Недетские забавы (СИ) - Ада Зэль - Страница 37

Мои зрачки расширяются, потому что его пальцы смыкаются в плотный замок, отчего воздуха становится меньше. Он демонстрирует свою силу, и да, мне страшно.

— Отпусти, — шепчу, размыкая его пальцы, но он еще плотнее их скрепляет.

— Будешь хорошей девочкой, и будет у тебя счастливая сказка.

Он смотрит еще некоторое время мне в глаза, продолжая держать за шею. Голоса из гостинной становятся ближе, и когда в проеме появляется мужская фигура, пальцы Минаева ослабевают, и он меня отпускает. Я тут же прокашливаюсь, ловя воздух ртом, как рыба.

— И что тут происходит? — я пока не вижу из-за туловища Игната, кто там стоит, но голос его грубый и уверенный. Чувствуется, что обладатель такого тембра чувствует власть.

— Константин Петрович, мы тут немного с вашей ... — Минаев ловит заминку, но продолжает, — С вашей дочерью повздорили немного. Но ничего страшного.

От его слов кружится голова, я вскидываю взгляд и смотрю на мужчину, выглядывая из-за плеча Игната. Слезы брызжут из глаз мощным потоком, даже не успеваю отследить как они прорываются вниз по щекам. Смотрю на высокого мужчину и узнаю. Конечно, я его узнаю. Несмотря на то, что последний раз я его видела, когда была ребенком, он не сильно изменился. Поседел, слегка набрал в весе, но лицо выглядит свежим, только вот взгляд пустой. В мои детских воспоминаний это были самые теплые глаза. Сейчас этого нет.

— Папа, — всхлипывая, шепчу.

Я много раз представляла нашу встречу. Никогда не верила, что он может быть мертв. Я чувствовала, он жив. Представляла, как увижу его, брошусь на шею, упаду на грудь и прижмусь к родному человеку. Ведь по крови он единственный, кто есть у меня в этой мире. Но отчего то не спешу бросаться к нему. Сердце колотится, выпрыгивая из груди.

— Даже папку родного не обнимешь? — он раскрывает руки для объятий, делая шаг вперед. Минаев тут же отходит в сторону, открывая мне проход.

Несмело делаю шаги в сторону отца, ноги словно к полу приросли. Но все же оказываюсь в его руках, чувства радости и счастья нет, даже близко. А страх есть. Энергетика подавляющая.

Он небрежно проводит большой ладонью по моим волосам, без нежности, но демонстрируя кто здесь главный.

— Наделала ты шуму в наших кругах, Алиса.

— Что ты имеешь ввиду? — выбираюсь из объятий.

— Я тебя спрятал так хорошо, что шансов найти почти не было. Но нет, этот щенок нашел тебя.

Его руки сжимаются в кулаки, он свирепеет.

— Ты про Пашу? Вы знакомы?

— Дочка, а ты свою родную фамилию вообще помнишь?

— Ткачева, — тут же произношу, и пазл складывается воедино.

Ткач.

— Почему ты забрал меня от него? Зачем ты поставил его на мушку? — тычу в мужчину пальцем.

— Нам много, что нужно обсудить. И первое, я хочу, чтобы ты усвоила. Дочка Ткача не будет путаться со всяким отродьем.

Он выплевывает каждое слово с презрением.

— Ведь все было хорошо, такой замечательный молодой человек у тебя был. Я прям налюбоваться не мог, — он улыбается, но фальшиво, — Надо же было тебе спутаться с этим ублюдком.

— Он такого же мнения о тебе, отец, — холодно бросаю, — Я так полагаю, ты следил все это время за мной? Знал, где я и что со мной?

— Ты думаешь, твоя приемная семья смогла бы тебе обеспечить хорошую безбедную жизнь? Как ты думаешь, откуда у вас были деньги?

— Я ждала тебя каждый день своей жизни. Ждала, когда ты заберешь. Я была уверена, что ты меня ищешь. А ты всегда знал, где я.

— Знал. И отдал тебя в детдом в целях безопасности, дочка. А не потому что отказался от тебя. Как я мог? Ты — моя кровь и плоть.

— Я хочу знать всю правду, — зло чеканю.

— Мы обязательно обсудим. Для начала давай пообедаем, — он жестом приглашает меня в гостинную.

Я сторонюсь, все еще чувствуя напряжение рядом с ним, но прохожу вперед.

— Константин Петрович, — окликает нас Минаев, а я уже про него и забыла.

Мы останавливаемся в проеме. Отец поворачивается на звук его голоса.

— Я бы хотел сейчас обсудить нашу помолвку с Алисой.

От его слов меня пробирает на смех. Какая помолвка? Минаев явно в бреду. Но смешно тут видимо только мне.

— Позже, Игнат. Дай девочке прийти в себя.

— Какая помолвка? — вскрикиваю.

— Я думаю вы будете отличной парой, — отец щурит глаза, отчего в уголках его глаз собираются пучки из морщинок.

— То есть с Пашей нельзя, а с человеком, который содержит бордель — пожалуйста? Что это значит? — я кричу. Вижу как мрачнеет лицо отца.

— Прошу тебя сейчас же закрыть рот. И не стоит оспаривать мои решения, — грубо отрезает, подталкивая меня в комнату.

— А если нет?

— Алиса, не стоит будить во мне зверя. Иначе я снова посажу на мушку твоего Федулова.

Я цепенею от ужаса. Разве этот человек может быть моим отцом?

Наши дни.

Обед проходит в напряжении. Я одна среди четырех мужчин. Один из них мой отец, который до сегодняшнего дня считался без вести пропавшим. По крайне мере для меня. Минаев справа от меня, как сытый и довольный кот, поглощает пищу, переговариваясь с отцом. И двое незнакомых мне мужчин, которым меня представили, как дочь. И все.

Подношу ложку с ароматным бульоном ко рту, но кроме тошноты ничего не испытываю. Сердце гулко бьется. Тяжело сознавать реальность происходящего, а еще тяжело осознавать, что рядом нет Паши. Он бы сейчас сжал мою руку в поддерживающем жесте, шепнул бы, что все будет хорошо. А по итогу, что мы имеем. То, что родной отец не переваривает мужчину которого я люблю, и пытается сосватать с мужчиной, которой лапал мои интимные места против моей воли. А, да, и зарабатывает на проституках.

В целом, неплохо я так устроилась. Иронизирую.

— Дочка, ты не притронулась совсем к еде. Не нравится? — отец пытается выглядеть добродушно, однако я замечаю, как зло сверкают его глаза. Мне не по себе от его реакции на такую простую вещь, как отсутствие аппетита с моей стороны. А еще я понимаю, что это всего лишь желание контролировать все процессы в моей жизни. Вплоть до поглощаемой пищи.

— Не голодна, — наконец перестаю мучать злочастную ложку, купая ее в супе. Откладываю столовый прибор в сторону, вытирая слегка вспотевшие руки от волнения о салфетку, лежащую на коленях.

Ловлю на себе взгляд Минаева, он усмехается. Ждет, когда папочка меня накажет за непослушание? Ведь у него не вышло усмирить меня. Интересно, а в браке он тоже будет бегать к отцу и жаловаться на неугодную женушку. Идиот.

Почему я не послушала Пашу, ведь он все знал наперед. Видел и знал. Конечно, на тот момент это не представлялось возможным. Я собиралась мстить мужчине и превратить его жизнь в ад, и уж точно не нуждалась в его советах. Зато по итогу этот мужчина сделал мою жизнь цельной и счастливой. Несмотря на все страшные вещи вокруг нас, пока он жив, я чувствую себя тоже живой.

— Тебе стоит поесть. Выглядишь слегка болезненно, — подает голос, как шестерка, прислуживающая главарю стаи. Игнат раздражает всем свои видом. Первый раз ощущаю желание съездить по наглой роже, разодрав ее в клочья, как разъяренная кошка. Но сдерживаюсь.

— Я не выспалась, — улыбаюсь наигранно, — Ты же вытащил меня из постели любимого человека.

У Минаева дергается глаз от моей колкости, он уже собирается ответить, как комнату озаряет оглушающий удар по столу. Посуда чуть ли не подпрыгивает, мой нетронутый суп из тарелки слегка выливается за края суповой тарелки, оставляя оранжевые разводы на идеально белой скатерти.

— А ну ша! Что за детский сад устроили, — гаркает отец, повторно стуча тяжелой рукой по столу, — Ладно она, — кивает головой в мою сторону, обращаясь к Минаеву, — Ты хоть свой род держи в узде.

Игнат, как щенок, щемится, кивая. А мне тошно от происходящего. Разве это настоящий мужчина? Так, пешка. Поэтому отцу Паша не нравится, он никогда бы не остался в долгу и ответил на такие выпады. Иногда мне кажется он совершенно никого и ничего не боится. Мой самый сильный и смелый мужчина.