Колхоз. Назад в СССР. Книга 4 - Барчук Павел - Страница 2

Нина Григорьевна развернулась и пошла к ступеням. Я стоял, как дурак. Ситуация тупая. Не умолять же мне ее. Она явно решила ничего не говорить. И силой тоже не заставишь. Что мне, бить бабку? Да ещё бабка такая, большой вопрос, кто кого побьет.

Уже стоя перед дверью, взявшись за ручку, она вдруг снова обернулась.

– А вообще …знаешь, что… Виктора спроси. Дядьку своего. Спроси, что у них тогда получилось. Если кто имеет право, так только он. Я, конечно, плохо сделала, что Светке в той ситуации помогла. Тогда и Витькина судьба иначе сложилась бы. Но…грешна… На то свои причины были. Прощай, Георгий. И дом мой, повторяю, забудь.

Входная дверь уже закрылась за Ниной Григорьевной, а я все равно не двигался с места и тупо на нее пялился. На дверь, само собой. Бабки не было видно. Корзина стояла рядом с порогом. Я – рядом с корзиной.

– Как же вы все меня загребли!

Высказался от души. С чувством. Да потому что, реально бесит! Больше нет сомнений, что меня воскресили в Милославском с определённой целью. Но твою мать! Можно как-то более конкретно ставить задачи? Так ещё и тайны одни вокруг. Конспираторы хреновы.

Ладно, с отцом разобрались. Там хоть выяснилось, откуда ноги растут. Подозреваю, сын, то есть Жорик, должен искупить вину матери, то есть госпожи Милославской. Типа того. Звучит, конечно, как бред, но думаю, требуется определенная помощь Серёге. Пока не до конца, правда, могу сообразить, какая именно, с меня толку, что с козла молока, но в этом есть хотя бы смысл.

Теперь вот эта бабка и Виктор. Я так понимаю, речь о случае, который произошел между Светланочкой Сергеевной и братом много лет назад, когда его чуть не посадили. И ещё, так понимаю, там однозначно приложила руку госпожа Милославская. К проблемам Виктора, само собой. Эх… Как назло, дядька молчит, будто партизан. Надо его вывести на откровенный разговор. Напоить бы…Так он не пьет. Или всё-таки попробовать через Настю? Она тоже в курсе.

Я направился к калитке, продолжая тихо, себе под нос, материться. Ещё больше, чем слова старухи о дядьке, меня зацепил ее предположения про Жорика. Выходит, пацан от злой старухи узнал что-то относительно маман. Причем, это вызвало у него негативную реакцию и сильное желание высказать Светланочке Сергеевне, какая она дрянь. Тут полностью его понимаю, даже поддерживаю. И что? По этой причине подозревать, будто она собственного сына грохнула? Это уж вообще, конечно. За гранью добра и зла.

Да и чисто технически, если честно, не так просто было бы в машине рассчитать силу удара, чтоб Жорик долбанулся башкой в нужном месте, с нужной силой. Да нет… Нереально. Это надо быть либо медиком и понимать, в какую точку должен прийтись удар, либо вообще напрочь конечной маньячкой. Опять же – Вадим. В сговоре? Сомневаюсь. Светланочка Сергеевна всего лишь жена Милославского. А тот по головке вряд ли погладил бы за сына.

Короче, ситуация получается вообще отвратительная. Вернее, до этого тоже мало радости было. Но теперь, ещё хуже.

Кроме того, точно понимаю одно. Какой бы сукой не была Милославская, но ею что-то движет. На маньячку, которая просто так творит всякую херню, удовольствия ради, она не похожа. Должна быть причина. В любом поступке всегда есть мотив. Если человек не псих, конечно. Светланочка Сергеевна на психа точно не похожа. На меркантильную, конченую сволочь, да. На сумасшедшую, нет.

Я решил, пока что отодвинуть эти мысли в дальний угол. К ним, в любом случае, придется вернуться. Но сейчас – игра. Нужно решать проблемы по очереди.

Уже послезавтра наступит час икс, а я понятия не имею, как мне все это обстряпать. То одно, то другое. Задолбали!

Единственный момент…Судья, этот самый Геннадий, появится в Зеленухах завтра вечером. Привезет его Федька. Деревня, есть деревня. По-любому ему замутят баньку, ужин, выпить, все дела. Если допустить, что Геннадий у нас нахрюкается в усмерть и утром будет в невменозе, есть шанс провернуть фокус с монетой. А то и вообще, обойтись без нее. Действительно. Зачем усложнять?

С вечера отправлю… блин, Андрюху нельзя. Он будет добывать коровье дерьмо. Отправлю вон, деда Мотю с Семёном. Хотел же пацан участвовать в активной жизни. Отличный шанс.

Пусть они одну сторону поля немного испортят. Если судье утром будет очень хреново, а надо постараться, чтоб ему было не просто очень хреново, а чтоб он мечтал лишь об одном – как бы сдохнуть, то мы культурненько заберём себе "плохую" сторону. На игре нашей команды это вообще не скажется. Они что на хорошем поле жопоногие, что на плохом. А ту часть, которая достанется сопернику, мы предварительно "заминируем".

Да…Вот так оно должно все выглядеть. Надо сегодня снова напрячь Андрюху с коровьим дерьмом. По дворам, ясное дело, не пойдешь…

Я представил на секунду, как Переросток стучится к деревенским и просит навалить ему свежего говнеца. Ну, да. Смешно.

А вот колхозное стадо… Скотину держат в одном месте. Скотина, что логично, все свои дела там и делает. Я, конечно, не животновод-любитель, но думаю, надо оттуда плясать. От колхозных коров.

Вот с игрой сначала разберемся. Дмитрия Алексеевича на место поставим, Николаича научим больше глупых споров не затевать. Потом уже надо думать, что дальше. Конкретно браться и за отца, и за Милославскую.

Если даже предположить…Только предположить, не больше…Что Жорика она угандошила…

Я тряхнул головой, отгоняя бредовые мысли. Чертова бабка. Увеличила мою паранойю. Теперь хоть ловушки вокруг сеновала себе на ночь делай. А что? Мало ли.

Пока думал, размышлял, не заметил, как оказался в центре.

Дед Мотя вместе с Семёном отирались неподалеку от машины. Я припарковал ее возле сквера, если так можно назвать одинокую аллею и несколько лавочек. Вот одну из скамеек заняли Матвей Егорыч и Младшенький. Они уминали с довольным какие-то булочки, запивая их лимонадом прямо из бутылки.

– О-о-о-о-о… Жорик! – Дед Мотя махнул мне рукой, приглашая присоединиться. – Есть хочешь? Смотри, какими кренделями нас угостили. Свойские. Домашние. Это через Алексея его супруга передала.

– Нет, спасибо. Сыт.

Очень хотелось сказать Матвею Егорычу, что меня тоже накормили. Так накормили, аж тошно. Только не едой, а информацией. Да и вообще, положа руку на сердце, я бы не против с кем-то посоветоваться. Тяжкий это груз, всё-таки.

– А где Андрюха с Наташкой? – Покрутил головой, но ни Переростка, ни девчонки не было видно.

– Да хрен их знает. – Матвей Егорыч активно пережевывал булку, – Мы с Семёном только недавно подошли. По идее, должны бы уже явиться. Конь-то наш, здоровее всех здоровых. В больнице любой врач это определит.

– А зачем он тогда больным притворялся? – Сенька уставился на нас с Егорычем, искренне не понимая прикола.

Когда мы с Андрюхой договаривались, что Наташку он возьмёт на себя, Младшенький шел впереди с дедом Мотей и этого диалога не слышал. Так было задумано. Мы, конечно, пришли с Семёном к взаимовыгодному сотрудничеству, но вот про Наташку не хотел, чтоб он знал. Даже не он, Светланочка Сергеевна. Вдруг пацан всё-таки растрепет.

– Да дурак он! – С умным видом заявил Матвей Егорыч. – Вот и шутковал. Баловство одно.

– По времени уже все шутки закончится должны бы… – Я посмотрел на часы. Ну, да. Прошло больше двух часов. У Сереги чаи́ долго распивал.

– Ой… – Звук вышел у Сеньки очень испуганный. – Вот они…А вы говорили, шуткует…

Повернулся в ту сторону, куда с ошарашенным видом указывал Младшенький. Действительно, к нам приближались Переросток и Наташка. Вот только, если девчонка выглядела, как обычно, то Андрюха резво скакал на костылях. Одна нога у него была в гипсу.

Это – удар под дых. Подстава подстав. Ну, вот как? Как можно было на ровном месте сломать ногу? Специально он, что ли? Великий махинатор, блин. Придумал отличный план. Ага!