Демонолога вызывали? Том 1 (СИ) - Вольт Александр - Страница 16

— Прекрати вступаться за меня на каждом шагу, — подала голос Аида. — Во-первых, я не маленькая и могу за себя постоять. Во-вторых, это не твое дело.

— А, в-третьих, это мой личный выбор. Еще будут претензии? — также спокойно я ответил ей, но уже скривил губы в едкой ухмылочке.

Она однозначно хмыкнула, скрестив руки на груди и отвела взгляд в сторону. Четко дала понять, что диалог окончен.

— Как пожелаешь, — я перевел взгляд на Покровского. — Так, все же, кто такой Донни?

Комиссар достал серебряный кисет с выгравированным двуглавым орлом на крышке, после чего выудил из него папиросу и прикурил, подставив пепельницу к себе поближе.

— Сперва ответь ты мне на вопрос: как так вышло, что про особенности артефакта «Игла» ты знаешь, а про Донни — нет.

— Ой занууудаааа, — пропищал бесенок. — Хотя мне интересно, как ты выкрутишься из этой ситуации, Каммерер.

— Мои предки много мне рассказывали в детстве про Сшивателей. Так что знаю об этом не так много, как могло бы вам показаться. Знаю лишь, что Иглой можно буквально сшивать порталы, но это очень энергозатратный способ, который вытягивает не только ваши магические силы, но и жизненные.

— Допустим, — сказал он. — Донни… Донован Лютер Кесслер. Местный авторитет, а также действующий глава рода Кесслеров, которые владеют северной частью города, где находится железнодорожная станция, куда ты собрался. Он, как ты мог догадаться, неместный. Вернее, его пра-прадед был таковым. Сам-то Донни уже родился, учился и проживал всегда здесь.

— Что значит «владеют»? — уточнил я.

— Буквально. Она принадлежит им. Де-юре город принадлежит государству, но де-факто там всем заправляет род Кесслеров. Мануфактурой по производству фарфоровой посуды, угледобыча, пара рудников.

— То есть они просто «крышуют» эту часть города и правительству начхать?

— Не совсем так. Они платят налоги, выполняют поставленные задачи по производству, а взамен им разрешено управлять этой частью. Считай, что это их имение.

— Допустим. Какие у него могут быть ко мне вопросы?

— Те пацаны, с которыми ты подрался, если я правильно помню, являются причастными к его семье. Дальние родственники, но все еще кровь рода Кесслер. Естественно, что ему не понравилось, что какой-то обедневший дворянин надрал им задницы и тем самым мокнул лично его мордой в грязь.

— И что теперь? Мстить будет?

Покровский пожал плечами.

— Понятия не имею, что он хочет с тобой на пустыре решать.

— Да тут семи пядей во лбу не надо, — взвился бесенок и вполне однозначно провел большим пальцем себе по шее. — И все! У нас только так и происходило же, Марк, помнишь? Зайди в любой пустырь — а там либо труп, либо вот-вот им станет.

— Ладно, посмотрим в пять часов. О, вот и еда.

К нам шел официант с подносами, ловко лавируя между столиками. Диву только можно даться, как им удавалось вот так всегда ловко нагружать на себя гору посуды и не разгрохать ее по пути.

Он выставил наш заказ на столы, после чего поклонился и стал уходить.

Я взял вилку с ножом в руки. От запаха горячей яичницы и поджаренного бекона во рту сразу собралась слюна, а желудок скрутило. Боже, ну и запахи, родину продать можно за такое. Я отрезал кусочек и направил его в рот.

Бесенок дернул меня за ухо, от чего я едва не качнул головой.

— Я бы не стал этого есть, Каммерер.

Глава 8

Честь дороже

— VIII —

Вилка с куском бекона и яичницей зависла в воздухе ровно в десяти сантиметрах от моего лица. Я так и замер с открытым ртом, глядя на вожделенную пищу.

Шестерни в голове заскрипели. Сразу возник рой мыслей на разные темы, но я решил уточнить у своего карманного анализатора с рогами в чем проблема:

— Почему? — спросил я мысленно. — Отравлена?

— Лучше, — сказал он, выхаживая вокруг тарелки. Пристально осмотрел кусочек бекона, потрогало лапками, после чего отломил самый краешек, сунул себе в рот и начал его с аппетитом пережевывать. В этот момент мне хотелось его прихлопнуть ладонью, как назойливое насекомое, что лезло к моей пище. А еще надеялся, что никто не заметил, как абсолютно магическим образом кусок моего бекона испарился в воздухе.

— Что значит «лучше?».

— Тебе сюда наплевали, Каммерер. Нахаркали будь здоров. Ощущение, что всей кухней собрались и в твою «яичницу-болтунью» такого наболтали, что уж лучше банку стрихнина съесть.

Я демонстративно поднес яичницу к носу и понюхал, после чего с пренебрежением отложил ее обратно. Голод-голодом, но и себя я не на помойке нашел.

— А у него? — спросил я беса, бросив взгляд на комиссара.

— У него тоже, — отозвался бесенок, стоя возле его тарелки и принюхиваясь. — А от бифштекса бесовки вообще аммиаком несет. Как она его ест — понятия не имею.

Я взглянул на Аиду. Она ела неспешно, отрезая маленькие кусочки от мяса, отправляла их в рот и медленно пережевывала, как аристократка. Примечательным было то, что ее клыки были чуть более длинными, чем у людей и слегка заострены. Незаметно при разговоре, но если бы она широко улыбнулась или оскалилась — добавило бы к ее внешнему виду грозного вида.

Я поднял руку вверх и пощелкал пальцами. Официант, который обслуживал наш стол, тут же обратил внимание и нехотя, но с должной быстротой направился к нам.

— Чем могу служить? — спросил он елейным голосом.

— Вызовите главного, — спокойно сказал я. Парень тут же побледнел.

— Простите, что случилось? Может я вам могу чем-то помочь?

— Андрей? — вмешался Покровский, подняв брови. Я ответил ему спокойным взглядом и повторил, не отводя глаз:

— Вы сделали уже все, что могли, молодой человек. Позовите хозяина, будьте добры.

— Простите, я не понимаю… что случилось?

— Вы тратите мое время, — сказал я с нажимом. — Зовите хозяина. Немедленно.

Он развернулся и поплелся на ватных ногах куда-то вверх по лестнице.

— Потрудишься объяснить? — спокойно спросил Покровский.

— Да. Знаете анекдот «вам кофе с пенкой или нет?».

Я увидел, как Аида на этом моменте подавила смешок, но сохранила вид, продолжая жевать свой бифштекст.

— Допустим.

— Вот у меня и у вас яичница с пенкой, товарищ комиссар. Подарок от шеф-повара и его команды.

— С чего ты взял? — спокойно спросил он, но вилку положил на место. Было видно, что тень сомнения прокралась в его душу и придушила всякий аппетит. А вот у меня он только разыгрался. Желудок тихо издавал трели, а мозг всячески предлагал плюнуть на собственную честь и накинуться на эти помои. Ну, подумаешь, наплевали, оно все равно там десять раз пережарилось, Марк. Давай, ешь.

Нет.

— У тебя ситуация не лучше, — сказал я рогатой. — А взял с того, что у меня обостренные рецепторы. Как обонятельные, так и вкусовые.

«Бес, чем он пахнет?»

— Ну, не знаю. Потом и нафталином… А еще близкой смертью.

«Я тебе рога выкручу. Одеколон у него какой?»

— А-а-а, ты об этом? — он вальяжно прошелся к Покровскому и принюхался. — Древесный одеколон, с примесью лимонно-апельсиновой цедры, очень маленькое содержание, едва уловимое. Есть еще какой-то горьким аромат, точно не могу уловить, но именно он добавляет терпкости.

— Сомнительное заявление, но, если учесть твой… твою ситуация, — сказал Покровский прямо в лузу. То, что мне нужно было.

— Я отсюда чувствую запах вашего одеколона, товарищ комиссар. Густой древесный аромат с долей цитрусовых и терпкость неизвестного мне содержания. Мужской парфюм, однозначно. Еще присутствует запах нафталина, возможно он связан с тем, что у вас в доме обитает моль и вы таким образом пытались уберечь свою костюм.

— Хм, — он широко ухмыльнулся, откинувшись на спинку своего стула. — Да ты настоящая ищейка.

— А у нее вообще течка, — кивнул бесенок в сторону Аиды.

«Течка у животных, бес. У людей это иначе называется».