от тебя запомнить успел, но зачем для распила танков тебе целый завод понадобился?

— Затем, что завод танки не пилит, а модифицирует. В том, что вся эта нынешняя мелочевка только на металлолом и годиться, вы же не сомневаетесь?

— Не сомневаюсь. И у тебя вроде на Двадцать шестом разъезде их на что-то приличное переплавляют, а тут-то плавильных печей вроде нет?

— Печи есть в Электростали, а это недалеко, но смысл завода вообще не в этом. Переделать это убоище в относительно приличную повозку для пушки на заводе обойдется примерно тысяч в девять, а сделать ее с нуля, как в Новосибирске, обходится стране уже в двадцать с небольшим. И это — три. Два: у нас сейчас больше десяти тысяч таких консервных банок, из них семь вполне пригодны для переделки в повозки. А один — у нас просто нет квалифицированных рабочих! Но пока неквалифицированные за пару лет превратят эти жестянки в что-то пригодное, они работать научатся — и смогут уже с нуля их создавать. А так как пушечный завод у них буквально под боком…

— Можешь дальше не объяснять. Но зачем нам столько самобеглых пушек?

— Вы этот вопрос товарищу Коневу задайте, я-то всего лишь химик…

— Ты — зараза!

— И контра. А кто говорил, что у немцев начинается производство тяжелых танков? Даже КВ нынешняя сорокапукалка подбить не может, а есть мнение, что у немца танки посерьезнее будут.

— И чье же это мнение?

— Моё. Мне Марта на днях прислала копию запроса фашистов о возможностях поставок из Швеции некоторых металлов, так вот: им это нужно для изготовления высокопрочной брони.

— А как-то предотвратить эти поставки…

— Марта торгует подгузниками, про всякие железа она знает лишь то, что они есть, да и то лишь потому знает, что ей случайно на глаза иногда попадаются какие-то накладные, которые по ошибке в портах таможенники ей почитать дают.

— По ошибке, говоришь?

— Вам лучше не знать, во что эти ошибки обходятся товарищу Афанасьеву…

— Ты…

— Я знаю, вы уже говорили…

— Дослушай! Ты мне о таких ошибках все же сразу докладывай, все же наши люди далеко не все про затеи врагов узнать могут. А так — мы им хоть сможем поточнее сказать, на что следует особое внимание обратить. Какие металлы немцы просят?

— Из всего списка Марта запомнила лишь ванадий, молибден и никель с кобальтом.

— А про обычную железную руду…

— Возможно, что мы совершили ошибку, закрыв немцам доступ через Норвегию к руде шведской. Она, конечно, и нам не помешает, но Гитлер… Шпеер очень быстро увеличил добычу руды в Лотарингии, просто железа немцам теперь хватает. А вы… вы все же не на шведские поставки легирующих металлов своих людей нацельте, а на возможные поставки из США и даже из Британии. Зреют у меня смутные сомнения…

— Делись.

— Нечем еще делиться, они еще не созрели. А как вы насчет Рыбалко решили?

— Приказ о формировании танковой дивизии в КГБ я подписал, Рыбалко твоего на нее поставил — под твою ответственность, между прочим!

— Да под моей ответственностью уже столько всякого навалили, что кучкой больше — кучкой меньше…

— Ну, тогда еще кучку подкину. Там товарищ Яковлев приперся с идеей самолет с телевизионным управлением сделать.

— И что? Я-то тут причем?

— При том. Во-первых, сам самолет уже построил. Во-вторых, телевизионные системы выпускаются управлением радиотехники НТК, которое лично тебе подчиняется. В третьих, ты же в НТК перетащила кучу авиаторов, значит хоть что-то в этом понимать должна — вот и посмотри, что там Александр Сергеевич придумал и будет ли нам от его придумки хоть какая-нибудь польза. Знаю, ты его почему-то невзлюбила, но в объективности тебе не откажешь. Посмотри, а?

Близкое знакомство с «дореволюционным» заводом Василия Гавриловича немного успокоила: тут была очень неплохая литейка с самыми современными электрическими печами, старых станков тоже было видно немного, а большую часть этих станков, по словам главного инженера, показывавшего ему завод, за последний год заменили на новые отечественные. Но и старые не выкинули, а аккуратно сложили на склад, и Василий Гаврилович еще подумал, что кое-какие из них можно будет приспособить и под нужды нового производства. Также его порадовали уложенные в углу цеха пушечные стволы, на вид весьма неплохие, а на естественный вопрос инженер ответил:

— Мы не знаем, где их делают, но сказали, что привезут столько, сколько потребуется. Так что со стволами мы больше мучиться не будем…

Еще товарищ Грабин обратил внимание на два новых, еще строящихся цеха — так что будущие владения ему уже не казались очень уж страшными. А окончательно успокоился он после того, как после «экскурсии» ему стали показывать и новое его жилье в только что выстроенном доме:

— Тут у нас, можно сказать, отдельный квартал для основных специалистов, и вот этот дом для вас выстроен.

Хороший дом, кирпичный, двухэтажный, окруженный красивым забором и с небольшим садиком во дворе. Но удивил его не этот дом, а то, что пока его везли к этому дому, он видел вокруг здания уже трехэтажные, на несколько подъездов, и главный инженер завода пояснил:

— Это для рабочих квартиры построили, весной стройку начали и уже первые дома заселили, а к весне, говорят, еще два квартала поставят. В Костино для танкоразделочного завода тоже жилья понастроили много, но куда им до нас! Там-то завод на полторы тысячи рабочих поставлен, а у нас по плану почти пять тысяч работать будет.

— Вот только где взять пять тысяч…

— Вы тут смотрите пока, подумайте, что из обстановки купить… сейчас комендант подойдет, он вам расскажет где что купить можно, если казенную мебель сменить захотите. А рабочих… там, за вторым кварталом, уже первый корпус ФЗУ выстроен и все в него завезено, а к октябрю и техникум запустим, так что подготовим рабочих. Постараться, конечно, придется — но Вера Андреевна сказала, что от нас ей нужно только одно: пушки, и ее вообще не волнует, как мы тут будем корячиться. Но вот все, что для производства пушек потребуется, она нам даст.

— А она на самом деле заместитель товарища Сталина?

— Нет. Она зампред НТК по химии и первый зампред ГКО. Потому что все боеприпасы и амуниция, топливо и даже продукты питания в армии — это химия и есть.

— А почему она тогда артиллерией занялась?

— Говорят, что она в танках разбирается… неплохо. А за танк — это повозка для пушки, вот и на нас она внимание обратила. И мне это нравится.

— И мне, судя по всему, тоже…

Пока руководители страны буквально ночами не спали, стараясь максимально качественно подготовиться к грядущей войне — а в том, что она случится, поверили уже почти все «причастные», простой народ готовился к миру. И очень успешно готовился. Накануне первого сентября Вера прочитала сводку Статкомитета и обратила внимание на цифры выполнение планов текстильной промышленностью: данные были пока приблизительные, но по всему выходило, что на первые восемь месяцев люди в Советском Союзе получат по шестнадцать квадратных метров разных тканей. Эту цифру Вера Андреевна хорошо помнила: именно столько ткани произвела страна в ее «прошлом» сороковом году, но за весь «лучший предвоенный» год. И лучший аж года так до шестьдесят четвертого…

А в этой жизни сороковой год дал каждому советскому гражданину уже почти по двадцать два метра, а сколько даст в сорок первом, можно было прикинуть. И даже если новые фабрики не заработают в срок… хотя — и Вера знала это лучше многих — заработают. Потому что новые фабрики были не только входящими в структуру НТК, а непосредственно подчинялись Химуправлению НТК, так как должны были они выпускать ткани синтетические. Да и старые фабрики в прошлом году дали людям по четыре метра именно синтетических тканей — обычным людям, в данные статистики не входило производство арамидных тканей, тканей «специального назначения» вроде авиационной защитной, тканей, пошедших на изготовление военной формы и амуниции, просто «технических»…