Его сбежавшая Принцесса (СИ) - Адаревич Дарья - Страница 17

Но однажды я прощу. Я должна простить. Все — таки они ломали меня ради меня же самой. Я должна простить.

Эд снова кивнул и чуть заметно улыбнулся.

— Хорошо, куда нам? — спросила я.

— Без понятия.

— Тогда чего улыбаешься?

— Ах, Донна, Донна. Мы вдвоем заблудились в лесу… что может быть прекраснее этого?

— Теплая ванна и мягкая постель, например.

— Пойдем, там должна быть деревня.

Эд посмотрел на небо. На солнце. И уверенно зашагал вперед.

Добрались до деревни. Домики, шумные улицы, играющие дети. Я никогда не была в деревнях. Нас сразу окружили деревенские мальчишки. Чумазые. Рубашки в заплатках. Носы сопливые и улыбки до ушей.

— Вы кто будете? — спросил паренек постарше.

Эд широко улыбнулся.

— Мы заплутали в лесу, и дорожка привела нас сюда, в эту деревню, — сказал он.

— Чужаки! — пронеслось среди детей, — вам здесь не рады!

Отлично, теперь нас выгоняют дети. Я осмотрела ребят. В руке каждого — палка. Они играли. Играли, когда пасли овец, играли, когда ели, играли, когда ложились спать, играли, когда встречали незнакомцев… всегда. Эду ничего не стоило разогнать детей и пройти, но он ничего не делал. Стоят, смотрел на меня. Будто ждал, что сделаю в этой ситуации я?

— Мы из города, — сказала я, — хотите первыми услышать последние новости?

Какие еще в деревне развлечения? Гусей погонять, да слухи разнести! Дети закивали. А я наклонилась к ним и громко зашептала.

— Принцессу Македонию собираются замуж выдать, — сказала я, — а знаете за кого? За Августа. Старшего Литвудского принца.

Пробежал шепоток.

— И когда свадьба? — спросил мальчик лет семи с кудрявыми рыжими волосами. Похожий на солнышко. Я улыбнулась ему.

— А вот это самое интересное, — продолжала я, — никто не знает. Планировалась неделю назад, но принц Август не приехал.

— Почему не приехал?

— Он бросил нашу принцессу?

— Я видела картины, наша Македония такая красивая!

— Вот я ему покажу, этому Августу!

Мне стало тепло на душе. Эти дети знать меня не знали, видеть не видели, но лишь потому, что я — принцесса их королевства, они любили меня. Волновались за меня. Считали красавицей. Странное чувство. Я же ничего для них не сделала.

— Они любят друг друга, да? — спросил другой мальчишка.

— Какая любовь, глупый, это политические браки, — сказал тот, что постарше, — чтобы королевства дружили.

Мы с Эдом переглянулись и улыбнулись друг другу. И я ощутила, как эта улыбка медленно стирала прошедшие два дня в кандалах.

— Хотите послушать про город? — присоединился к разговору Эд, — там широкие улицы, выложенные серым камнем. Кругом рассажены цветы. И стоят деревья, выстриженные в форме животных.

— Животных? — ахнули дети, — а медведь там есть?

— Медведя нет, — сказала я, — но есть лев.

— Ну вот, а я хотел медведя.

— Зато мы знакомы с одним медведем, — сказал Эд, — с настоящим большим и сильным.

— Врете?

— Честное слово, — поддержала я.

— А почему на твоих руках цепи? — спросил кудрявый мальчик.

— Надо на Вы, это взрослые, к ним на Вы обращаются, — дал ему подзатыльник тот, что постарше.

— Простите… — пробормотал кудрявый.

Другие дети наперебой повторили вопрос. Я обернулась на Эда, сложив руки на груди, пусть он это объясняет.

— Донна была в плену, — проговорил он зловещим шепотом, — сидела на цепи и ждали своего рыцаря, который мог бы спасти ее.

Дети закивали. Ну конечно, рыцаря я ждала. Хорошо было бы, существуй такой рыцарь, но я тогда могла полагаться только лишь на себя саму.

— Но рыцарь не явился, зато пришел медведь, — продолжил Эд, — медведь разорвал цепи и помог Донне сбежать.

— И потом ее спас ты, да? — спросил мальчишка лет десяти с коротким ежиком.

Мы с Эдом снова переглянулись.

— Да, он спас меня от болота истины, — ответила я быстро и пренебрежительно, — но сначала напугал, и я туда провалилась.

— Вы видели болото истины? — ахнули дети.

— Да, мы из него выбрались, — я посмотрела на свои грязные ноги и усмехнулась, — выбрались.

— Расскажите! Расскажите! — вторили дети.

И мы рассказали. Рассказали, что в лесах спрятано жуткое болото, в котором нельзя говорить неправду, иначе утонешь. Эд расписал, как вытаскивал меня. Я расписала, как тонули ноги, и как это было страшно. Дети кивали, завороженно вслушиваясь в наши слова. Мне стало спокойно. Дети. Эд. Свежий воздух. Мы не в лесу. Уже не в лесу. Но бессонная ночь давала о себе знать. Постоянно хотелось зевнуть, а моргая, я рисковала не открыть глаза снова. Срочно спать. Надо поспать.

Дети повели нас по деревне, не прекращая расспросы про город, про замок. Мы с Эдом рассказали, каков замок изнутри. Рассказали про башню Звездочета. Рассказали про сады и мосты в королевском парке, про рынок. Потом Эд стал говорить и о других землях, и о Литвудском королевстве.

— Это оттуда принц Август, — спросил один из мальчишек.

— Оттуда, — согласился Эд.

— Ты видел его?

— Кого? Принца Августа?

— Да!

Эд помялся, а потом кивнул.

— И какой он? — спрашивали дети, — не подходит нашей принцессе, верно? Не подходит!

— Как я могу судить, — пожал плечами Эд, — я же не видел принцессу.

— Я видела, — подала голос я.

— Она такая же красивая, как на портрете? — спросили дети, — у нас висят портреты на площади. Портреты всех королей, королев, принцесс.

— Нет, картина все переврала, — ответила я, — у принцессы Македонии другой разрез глаз и другие брови, но она очень красивая, и умная, и смелая. Настоящая принцесса!

— Умная? — покачали головой дети, — это плохо.

— Почему плохо?

— Нельзя, чтобы она была умнее жениха!

— Принц Август тоже умен, — сказал Эд, — и не только умен. Важнее то, что он еще и находчив. И честен. Для принца же важно быть честным?

Дети закивали.

— И тем не менее ваш честный принц не приехал на свадьбу, — сказала я.

— И к лучшему, ты ведь слышала, как мы говорили о планах Звездочета?

Конечно, слышала. Точно — точно, этот негодяй планировал через меня получить доступ в Литвудское Королевство, потом, оставшись последним наследником по крови, занять трон, потом убить моего муженька и жениться на мне, становясь в очередь за наследством и в нашей Колларии. Неужели принц это предусмотрел и специально не явился на свадьбу?

Послышался шум.

— Казнь, — пояснил мальчик с ежиком на голове.

— Дурак ты, не казнь, а суд! Казнь будет завтра! — ответил ему другой.

— Кого судят? — серьезно спросил Эд, и мы подошли ближе.

— Я не виновата! — кричала маленькая рыжеволосая женщина, прикованная к столбу, — Бог свидетель, я не виновата!

— Это не то, что надо смотреть детям, — шепнула я Эду на ухо.

— Это всего лишь суд, — ответил Эд, — и дети все равно бы его увидели.

— Это жестоко, — не согласилась я, — пойдемте.

И тут я увидела побелевшее лицо рыжеволосого мальчишки. Он стоял, не шевелясь.

— Мама, — выдохнул мальчик.

— Мама?

Мы с Эдом вместе обернулись на вопящую женщину. Рядом с ней стоял высокий мужчина в черном плаще с капюшоном и зачитывал приговор:

— Властью, данной мне самим королем Роном Четвертым. Я — королевский инквизитор, посланный сюда исполнять свой долг, объявляю эту порочную женщину виновной в совершении…

— Я не виновата!

— Женщина, помолчите! — бросил инквизитор, — властью, данной мне его величеством, присуждаю вас к заточению в подземелье на, — заглянул в бумаги, — трое суток с последующим отсечением головы.

Рыжий мальчишка вздрогнул. Я обняла беднягу. Прижала к себе крепко — крепко. Мы смотрели дальше.

— Ваше имущество конфискуется, — продолжал Инквизитор, — а дети передадутся приюту трех дубов.

— У меня один сын! — кричала женщина, — отправьте его моей родственнице! У меня в столице есть родственница, она работает во дворце, напишите письмо двоюродной сестре…