Возвращение не гарантируется - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 55

— Ну ладно, а кто там проходит службу? — хмуро спросил Громобой, которому все это не нравилось. — Они же не невидимки! И не на парашютах туда спускаются!

Степанов посмотрел на него, как на идиота.

— Не на парашютах. И не невидимки. Утром приходят зашторенные автобусы, заезжают на территорию. И легковушки заезжают, но немного. Вечером уезжают.

— Но транспорт можно остановить, досмотреть, проверить документы!

— Можно, — согласился Степанов. — Но желающих нет. И тебе, майор, я не советую туда лезть. Как бы они тебя раньше не проверили! Да так, что мало не покажется!

И участковый снова выпил стакан теплой, застоялой воды — без всякого отвращения, скорей с удовольствием. Громобой попрощался, быстро вышел на улицу и сплюнул. Но хотя он не пил протухшую воду, во рту отчетливо ощущался ее противный вкус. И потому доверия к словам майора Степанова у него не было.

На спецобъекте «Гвоздика» вновь проходила оперативка по теме «Звезда смерти». На этот раз почти все присутствующие, кроме одного человека, были в форме с тяжелыми, выполненными золотым шитьем, большими звездами на погонах — прямо отсюда им предстояло отправиться на большое совещание при Главном командовании. И состав участников несколько изменился: не было начальника космической разведки генерала Плющеева по прозвищу Коперник, не было гражданских экспертов, зато присутствовал генерал Вилховский — командующий Силами специальных операций. И эта замена о многом говорила — собравшиеся понимали: разработка спускается с теоретических небес на практическую землю, ибо все точки в конечном счете расставляются именно на твердой земной поверхности, в конкретных географических координатах и конкретными людьми, специально подготовленными отнюдь не для глубокомысленных мудрых рассуждений, а для действий — как правило, в тех их формах, которые называются «острыми».

Основное сообщение озвучивал возглавляющий СВР генерал-майор Бочкин, остальные с интересом слушали. Сидящий в одиночестве за столом президиума генерал-полковник Громов внимательно наблюдал за тремя генералами в летней форме и одним крепким мужчиной в белой полотняной шведке и легких брюках, который своим видом резко выбивался из общего строгого фона. Такой диссонанс должен был раздражать глаз начальника Генштаба, хотя вовсе не являлся вопиющим нарушением — напротив, полковник Кленов соблюдал требования конспирации, да и на генеральские совещания высшего уровня его не приглашали. А может быть, Громов не наблюдал за своими и чужими подчиненными и не размышлял о допустимости здесь штатской одежды, а тоже внимательно слушал докладчика — хотя он и так знал, о чем пойдет речь. Но на нем лежало бремя подготовки приказа…

— Наш источник «подсветил» ряд вопросов, которые поднимались на прошлой встрече, что позволяет нам сегодня сделать необходимые выводы для принятия обоснованного решения, — в голосе директора СВР отчетливо угадывалась гордость победителя. — Во-первых, пульт управления космическим аппаратом под условным названием «Звезда смерти» действительно существует. Во-вторых, он не взорван, не демонтирован, а законсервирован и находится в работоспособном состоянии. В-третьих, уточнено местоположение объекта: он находится между кишлаками Тошлок и Янада, примерно на одинаковом расстоянии от каждого. Таким образом, круг поисков сужен до пятисот-шестисот метров, установлены и ориентиры на местности, позволяющие с достаточной точностью на него выйти…

Доклад был четким и коротким, как и подобает высокопрофессиональному доведению информации до подготовленной аудитории.

— Коллеги из СВР сумели получить очень важные сведения, — сказал Громов, когда Бочкин замолчал. — И они уже доложены на самом высоком уровне!

Начальник генштаба показал пальцем вверх, в потолок. И хотя все знали, что ни на втором этаже, ни на чердаке не могли докладываться никакие сведения — ни важные, ни неважные, значимость жеста оценили и поняли, о чем идет речь…

— Однако никакого конкретного решения по нейтрализации «Звезды смерти» принято не было, — продолжил генерал-полковник. — Руководство запросило предложения по решению этой задачи. При этом была подчеркнута деликатность проблемы и четко определено, что никто не собирается вновь вводить армию в страну «А»!

— Есть восточная поговорка, товарищ генерал-полковник: «Когда меч бессилен — может помочь кинжал», — встав и обозначив несколько упрощенную стойку «смирно», сказал Вилховский.

— Что это значит? — поднял бровь начальник штаба.

— Известны случаи, когда армии меченосцев в изнурительных боях не могли выиграть сражение, а лазутчик с кинжалом, пробравшийся в шатер вражеского полководца, приносил своим победу! — Вилховский любил читать книги про исторические битвы, мемуары известных военачальников и старался при каждом удобном случае блеснуть своими знаниями. Он многозначительно улыбнулся. — А «Кинжал» как раз у нас имеется!

Все повернулись в сторону полковника Кленова, который и возглавлял оперативно-боевую группу специального назначения «Кинжал».

— Так что вы предлагаете? — спросил Громов.

— Я предлагаю решить эту задачу с помощью группы из подразделения «Кинжал», — уточнил Вилховский.

— У вас разработан план операции?

— Да, — кивнул генерал. — Но в нем имеется один пробел. Мы не можем гарантировать возвращение группы.

— То есть как «не можем»?! — громыхнул начальник штаба.

— Докладываю план, товарищ генерал-полковник! — молодецким тоном начал Вилховский. — Раз в год, согласно метеорологической программе ООН по изучению изменений климата азиатских государств, самолет нашего Географического общества облетает южные районы Таджикистана, Узбекистана, Туркмении, при этом пересекает северную границу Афганистана… Это продолжается уже восемнадцать лет, правительства названных республик к этому привыкли и без проблем выдают разрешения на научный полет. На этот раз самолету придется отклониться от курса на сорок километров, углубившись в территорию Афганистана, выбросить десант и вернуться на маршрут. Это отклонение впоследствии можно объяснить неисправностью навигационного оборудования, в худшем случае мы получим ноту протеста и принесем извинения. Таким образом, решается задача инфильтрации группы. Но эксфильтрация практически невозможна: амеры взорвали свою посадочную платформу, а естественных площадок в районе действия группы нет — только острые скалы, ущелья да обрывы…

— Так вы что, предлагаете моим ребятам выписать билет в один конец?! — вскинулся Кленов. И сама реплика, и тон, которым она была произнесена, являлись грубым нарушением субординации, но полковнику было на это наплевать. Сейчас он походил не на добродушного Балу, а на рассвирепевшего безымянного медведя, которого бесцеремонно разбудили во время зимней спячки. Дальнейшие его действия могли быть непредсказуемыми, и Вилховский это знал, а потому оставил без внимания дерзость подчиненного.

— Ну почему в один конец? Просто побеспокоиться о возвращении придется самой группе. В крайнем случае пешим порядком доберутся до таджикской границы. И, по-моему, у вас это не первая такая ситуация.

— Именно первая! — пер на рожон Кленов. — Возвращение планировалось всегда! Иногда обстановка мешала реализовать план, приходилось выкручиваться на месте… Но билет в один конец нам еще никогда не выписывали! А идти пешком через афганские горы — это не вариант эксфильтрации! Это вариант верной гибели!

— Успокойтесь, полковник, — покосившись на Громова, холодно сказал Вилховский. — Есть такое понятие, как допустимые боевые потери. И в данном случае это понятие может быть оправдано!

— Тогда, может быть, и вы пойдете с группой, товарищ генерал? — не скрывая издевки, спросил Кленов.

— Не смейте дерзить старшему по званию и прямому начальнику! — повысил голос Вилховский.

— При чем здесь дерзость? Дерзость проявляется там, «за ниткой».[7] Я, например, раз так, пойду с группой!