Одержимость. Семь ночей с незнакомцем (СИ) - Бетти Алая - Страница 40

— Так точно, — знал, что он поймёт.

Я вернусь к своей звёздочке. К сожалению, чувства меня подвели. Сначала я тренировался, как одержимый. Но быстро угас. Яна снилась мне… точнее, снится до сих пор.

Вот тут-то меня и прорвало. И я должен был что-то сделать. Нервы, как канаты. Привычка выполнять всё на пять с плюсом дала сбой. И я не смог…

Возвращаюсь в город с полигона. Чувствую, словно заново родился. Вдыхаю аромат поздней весны, сердце танцует в грудной клетке.

— Я вернусь к тебе, маленькая.

Догадываюсь, что Янка будет ерепениться. Но так хочу её увидеть! Хотя бы одним глазком!

Она беременна. От меня. Не думал, что подобная новость вызовет столько эмоций.

Так что несусь домой к своей девочке, даже не заехав в квартиру. Весь потный, уставший. Измотанный. Но я так скучал!

— Яна… — когда вижу свою звёздочку, теряю дар речи.

Красивая. Но худенькая и под глазами синяки. Под летним платьицем едва заметный животик. Мой ребенок… блядь!

— Да, я бы ждала… но выбор сделан, Владислав Львович. Мы никто друг другу. Уходите и больше никогда не приходите! — выпаливает малышка и улепётывает.

Ну уж нет!

Бегу за ней, ставлю ногу и не позволяю закрыть дверь перед моим носом.

С рыком хватаю Янку за руку, впечатываю в себя.

— ОТПУСТИ! — шипит, как кошка, — не трогай меня!

— Яна… я не отпущу, маленькая…

— Не называй меня так! — она вдруг замирает, всхлипывает, — я ещё не научилась жить без тебя… зачем ты явился?

— Потому что люблю тебя. И никогда больше не отпущу…

— НЕ ВЕРЮ! — вскрикивает, затем затихает.

Ей плохо, больно. Моя звёздочка обижена. Я понимаю…

— Я знаю о малыше, — шепчу в её блондинистую макушку.

— Что? — поднимает на меня свои огромные синие глазищи, — откуда?

— Мой друг присматривал за тобой по моей просьбе… я просто не мог оставить тебя.

— Я не хотела, чтобы ты знал. Хотела наказать тебя, — шепчет, хлещет меня словами по щекам.

— Это нечестно. Я имею право знать. Это мой малыш, Ян…

— Сын, — всхлипывает моя девочка, — сегодня была на УЗИ.

— Пойдем посидим на площадке? Я пиздец как устал, маленькая.

Беру девушку за руку и веду за собой к детской площадке. Яна идёт. Как и я, она не может бороться со своими чувствами. А обиду и грусть я искореню. Всё сделаю, чтобы моя девочка снова ярко улыбалась.

— Почему ты решил вернуться? — она перебирает пальчиками подол своего платья.

— Потому что не могу без тебя. Я чуть не сдох там.

— Всё так плохо? — она явно тщательно подбирает слова.

Боги, как я жил все эти три месяца⁈ Без её голоса, запаха. Блядь!

— Ещё хуже, маленькая. Намного хуже.

— Не называй меня так, я тебя ещё не простила, — фыркает, — и чтобы простила, тебе придётся постараться.

— Дашь шанс? — ухмыляюсь.

— Ты же отец малыша. У меня разве есть выбор? — она избегает моего взгляда.

Понимает, что увидит там бесконечную любовь и нежность. И уже не сможет сопротивляться.

— Как твоя карьера?

— Нормально, — кусает губки.

— Не слышу энтузиазма, — хмурюсь.

— И не услышишь! — взрывается Яна, — всё бы тебе, карьера, то сё! Даже приехал и снова талдычишь одно и то же. Работаю я, потому что если не буду, то умру от тоски.

— Маленькая.

— Я УХОЖУ! — вскакивает, но я перехватываю её ладошку и роняю девушку на себя.

— Нет, ты не уходишь, — жестко говорю, — больше никуда не отпущу!

Она замирает, возмущённо пыхтит. Но я уже всё решил.

— Тебе бы помыться, — она устраивается на моих коленях удобнее, — от тебя несёт.

Но сама тыкается в мою шею носом. Всхлипывает. И начинает горько плакать. А я глажу свою звёздочку по спине.

— Всё хорошо, моя девочка, теперь всё хорошо. Я не оставлю тебя больше.

— Обещаешь? — тихо спрашивает.

— Клянусь жизнью, я вас с малышом никогда не брошу. И не уйду, — прижимаю девочку к себе, — вы моя жизнь.

— Хорошо, — она всхлипывает, шмыгает носом, — я поверю тебе. Но если обманешь…

— Знаю, родная, — обнимаю её, — а сейчас мне нужно помыться.

— Пойдём к нам? — Яна с надеждой смотрит на меня.

— А пошли! — беру её крошечную ладошку, чувствуя себя самым счастливым на свете мужиком.

Яна

День конкурса…

— Всё взяла, милая? — мама бегает по квартире, вся нарядная, веселая.

Она быстро восстанавливается. Я очень благодарна Владу, что он помог ей с больницей. Мама умирала, а теперь она если не совсем здорова, то может радоваться жизни.

— Надеюсь, живота не видно, — кручусь перед зеркалом.

Я нарочно выбрала свободное платье, чтобы вдруг кто не подумал, что пытаюсь задобрить жюри беременностью.

Но мы с парнями чётко настроены победить. Да, это моя временная группа, но, возможно, мы будем и дальше выступать вместе.

— Всё хорошо, его почти не видно, — успокаивает меня мама, — нервничаешь?

— Очень, — криво улыбаюсь, — мне кажется, что там все будут лучше меня. Ну там, с поставленными голосами, всякое такое.

— Ты лучшая, моя девочка! Тебе же Влад уже сказал, — она крепко меня обнимает.

— Влад, — мурчу, вспомнив своего любимого.

С его возвращения и до сих пор я держу дистанцию. Дело не в том, что хочу наказать. Мне непросто снова научиться ему верить. А он не давит. Делает для меня всё: возит в универ, поликлинику, покупает продукты. Помогает маме. И ничего взамен не просит.

Сейчас я чувствую, что наконец-то готова возобновить наши отношения.

У здания университета, в котором проходит конкурс, уже куча людей. Мы встречаемся с группой у заднего входа для участников. Мама долго обнимает меня и желает удачи.

А вот Влада я не вижу. Он обещал приехать! Значит, приедет. Я ему верю!

— Ян, ты ок? — спрашивает Ярик, наш гитарист.

— Да, я в порядке, — ищу взглядом Абрамова.

Почему его нет?

Нас ведут в отдельную комнатку. Было принято решение всех конкурсантов разделить. В небольшом помещении приглушенный свет, кожаные диванчики, воды и фрукты.

— Неплохая организация, — хмыкают мои музыканты, — в прошлый раз, помню, все в актовом зале сидели. Кто-то даже подрался.

Я нервно тереблю подол платья. Влад…

Достаю телефон из сумочки.

— Он придёт, Ян, — Ярик садится рядом, — Абрамов никогда не опаздывает.

Потом к нам заходит какая-то женщина, выдаёт номерки.

— Вас вызовут. Удачи! — говорит с улыбкой, затем уходит.

— Тринадцать, — хохочет наш басист, — ну свезло, ребята.

— Ауч, — чувствую лёгкую боль в животе.

— Что такое? — парни подбегают ко мне, — живот болит?

— Немного.

— Ты ела сегодня? Твой продюсер нам головы оторвёт! — стонут.

Я ведь и правда от нервов не кушала ничего. Беру банан, снимаю кожуру. Съедаю его и боль проходит. Мда, быть беременной непросто. Стараюсь не нервничать, врач мне это категорически запретила.

— Номер тринадцать! Яна Юдина! — слышу из динамиков и белею.

— Янка, пошли! — парни, похоже, воодушевлены.

А я безумно хочу домой! Мне так страшно, что дыхание сбивается.

Яна…

Но в голове вдруг возникает образ Влада. Он всегда в меня верил. И сейчас мой мужчина точно сидит в зале. Я хочу спеть для него! Пофиг на жюри.

Выскакиваю на сцену, подхожу к микрофону. Сердце колотится где-то в висках. На меня обращены сотни взглядов. Но Влада среди них нет…

В зале воцаряется молчание. Первый аккорд приводит меня в чувство. И я начинаю петь песню, которую мы с Абрамовым написали вместе.

Потеряла я смех и улыбку,

Губы мои вдруг стали немы.

Сердце помнит обман и ошибку

В прошлом моём рассыпались мы…

Где же ты, любимый? Я ведь пою для тебя! Дверь зала приоткрывается. И вдруг ощущаю на коже знакомый взгляд. Он приехал! Запыхавшийся. Такой красивый в чёрной рубашке.

Смотрю лишь на него…

Пою только для него…