Эмиль. Мне тебя не вернуть (СИ) - Голд Лена - Страница 21

Но потеряно много лет... Которые она, возможно, воспитывала мою дочь.

— Девочка похожа на тебя, — добивает меня мужик, откидываясь на спинку дивана. — Глаза, губы... Даже брови.

— Почему ее фотографии нет?

— Есть, но она сбоку вышла. Извини, другой не нашлось.

— У Арины тоже светлые глаза. Брови и губы...

Я же видел... Видел те снимки, где Арина была настоящей. Лежащей рядом с Глебом обнаженная. Это была она... Такая реальная постановка? Серьезно? А потом Волчонок подтвердила... Сказала, что не нужен я ей. Сказала, что беременна, но...

Встряхиваю головой, в которой постепенно образовывается каша.

— Что прикажешь делать с Глебом и его семейкой? Он помирился со своей бабой. Она спонсирует его, короче. Та, которая тут раньше работала.

— Наташа... Да, она при деньгах. Вернее, ее отец. Но если узнает, с кем встречается его дочь...

— Сейчас репутация у Глеба так себе. Поэтому да, мужик будет против. Кстати, он нормальный человек, как-то с ним общался в Питере. Месяца три назад. Встреча была у нас важная. Дочь вообще не пошла в него. Она легкомысленная, легкодоступная.

— Я в курсе. С Салтыковыми пока ничего делать не надо. Отец и сын пытаются устроить себе новый бизнес. Папаша Арины тоже с ними. Пусть дальше стараются.

— Слушай, хорошо вспомнил, — перебивает Анатолий. — Да, охранник сказал, что папаня девушки никогда не поддерживал Арину. Малышка, кстати, по характеру копия матери. Совсем не любит никого из той тройки. То есть обращались две девочки со своими так называемыми родственниками как с чужими людьми. Черт! — усмехаясь, бьет ладонью в свое бедро.

— Что такое, Толя?

— Нет, я действительно постарел. Слушай... Девочка от тебя. Стопроцентно. Потому что Глеба она отцом не называла. Вообще никак не называла! А у твоей не было никого в прошлом, верно?

Я скоро окончательно свихнусь.

— В смысле? Как же она обращалась к нему?

— А никак. Не обращалась. В диалог с ним не вступала. А если вынуждена была ответить, то только коротко и на отвали.

Резко встаю с места. Да так, что кресло летит в сторону.

— Пока иди к Матвею. Он должен был тебе позвонить. Я скоро вернусь.

— Окей.

Как завожу мотор, как жму на газ... Сам не знаю. Мои мысли не тут, а рядом с Ариной и... дочерью. Еду в ее квартиру, по пути названивая Волчонку, однако она не отвечает. Уже хочу швырнуть телефон в сторону, как он пищит.

— Да! — рявкаю в трубку.

— Не в настроении? — ворчит недовольно Теоман. — Уж извини, дружище, но у меня к тебе важное дело. Обещал жене забрать сына, но тут такая заваруха у меня. Выручай, брат. Школа неподалеку от твоей компании, привези его к нам, а? Я предупрежу учительницу.

— Хорошо, — нехотя соглашаюсь я. Байдасаров в беде меня не оставлял, поэтому и я ему не могу отказать. Однако внутри меня такая буря... Скорее бы увидеть девочку.

Школа... Интересно, где учится моя дочь?

Ищу глазами Рината. Он должен ждать меня где-то на выходе, но я его не вижу.

— Дядя, — тянет меня ребенок за рукав. — Дядя!

— Да, — всматриваюсь в глаза малышки и тону в них. Они безумно красивые. Две косички длинные, аж до талии. Такая чистая девчонка, на лучик солнца смахивает.

— Дядя, а как вас зовут? — спрашивает она. Теперь малышка внимательно всматривается в мои глаза, хмурится еще. Будто знает меня, но не может вспомнить, кто я такой.

— Эмиль.

— Да? — почему-то удивляется она. — Мама говорила, что это ее любимое имя. И поэтому назвала меня Эмилией. Вон она приехала, — тычет маленьким пальчиком в сторону, где стоит седан, и из салона выходит женщина из моего прошлого, которую мне не вернуть.

Теперь уж точно не вернуть. Эмилия... Это моя дочь.

Без сомнений. Факт!

Арина... Ах, Арина...

Дочь нашу так назвала, что... Выть волком хочется.

Как же мне теперь добиться тебя? Ты же не подпустишь к себе...

Воздуха катастрофически не хватает. Ноги ватные — я их не чувствую. Но иду вперед, шаг за шагом приближаюсь к дочери и ее отцу. Самые дорогие, ценные и любимые мои в этой жизни.

Жаль, что все сложилось именно так. Ведь Эмиль заслуживал воспитывать свою дочь, а не знакомиться с ней сейчас, когда она учится во втором классе. Скоро ей восемь лет. Мы отмечали с ней семь дней рождения. И в это время Бестужева не было рядом с нами.

Я всегда пыталась увезти дочь подальше от дома в тот день, в который родилась Эми. От мужчин, которые обращались с ней так, будто любят, но по их лицу всегда было понятно — ни хрена подобного. Они ненавидели Эмилию. Потому что она дочь их врага — Бестужева Эмиля.

На самом деле ничего такого, чтобы стать врагом номер один Салтыковых и моего отца, Эмиль не делал. Наоборот. Это он должен уничтожить всех, кто когда-то причинил нам невыносимую боль. Из-за кого мы столько лет не видели друг друга, жили на других концах света. И именно из-за них Эмиль не знал о дочери. Хотя... Тут немного спорно. Имей Бестужев желание — давно бы все разузнал до мельчайших деталей.

— Мамуль, привет. А я познакомилась...

Дочка замолкает на полуслове, крепко сжимая мои пальцы. Заглядываю в ее глаза. Там столько радости...

Что ты мне хочешь сказать, родная? Что познакомилась с тем мужчиной с фотографии, которую нашла в нашей квартире? Или же прямо заявить мне, что ты даже не сомневаешься, что перед тобой стоит твой папа? Почему же ты промолчала, малыш?

— Дядя Эмиль! Я тут! — раздается за моей спиной, и я невольно оборачиваюсь. Мальчишка примерно возраста Эмилии. Здоровается с Бестужевым, протягивает ему ладонь, которую Эмиль в ту же секунду пожимает, но при этом не сводит глаз с дочери.

— Сын Байдасарова, — поясняет он.

— Вылитый Теоман, — усмехаюсь я.

— Дети иногда могут быть очень похожими на своих родителей, — снова косится на Эмилию.

— Так и есть. Нам пора.

Я беру за руку дочь и ухожу. Эмилия не говорит ни слова, молча садится в машину.

Открываю дверь и хочу расположиться за рулем, как слышу голос Бестужева:

— Арина, подожди, — широкими шагами приближается ко мне. Наверное, усадил Байдасарова-младшего в свой автомобиль. — Вы домой?

— Да. Переоденемся и на танцы. Что ты хотел? — бросаю сухо.

Эмиль пару минут просто сканирует меня задумчивым взглядом.

— Познакомиться с дочерью хочу. Поближе. Ты же не будешь против? — говорит он твердо, но в синих глазах пробегает грусть и боль.

— Бестужев, — усмехаюсь я. — Ты сколько времени уже в Москве? Просто пытаюсь понять твою логику. Ты в этой жизни сколько раз Глебу поверил? Например, тогда, в прошлом? Неужели до тебя не дошло ни разу, что он может врать? Ан нет! Тебе было легче принять, что я — предательница. Верно? Я это к тому, Эмиль, что знакомство с Эми тебе ничего не даст. Да, она твоя дочь. Я этого никогда и ни от кого не скрывала. Приезжай к вечеру, расскажи ей, куда ты пропал после ее рождения, почему нас бросил. Постарайся найти общий язык. Она умная девочка и очень доверчивая. Прямо как я. Поверит тебе, а потом ты снова свалишь в жопу. Так?

— Я никуда не собираюсь сваливать. Что за мысли, Арина? И сбавь тон, ребенок услышит.

— Строй свою жизнь, Эмиль. Это единственное, что ты должен знать. Нам с тобой вместе не быть — это бесспорно. Я тебя не хочу.

— Арина.

— Тема закрыта, — сажусь за руль и, захлопнув дверь, завожу двигатель.

Было бы все так просто и легко, как это говорится на словах.

Эмилия снова молчит. Переодевается, умывается и бежит за стол в кухню. Даже ест в абсолютной тишине все, что я кладу перед ней. Сама же сижу напротив и пью кофе.

— Задавай свои вопросы. Знаю, что у тебя их много. Я отвечу.

Дочка поднимает на меня глаза. Явно размышляет, что волнует ее больше всего.

— Ты всегда меня учила, что надо говорить правду, мамуль. А сама ему сказала... Сказала, что его не хочешь. Это же не так.