Колхоз. Назад в СССР. Книга 4 - Барчук Павел - Страница 3

В итоге, несомненно понял одно. Андрюха – удивительный человек. Ухитряется обгадить даже очень хорошую идею ее исполнением. Талант! Причем, к таким же выводам пришел не только я.

– Поражаюсь, конечно… – Матвей Егорыч постучал костяшками пальцев по андрюхиному гипсу, прислушиваясь к звуку, который этот гипс издавал.

Не знаю, что хотел услышать дед Мотя, я бы, если и стучал, то братцу по голове. Мало ли, вдруг не совсем пусто.

Переросток сидел на скамейке со страдальческим выражением лица, выставив поврежденную ногу вперёд. Она у него, естественно, теперь только в таком состоянии могла находиться.

Наташка побежала в универмаг и мы получили удивительную в нынешних обстоятельствах возможность, говорить спокойно, без лишних ушей.

Просто, как только я сообщил девчонке заготовленную версию, что посылка не пришла и трико не будет, она ожидаемо запаниковала. Даже про бабушку толком не расспрашивала. Новость вызвала у Наташки настоящий стресс, а также рьяное желание найти в главном магазине района подходящую замену. Я покивал в ответ на ее рассуждения и с чистым сердцем согласился. Даже почти благословил на это неблагодарное дело. Пусть ищет. Сколько угодно. Знал наверняка, если в Универмаге и найдется какое-то трико, то уж точно не для нашего случая.

– Да что? – Ответил Андрюха Матвею Егорычу.

Братец сидел расстроенный. По всему выходило, он меня подвел. На него возлагалась огромная ответственность – добыча коровьего дерьма. А теперь что? На костылях сильно не разбежишься. Тут и без костылей пока не ясно, куда бежать. Коровье дерьмо, особенно в том количестве, которое нам нужно, это задача не из простых.

– Ты, блин, понимаешь, как все не вовремя? – У меня зла на Переростка не хватало. – Я уже поделил вас на группы, определил задачу. Матвей Егорыч и Семён пойдут копать поле…

– Хто? Мы? – Удивился дед Мотя.

– Да. А кто ещё? Вы что, не хотите помочь родному селу? – Постарался вложить в интонацию голоса максимум осуждения. – Да и кроме того, что ж мне, разорваться? Я не могу одновременно сделать все сам. Предполагалось, пока Вы приведете поле в нужное состояние, Андрюха притащит снаряды для "мин", а я напою до соответствующей кондиции судью.

– Что-то ты, Жорик, себе самое интересное задание выбрал. Мы, значит, с малы́м землю пойдем рыть, гражданин наш, одноногий, дерьмо отправится таскать, а ты – весело время проводить?

– Ну, давайте начнем с того, с вами этот Геннадий точно пить не будет. Судя по вашим же словам, он Зеленухи ненавидит. А я – человек приезжий, из столицы. Практически, жертва обстоятельств. У нас много общего. Да и наш гражданин, одноногий, как Вы его назвали, теперь, если какое дерьмо и сможет таскать, так исключительно свое. Причем, очень долго.

– Ох ты…Ешкин кот… Помогаю ему, помогаю. Селу. Когда ж оно мне начнет помогать… – Матвей Егорыч вздохнул и почесал затылок.

– Ага. Конечно! Помогаете! – Андрюха заржал, но тут же осекся под нашими суровыми взглядами. – Да что опять? Просто хотел сказать, от помощи деда Моти больше забот, чем пользы.

– Ты бы вот помолчал. Да? От твоей помощи деревня прям цветет и пахнет! Это ж надо было так опростоволоситься. Притвориться, что хана ногам, пойти в больницу и реально сломать одну. Ты что там делал, убогий? Прыгал, лупил по стенам, считал порожки с закрытыми глазами? Что? На два часа оставили без присмотра. Куда тебя черт занёс?

Андрюха засопел. На все попытки разузнать, что произошло, он отвечал гробовым молчанием и багровыми щеками. Наташка тоже отбивалась от расспросов, сославшись на то, что обещала Андрюхе сохранить тайну. Естественно, благодаря их заговору, желание разузнать подробности становились только сильнее.

– А я вот сейчас пойду в больницу-то да и спрошу. Там, на месте, спрошу, как это у них люди ноги ломают. Должны чинить, главное, а они ломают. – Пригрозил Матвей Егорыч.

Ему вообще не было покоя от самого факта, где-то что-то приключилось, а он ни при делах.

– Ой, ну все… началось…Не надо ходить никуда. Сам расскажу…

Переросток вполне здраво рассудил, ума у деда на это хватит. Он действительно пойдет и спросит. Тем более, времени ещё навалом.

Наташка в сторону универмага умчалась совсем недавно. Пока она поймет, что там нет ни подходящего трико, ни перспективы разыскать ему замену, пока в процессе борьбы между природным упрямством и здравым смыслом смирится с этим обстоятельством и вернётся обратно, дед Мотя вполне успеет сбегать до больницы.

В общем-то, ситуация, приключившаяся с Андрюхой, оказалась из разряда "нарочно не придумаешь". Хотя… Проклятие Зеленух не знает границ. В этом я уже убедился.

Сначала все было хорошо. И они вполне спокойно дошли с Наташкой до больницы.

На носу маячили выходные, поэтому местное население решило, видимо, посетить всех докторов впрок. На всякий случай. Мало ли. В деревне вообще многое делают впрок. Это я тоже понял.

Соответственно, людей в коридоре сидело немало и все они хотели попасть к врачу. Но не у всех имелись проблемы с конечностями, потому как именно этот врач являлся обычным терапевтом. То есть, кроме братца, если уж совсем честно, – ни у кого. У Андрюхи, конечно, тоже проблем не имелось, но он данный факт решил скрывать до последнего. Да и кабинет выбрал первый попавшийся. Чего уж далеко ходить.

Переросток, воплотив первую часть своего плана, сильно поверил в то, что каждая его задумка гениальна сама по себе. Поэтому, пока Наташка выясняла в маленьком окошке регистратуры, куда им обратиться, он пристроился в конец очереди, рассудив, раз ничего на самом деле не болит, то на кой черт ему, например, хирург.

Спокойствие Переростка длилось недолго. Пришла Наташка, которая твердо решила Андрюху спасти. Девчонка сразу сказала, будто он, дурак, не там очередь занял. И ей, мол, только что в регистратуре разъяснили, в какой кабинет им надо. Андрюха заверил Наташку, все правильно он сделал, а в регистратуре сидят клуши, которые ни черта не знают. Хирург сейчас придет именно сюда.

– Как хирург? Как сюда? – Взгоношилась рядом придремавшая в ожидании врача бабулька.

У бабульки из болезней имелась бессонница и лёгкое головокружение, к хирургу ей вообще было не надо.

– Да вот так. Что-то у них путаница с кабинетами произошла. – Вдохновенно врал Андрюха, понимая, Наташке точно нельзя говорить про здоровые ноги.

Она его прибьет за такие шутки. А вот в кабинет девчонка за ним не попрется. И уже там, в кабинете, он врачу придумает, как все объяснить.

– Тут живая очередь? Ты занял? – Сразу принялась суетиться Наташка.

Чувство вины за травму Переростка заставляло ее двигаться в намеченную сторону его спасения семимильными шагами.

– Пока ещё живая… – Флегматично ответил вместо Андрюхи сидящий напротив дедок, – Ну, а там, как получится.

Причем дедка резкая смена специальности доктора, походу, не смутила, поэтому он остался на месте. Как позже выяснилось, был дедушка глуховат на одно ухо. Соответственно, с Наташкиной стороны слышал хорошо, а с Андрюхиной – почти никак.

Бо́льшая часть очереди, ставшая свидетелем разговора, переместилась в другой конец коридора, к тому кабинету, который называла Наташка. Девчонка ведь пришла из регистратуры! Регистратура, конечно, обитель зла, но там все всё знают. Не верить регистратуре ни в коем случае нельзя.

При этом, в образовавшейся суете, народ упустил главное – где должен быть какой врач. Андрюха ухитрился сбить с толку всех. До начала приема оставалось минут пять, и там, и там, поэтому пока ещё ни у кого не возникло причин сомневаться в Андрюхиных словах. Тем более, когда он выглядит, как приличный, честный человек.

А те, кто изначально ждали хирурга, наоборот, пришли к кабинету, где сидел Андрюха.

Переехавшая от настоящего кабинета хирурга очередь, принялась бурно выяснять новую нумерацию и кто за кем теперь должен идти. Те, что раньше числились в "хвосте", прибежали быстрее "головы", а поэтому искренне считали, они стоят в начале. Самым активным оказался здоровенный мужик, с красным лицом, весом, перевалившим за сотню килограмм, и полным отсутствием совести. Эти три фактора повлияли на весь расклад, соответственно, он как-то внезапно оказался первым.