Сахар на обветренных губах (СИ) - Кит Тата - Страница 34

— Я знал, что ты на меня запала, крошка, — подмигнул он мне игриво и коснулся кончика носа подушечкой пальцев, и тут же аккуратно поддел подбородок. — Давай, доведу тебя до квартиры.

— Хитрый какой. Дальше я сама.

— Как хочешь… Рано не засыпай, Алёнушка.

До квартиры я дошла спокойно. Только заходить в неё пока не спешила. Прижавшись спиной к стене рядом с металлической дверью, несколько минут просто вслушивалась в тишину.

А в квартире сейчас реально было тихо.

Не знаю, хороший это или плохой знак, но то, что мне придётся в неё зайти хотя бы ради Кати — это точно.

По времени — ещё не глубокий вечер, но родители уже должны были вернуться с работы.

Достав из кармана куртки ключ, я открыла дверь и вошла в квартиру.

Алкоголем не воняло. Это обстоятельство позволило мне с облегчением выдохнуть.

Сняв ботинки, я стянула с плеч рюкзак, а затем куртку.

Из комнаты вышла мама и хмуро осмотрела меня с ног до головы.

— Ты где была? — строго спросила она, выглядя при этом так ровно, будто лом проглотила.

— Гуляла, — ответила я, не глядя на неё.

Опустила правую руку и красная змейка крови, будто ждавшая этого момента, скользнула к ладони и по пальцам.

— Твою мать! Алёнка! — вовремя вышел из комнаты отчим. Со злостью и страхом он смотрел на то, как в моей ладони собирается алая лужица. — Я же говорил тебе, никуда сегодня не ходить. Какого хрена ты попёрлась в этот свой сраный универ?! Сидела бы дома! Иди смывай всё это! хули вы застыли?! Аптечку неси, блядь! — рявкнул отчим, толкнув маму в плечо. А сам ушёл обратно в комнату, где прибавил погромче телевизор.

Молодец какой…

Команды раздал.

— С тобой одни проблемы, — вздохнула мама укоризненно и пошла в сторону кухни.

Катя показалась из своей комнаты и аккуратно махнула мне ручкой.

С ней всё хорошо и ладно.

Для начала я зашла в свою комнату, взяла всё необходимое для душа и только после этого закрылась в ванной.

Толстовку, всё же, заляпала кровью. Всё вещи с себя пришлось закинуть в стирку.

Сняв с раны окровавленный и съехавший на сторону бинт, я увидела, что края пореза, которые ещё утром казались мне сросшимися, разошлись. Кровь сочилась, конечно, не так сильно, как было накануне ночью, но, видимо, из-за того, что уже прошло достаточно много времени после катка, бинт и вата успели пропитаться кровью насквозь.

В комнате после душа меня уже ждала мама. Скрестив руки на груди, она всем своим видом выказывала недовольство.

— Доставай свою аптечку. Обработаю. Нашей же ты брезгуешь, — сыронизировала она, скривив рожицу.

— Плохая пародия, мам.

— Мам?! — выплюнула она злобно.

— Я же утром для тебя была просто женщиной. Забыла?

— Ты ею и осталась. Просто удобная кличка — «мам». Коротко, да и ты уже привыкла на неё откликаться. Да, женщина? — заглянула я ей насмешливо в глаза. — Вот видишь, не реагируешь. А если бы я добавила «мам», то ты нашла бы что мне ответить. Не надо мне ничего обрабатывать. Я сама.

Отвернувшись к шкафу, я открыла створку и достала комплект домашней одежды. Бросила вещи на кровать поверх покрывала и без каких-либо эмоций мазнула по маме взглядом.

Шумно вздохнув, она с топотом вышла из комнаты, демонстративно широко распахнув дверь.

Как раз то, что мне нужно, чтобы переодеться.

— Катька! — услышала я мамин крик уже откуда-то из кухни. — Иди помоги сестре бинты поменять!

— А мне можно из комнаты выйти? — спросила робко Катя.

Зашибись, они её ещё и наказали за что-то…

— Тебе русским языком сказали! — рявкнула мама. — Иди и помоги!

Топот Катиных ног быстро домчал до моей комнаты. Закрыв за собой дверь на замок, Катя повернулась ко мне и робко улыбнулась, глянув на рану, к которой я прижимала ватный диск.

Я внимательно посмотрела в её глаза. Заплаканными они не выглядели. Это уже хорошо. Значит, её просто отправили в комнату, чтобы она не мешалась под ногами, очевидно, всё ещё напуганным вчерашним инцидентом родителей.

— Сильно ругали? — спросила я, кивнув в сторону двери.

— Нет. Мама просто сказала, чтобы я сидела в своей комнате, делала уроки и не мешала.

— Понятно, — выдохнула я с облегчением.

— Садись. Я всё сделаю, — Катя усадила меня на кровать, достала мою аптечку и, уже зная, что и к чему, обработала мне рану. Ассистировала я ей только в перебинтовке, и то только потому, что Катя норовило привязать в моей руке и свою, попадающую под бинт. — Не больно? Расслабить узел или сильнее завязать?

— В самый раз. Спасибо, Катюш, — я чмокнула сестру в макушку. Хотела тут же отвалиться на постель и расслабиться, но для начала оделась. Ходить в одном полотенце в квартире, где прямо сейчас есть отчим — очень опрометчиво. Мало ли какие у него новые «шутки» на этот счёт имеются.

— Принести тебе покушать? Мама пирог сегодня мясной испекла. Вкусный.

Я невольно усмехнулась.

Пирог в честь того, что ночью чуть не зарезали одного кабанчика?

Конечно, такой вопрос вслух я задавать не стала. Катя может вспомнить и поймать панику. Рано ей ещё знакомиться с сарказмом.

— Поспи. Так быстрее заживёт, — ласково произнесла Катя, укрывая меня одеялом. — А я посижу рядом, чтобы папа тебя не обижал.

Так странно слышать, что младшая сестра успокаивает тебя ровно теми же словами, что ты её когда-то.

И, вроде, точно знаешь, что эти слова — чистой воды обман, потому что говорила их только для того, чтобы успокоить маленького плачущего ребенка, но всё равно безоговорочно веришь им и доверяешь.

Наверное, потому что для неё самой эти слова никогда не казались чем-то лживым.

Сон вышел каким-то быстрым, поверхностным и рваным. Словно что-то не давало мне окончательно провалиться в темную пропасть забвения. Что-то оставляло меня здесь на страже.

Я приоткрывала глаза, видела сидящую рядом со мной Катю и снова засыпала. И так раза четыре.

Затем мама повелительно бросила через дверь, чтобы мы с Катей разошлись по своим комнатам.

— Но я хочу с Алёной! — настойчиво потребовала Катя через дверь.

— Ты забыла, что у тебя своя комната есть? — мама попыталась открыть дверь, но та оказалась закрыта изнутри. — Вы чё опять закрылись-то?!

— Открой, — произнесла я тихо для сестры.

Нехотя, но сестра сделала, как я попросила. Открыла дверь и тут же отошла подальше от неё, но поближе ко мне, когда в комнату влетела обозлённая и очень нервная мама. Она смотрела на Катю злобными немигающими глазами, будто видела в ней мерзкий комок ползущей в её сторону слизи, а не собственную дочь.

— Ты специально хочешь отца разозлить?! — цедила мама каждое слово. Тихо, едко и будто специально, не разжимая губ. — Ты на часы смотрела? Уже двенадцатый час! Ты десятый сон должна уже видеть!

— А нормально ты ей это сказать не могла? — вклинилась я, устало садясь в постели. — Или она твои мысли должна уметь читать?

— А ты куда смотришь? — набросила мама и на меня. Видимо, за компанию. — Могла бы тоже своей башкой подумать, что Катьке завтра в школу рано вставать. Что за полуночные посиделки? Разошлись по комнатам, я сказала!

Мама попыталась будто ненавязчиво вытолкать Катю из моей комнаты, но сестра проявила небывалую стойкость и не поддалась на резкие движения маминых рук. Лишь, не глядя, отступила ко мне.

По её абсолютно ровной спине, которой она меня будто прикрывала, было понятно, что на самом деле сестра очень боится, но храбрится, думая, что для меня есть какая-то угроза.

— Кать, — я аккуратно встала рядом с сестрой и приобняла её за плечи. — Всё нормально, — я подмигнула, когда Катя перевела на меня взгляд. — Давай, правда, спать. Сегодня по своим комнатам.

— А если… — начала было Катя, но я её остановила.

— Я сразу тебя позову. Не бойся. Родители сегодня не пили, так что ничего не произойдёт. Я надеюсь.

Последнюю фразу, пропитанную щедрой порцией яда, я адресовала мама. Её лицо стало ещё более озлобленным, а губы и вовсе превратились в сухую белую нитку от усилия, с которым она их сжимала, чтобы не болтнуть лишнего.