Рысюхин, шампанского! (СИ) - "Котус" - Страница 30

Маша прыснула в момент резкой смены интонации, а вот гостья вздохнула.

— Не совсем, чтобы так уж совсем… Но с братом старшим я поругалась, всерьёз.

Ульяна вздохнула ещё раз.

— Когда я похвасталась родителям, что заработала сорок тысяч — мне не то, чтобы совсем не поверили, но не восприняли всерьёз. Артурчик так ещё и издевался насчёт того, что я нули считать не умею или рубли с копейками путаю. Но после двух первых выплат, за август и за сентябрь, в начале прошлого и этого месяца — внезапно поверили. Я просто кое-что себе прикупила, а в ответ на вопрос «за какие шиши» — показала банковскую выписку. Зря, наверное…

Последовал очередной вздох.

— У нас годовой доход получается около девятнадцати с небольшим тысяч, иногда чуть меньше, иногда чуть больше, но рекорд двадцать одна тысяча. И тут — мои, благодаря вам заработанные, сорок. Родители-то нормально отнеслись, папа сказал только, что я повзрослела, мама даже всплакнула немного. А вот Артурчика, наследничка нашего, заело, даже после первой выплаты. Тут ещё родители уехали на отдых, так он вообще начал из себя повелителя комнатного изображать.

Для разнообразия вместо очередного вздоха Ульяна издала что-то вроде рычания. Даже дед удивился.

«Надо же, как тот ретривер!»

«Кто⁈»

«Потом расскажу».

— Заявил, что пока я часть семьи и рода, мои доходы — это доходы семьи, и я должна перевести их на счёт семьи. Даже приказать пытался, мол, «в отсутствие главы рода я выполняю его роль, как наследник». Ну, туда-сюда, слово за слово…

«Хером по столу…» — вставил дед в возникшую паузу, так подобрав темп и интонацию, как будто это сама Ульяна произнесла, я даже чуть не рассмеялся, что было бы уж совсем ни к месту.

— В общем, можно я у вас поживу пока? Родители приедут — нашему микро-лордику мозги вставят. Надеюсь.

— Да хоть месяц, как по мне.

Ульяна фыркнула:

— Он меня грозился приданого лишить, придурок. Мало того, что это не в его власти, так я ещё сказала, что у меня своё приданое в разы больше получается. Как же его перекосило, даже приятно посмотреть было!

«Высокие, высокие отношения!»

Маша поддержала подругу:

— На это и я бы посмотрела с удовольствием. А ведь мне его когда-то в женихи прочили. Жуть-то какая, правда, Ульяна?

— Ага, он в понедельник даже в банк мой припёрся, пытался доступ к счёту получить, как «временный глава рода».

— Вот же идиот жадный.

— Ага. Послали его, разумеется. Но каков фрукт⁈

Допив чай, оставил подружек перемывать кости их общим знакомым, а сам пошёл в кабинет — и поработать, и психику уберечь.

«Кстати, дед, что ты там обещал рассказать позже? Про какого-то ретивера, что ли?»

«А, да, точно! Есть в моём мире такая порода собак — золотистый ретиривер. Красивые… Но выведены не для красоты, а как собаки-компаньоны, в частности — поводыри для слепых. И к ним предъявляются, разумеется особые требования».

«А при чём тут Ульяна?»

«У нас во дворе жил один такой пёсель. Его хозяйка, извиняясь, говорила, что его отбраковали в питомнике, как слишком агрессивного. Потому что, цитирую, „он иногда даже может зарычать!“ — конец цитаты. Представляешь, какой зашкаливающий уровень агрессии — иногда может зарычать![1]»

«Это ты вспомнил, когда Ульянка зарычала?»

«Ага! Эдакий плюшевый волкодав — волк давится при попытке проглотить».

Посмеялись с дедом, и я принялся за работу. Посреди работы зазвонил мобилет — на связь вышел Клим Беляков, сообщил, что у них всё в порядке, паром выходит в море и в скором времени они окажутся не на связи. Сказал, что пока всё идёт по плану, и даже трюмная команда та же, что и в прошлый раз, так что об охране договорились легко и быстро, на старых основаниях. Закончив с делами, я отправился готовиться ко сну, но случайно услышал кусочек разговора между женой и Ульяной.

— Слушай, Маш, что он у тебя такой непробиваемый? Может, мне в следующий раз полотенце уронить?

— А я предупреждала, что ничего не будет, нечего и начинать… — скучающим тоном заметила супруга. — Говорила же: дурью ты маешься.

— Ну должен же он хоть на что-то среагировать⁈

— Ну, допустим, ты преуспела, Юрка среагировал и зажал тебя в углу в той же ванной. И что ты дальше делать будешь?

— Ээээ… Ждать, пока ты спасёшь?

— Так далеко не продумала, да? — Маша развеселилась. — Эх ты, экспериментаторша!

Значит, это Ульянка дуркует, а не Маша что-то странное затеяла. Ну, уже легче. Я тихонько, не привлекая внимания — всё же подслушивать, пусть невольно и разговор, касающийся себя, невежливо — проскочил в ванную, а уже оттуда — в спальню, где и дождался свою радость. Ну, как «дождался»? Разбудила меня минут через двадцать. Возилась, шебуршалась рядом, вздыхала тяжко, пока не подгрёб её под бок. Утром никаких внезапных встреч с полотенцами не было, да и я, наученный горьким опытом, из спальни вышел в халате.

Утром Маша вышла к завтраку особенно серьёзной.

— Я хочу поговорить про Ульянку.

Я вздохнул. Неужели будет объяснять причины её странного поведения? Кстати, самой гостьи что-то не видно, не то стесняется, не то не хочет мешать семейному разговору.

— Я не буду против, если ты возьмёшь её второй женой.

Хорошо, что чай уже проглотил, а то и подавиться мог.

— То есть, ты согласна, да?

— В принципе — да.

— Замечательно! А меня спросить для начала — нужно ли мне это и согласен ли я, не нужно совсем, да⁈

— Нужно, да… Но ведь она же тебе нравится?

— Машунь… Если жениться на всех, кто мне понравился, рядом с Дубовым Логом не деревню Рысюхино строить надо будет, а город, со Смолевичи размером. Жён селить.

Супруга хотела не то возразить, не то возмутиться, но я жестом остановил её.

— Или, вот, Надежду Петровну взять, коменданта нашего общежития. Она мне тоже нравится — как человек и как работник. Что, и на ней жениться⁈

Я почувствовал, что завожусь по-настоящему, от злости и обиды.

— Это же другое…

— Другое, но такое же бессмысленное!

— Ты сам говорил, что род надо возрождать и усиливать.

— Во-первых, не любой ценой. Во-вторых, не прямо сейчас. И, в-третьих, надеюсь, что мы и сами справимся — я не собираюсь заводить полтора десятка наследников от нескольких жён, которые уполовинят своё количество в драках за наследство. И потом, почему именно Ульяна⁈

— Просто она, пожалуй, единственная, кого я готова терпеть рядом с тобой.

— А на кой ляд оно надо — терпеть⁈ Мне и тебя хватает.

— Ну, через какое-то время мне нельзя будет, не хочу, чтобы ты пошёл себе приключения искать на стороне.

— Ты издеваешься? Потерплю я эти три дня, не в первый же раз.

— Дурак! — Маша, кажется, немного смутилась, хотя с чего бы вдруг? — Я не про это! Да и терпеть придётся дольше намного.

Вот тут я встревожился.

— Что-то случилось? Ты заболела⁈

— Нет, болезнью это не назовёшь. Многие даже говорят, что это вообще якобы нормальное состояние организма.

— Ничего не понимаю. Если состояние нормальное и болезни нет — тогда в чём дело⁈

— А я ещё не верила, когда мне говорили, что все парни совершенно «деревянные» в этом смысле.

— Да в каком же смысле-то⁈

— Малыш у нас будет.

— Что⁈ Какой, Откуда… В смысле — откуда ты знаешь⁈

— Да уж знаю! Когда в Викентьевке были, подозревать стала. Сегодня с утра к маме съездила, она посмотрела, своим даром ощутила вторую жизнь во мне, потом ещё к целителю съездили, он подтвердил. Ты что, не рад⁈

— Рад, ещё как рад! Просто ещё растерян, и немножко страшновато. И столько всего сделать надо! Покупки разные, детскую оборудовать, врача найти хорошего, и для тебя, и для малыша…

— Ты ещё школу ему выбирать начни! Всё сделается в своё время, не торопись и не переживай.

— Ой, как-то внезапно всё…

— Ага, «внезапно»! А кто над этой внезапностью работает уж который месяц? Да чуть ли не каждый день или ночь, да по нескольку раз подряд!