Зачарованное озеро (СИ) - Бушков Александр Александрович - Страница 55

— Согласен, — сказал Тарик, мысленно тяжко вздохнув.

— Чудо ты мое! — Тами мимолетно поцеловала его в щеку. — Признаю твою власть командира и присягаю, что буду повиноваться твоим приказам без всякого своеволия... Тарик, а ты уже подумал, с чего начать? Это ведь не на драную кошку, таскающую со двора цыплят, охотиться...

Он рассказал о своей задумке — не так уж много времени отняло.

— Молодец, — почти не раздумывая сказала Тами. — Толково придумано, правда. Я завтра как следует подумаю, чем тебе помочь, — мы с дядей ехали в Арелат как раз по Королевскому Шляху, так что я кое-что усвоила насчет тамошних порядков и платы... Ну что же, будем драться, нас теперь шестеро — благоприятное число. Ну что, вроде бы мы все обговорили? Можно и вина выпить за успех и победу. И вспомнить, что до утра еще очень далеко...

...Выйдя из калитки мимо скупо махнувшего хвостищем ярчука Лютого, Тарик задержался у забора, откровенно залюбовавшись тем, что видел вокруг. Уже рассвело, но улица Серебряного Волка еще не проснулась и не занялась мирными ежедневными делами. Только пекарня дядюшки Данитана дымила трубой — как все хорошие пекари, он пробудился ни свет ни заря и встал к печи с Подмастерьем-сыном. Когда, вскоре после утреннего колокола, хозяйки пойдут в его лавку, хлеб и булки там будут свежайшие.

Небо безоблачное, мир, казалось, только что сотворен Создателем: он чист, свеж и ярок. Листва на деревьях, цветы в палисадниках и те, что растут дикими на улице, пестреют многоцветьем красок — даже жаль, что худог Гаспер их не рисует...

Тарик неторопливо пошел по улице. Тело переполняла приятная усталость, но Тарика словно несли невидимые крылья, и некому было посмеяться над его широкой улыбкой, очень даже возможно, чуточку глуповатой.

Что ж, тому были причины. Он стал мужчиной, у него теперь есть женщина, в эту ночь дважды достигшая небес. Плохо только, что на родную улицу нежданно вторглось и свило целых два змеиных гнезда черное зло — но сражения еще не было, так что в приливе

( ЛАВА 7 • ПЕЧАЛЬНЫЙ ВЕЧЕР И ВОЛШЕБНАЯ НОЧЬ 249 О

азартной бодрости будем надеяться на победу, не стоит заранее опускать руки. Шесть — ив самом деле благоприятное число...

Он знал непреложно: с теребеньками покончено навсегда. Как и с надзиранием за родительской спальней — он стал другим, перерос кое-какие прежние занятия...

Увидел издали: несмотря на ранний час, на Плясовой людно. У ворот стоит шарабан, запряженный сытой серой лошадкой, а возле кучи обломков что-то объясняет, помогая себе скупыми жестами, молодой Анжинер при полном своем наряде: короткая черная епанча и черный берет, по нижнему краю украшенный каймой из маленьких циркулюсов. Его внимательно слушают Старейшина и все три Старшины — ага, спозаранку озаботились и, надо полагать, заплатили Анжинеру хорошо, ежели он приехал в такую рань. У ворот не просто стоит, а откровенно мается Хорек со своей дурацкой галабардой: поник, понурился, явно уже сообразив своими куриными мозгами, что рухнули его надежды надуть очередной пузырь...

Тарик ухмыльнулся и пошел дальше. Редко-редко на него побре-хивали собаки — сонные, задрыхли к утру...

Жизнь казалась прекрасной.

Глава 8

НА БЕРЕГУ СПОКОЙНОЙ РЕКИ. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

калитке Тарик подошел в условленное время: с ударом

полуденного колокола. Лежавший у крылечка Лютый поднял лобастую голову, внимательнее всмотрелся и вновь опустил башку на лапы. Хвостищем вильнуть не соизволил, но и не гавкнул, не зарычал — и на том спасибо. Без всякого страха, прекрасно помня волшебное слово, Тарик нацелился было поднять крючок, но тут на крыльцо выпорхнула Тами в простом желтом платьице с немаленьким холстинным свертком под левым локтем. Улыбнулась Тарику как ни в чем не бывало, как обычному знакомому. Как это девчонки умеют, вид у нее был самый безмятежный и невинный, словно и не было вчерашней шальной ночи. Невероятно тянуло сгрести ее в охапку и целовать, пока не задохнется, но увы — не место и не время...

— Пошли? — сказала она беззаботно. — Ну, как ты домой проник? Незамеченным?

— Как привид, — браво ответил Тарик.

Так и в самом деле было: тихонечко влез в распахнутое со вчера окно, когда родители еще оставались в спальне, и за завтраком маманя никак не дала знать, что заметила его ночное отсутствие и возвращение ранним утром. Ну, надо полагать, они и сами угомонились

поздненько, может, и вздремнули часок-другой, как Тарик у Тами, и оба выглядят довольными, умиротворенными. Теперь Тарик смотрел на них не так, как прежде, а совершенно по-иному, вполне понимающе: он сам отныне и навеки был мужчиной и все распрекрасно понимал...

И с любопытством смотрел на сверток Тами — никто и никогда не носил таких на купанье. Все девчонки брали с собой купальные платья, а мальчишки — купальные труселя, да еще полотенца прихватывали и те и другие. Однако всегда туго их сворачивали и несли в руке, ни во что не заворачивая (как он сейчас), потому что ничего в этом нет стыдного или неполитесного, обычное дело. И не удержался, спросил:

— Что у тебя там такое? Великоват больно, туда три платья и три полотенца влезут...

— У меня там купальный калач, — чуть смущенно ответила Тами.

— А это еще что такое? — немного удивился он.

— Это такой надувной калач из тянучки, — пояснила Тами. — Его надевают на пояс, чтобы держал на воде. Дядя мне его уже здесь купил, когда узнал, что мы будем жить у реки. Сказал, что я наверняка буду купаться, как нельзя лучше пригодится...

— Ты что, не умеешь плавать? — спросил Тарик.

На Зеленой Околице плавать все научались с самых маленьких годочков — сначала, конечно, на мелких местах под присмотром старших братьев или сестер. Иногда тонули, но это случалось так редко, что было нешуточным печальным событием наподобие пожара и заносилось в хронику. Да и то тонули главным образом городские, которым негде было научиться: в Городе все речные берега одеты камнем, и купаться там запрещено...

— Не умею, — призналась Тами. — Вот совершенно негде было научиться. Речки там, где я жила, глубокие, с быстрой водой и омутами, даже самые отчаянные туда не ходят — если родители узнают, выдерут так, что неделю сидеть не сможешь. И Водяные жили, злые. А возле нашего городка есть озеро, большущее, но

мелкое, на середине мне самое большее под шейку. Там мы все и купались. Дно твердое, и потому озеро не заболотилось. Плавать там научиться было никак нельзя. Все было хорошо, вот только мальчишки порой... Есть негласка: если купаешься с мальчишкой или в ватажке есть мальчишки, то утаскивать платья неполитесно, а если одни девчонки, то можно. Вот они порой и озоровали. Распрекрасно знали, что идти домой в купальной рубахе еще более неполитесно. Приходилось выкупать...

«Ну, в Арелате те же самые негласки», — подумал Тарик. И спросил с долей ревности:

— И ты выкупала?

— А куда денешься? — засмеялась Тами. — И за поцелуй, и за «похлопать-погладить». Что ты надулся? Негласка же. Хочешь сказать, сам у девчонок платья не таскал?

— Было дело, — покаянно сознался Тарик. — Постой-ка...

Они остановились у тридцать девятого нумера. У распахнутой

калитки стояла запряженная парой габара, и два грузаля осторожно носили в дом ящики, украшенные большим знаком стекла: черным контуром бутылки. За ними наблюдал... конечно же, загадочный новоуличник, он же сообщник старой ведьмы и, следует верить, член ковена, которого до того Тарик не видел.

Стоял и смотрел во все глаза, зная, что ни малейших подозрений вызвать не может: это Мастерам несолидно вот так любопытствовать, а Школярам и даже Подмастерьям вполне политесно. Правда, все Подмастерья сейчас при деле, и Школяров нет, но стоят трое Недорослей. Не богато, но и не бедно одетый человек годочков на десять помладше батяни Тарика, надо признать, довольно красивый, такие нравятся женщинам и умеют их покорять. Вот только лицо какое-то... неподходящее, скорее подошло бы военному командиру, моряку, а то и пирату.