Видеозапись - Нилин Александр Павлович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/55
• Следующая

…По дороге в Мячково товарищ Пармен говорил, что Иванов сейчас стал помягче с ребятами в команде. Пармену казалось, что характер лидера и капитана заметно улучшился. Пармена, естественно, как общественника волновал моральный климат в коллективе. И он предполагал, что подобревший к окружающим Иванов очень способствует улучшению этого климата.

В общем, Воронин казался при первой встрече замкнутым, труднодоступным для общения. Иванов же был словоохотлив, непринужденно весел и полон доброжелательства к нам, людям, ничем для него непримечательным.

Снова записываю за Ворониным: «…Мне было двадцать пять лет – лучший для. полузащитника возраст. Иванову исполнилось тридцать. Мы не то чтобы поменялись ролями в сравнении с годами, от которых я начал воспоминания… Иванов – до возвращения Стрельцова – оставался, безусловно, лучшим нападающим. Но я уже знал по себе, что значит эгоизм лидера – время для лидеров также неумолимо, и надо спешить, – играл против иностранных „звезд“ и вместе с ними в символических сборных и смотрел на Иванова сочувственно, догадываясь, что прибавления в его игре не произойдет. И с большой надеждой смотрел на молодых – рассчитывал вместе с ними еще показать себя. Однако интереснее Иванова никого в обозримом пространстве не обнаруживалось. Он не прибавлял как игрок, но прибавлял по человечески. Стал доступнее, проще. И поскольку футбол и жизнь для него не подразделялись, это чувствовалось на поле. И влияние Иванова на молодых чувствовалось уже не через диктатуру, им проводимую, а просто начиналось от их удивления перед его классом и пониманием игры. И само право быть его партнером давало возможность стать нужным „Торпедо“ человеком.

Из сугубого, например, индивидуалиста Владимира Щербакова, полагавшегося на свою физическую силу, обводку и удар, он сделал очень неплохого партнера – жаль ненадолго – сначала для себя, потом и для Стрельцова».

Конечно, Иванов играл очень хорошо и в том сезоне шестьдесят четвертого – и в клубе, и в сборной. И в жизни, добавлю как комплимент, исключительно как комплимент. Ничего он, как футболист, на мой непросвященный взгляд, не потерял. И с одним Ворониным, как бы ни велик в самый Для себя удачный сезон был тот, «Торпедо» не добилось бы того, чего добилось.

Но Иванова, мне кажется, публика, пусть и с оговорками и недовольством его капризами («балерина»)публика все-таки больше любила, чем футболисты и тренеры, безусловно ценившие его, однако… Все они или большинство из них устали от той зависимости, в которой им приходилось быть, от Иванова. И его как бы торопили уступить главную роль, вспоминая о возрасте Валентина раньше, чем следовало бы. Я имею в виду сборную, а не клуб. Но ведь игроки такого уровня, потеряв место в сборной, обычно и в своей команде заканчивают играть – с Ивановым, между прочим, так оно и случилось. Да и в «Торпедо», показалось мне, тренер Марьенко был не в восторге от незыблемости авторитета Иванова. Марьенко, к тому же, вряд ли мог прочно забыть, как сам он доигрывал старательным, мужественным, но, в общем, заурядным защитником при юном и уже непререкаемом лидере Вале Иванове.

В таком контексте Иванов был мне очень симпатичен в то лето. Виделся самым значительным и мудрым из всех собравшихся в Мячково. Если и притворялся он проще и добрее, чем на самом деле был, – и в этом проявлялась его воля, многолетняя тренированность бойца и артиста.

Он ни разу – ни в то лето, ни в два последующих года, последних в его карьере игрока, – не потерял при нас контроля над собой. Лишь спустя пять лет со времени знакомства я единственный раз увидел его таким, каким изображали его люди, не слишком к нему расположенные.

Мы с товарищем были командированы в Ташкент в дни, когда туда прибыли торпедовцы на матч с «Пахтакором». Мы никакого касательства к футболу не имели, ничего тогда о спорте не писали – и со спокойной душой засиделись допоздна в гостиничном номере у Иванова, беседовали о разном – откровенно, доверительно.

На игру, конечно, решено было ехать вместе с командой.

Мой товарищ – шутник не всегда тактичный, но с Ивановым его связывали отношения более тесные, чем, например, мои. Вот он и посчитал возможным сострить, когда все уже сидели в автобусе, а Иванов только шагнул с тротуара на подножку: «Что, разве и тренер поедет с нами?» Не очень остроумно, но и безобидно. Однако, зная, как суеверно-серьезно относятся футболисты ко всему, относящемуся к поездке на игру, на стадион, разумеется, можно бы и вообще промолчать. Но сказано – не вернешь. И когда Иванов взорвался: «А я вообще сейчас выгоню из автобуса!» – нам ничего не оставалось, как стерпеть, сделав вид, что признаем справедливым гнев тренера. И в тягостном молчании доехали до стадиона. Настроение было испорчено у нас, но кто же, кроме нас, был виноват?

Торпедовцы проиграли. И мы, уже не без чувства неловкости, зашли к Иванову в гостиницу. После неудачи он казался неестественно оживленным, нас встретил малопочтительным восклицанием: «А… Делегация ивановских ткачей?» Повернуться и уйти было бы глуповато. Мы старались понять расстроенного тренера. И товарищ мой новой, совсем уже безобидной, безотносительной к случившемуся шуткой пытался сгладить неловкость. И здесь уж Иванов взорвался не по делу – и что особенно было неприятно: при администраторе команды, при втором тренере наговорил массу язвительных, оскорбительных слов. И это уже показалось перебором – мы ведь, в конце концов, не какие-нибудь назойливые болельщики, мы же искренне хотели поддержать знакомых в чужом городе.

При встрече по возвращении в Москву мой товарищ с Ивановым держались как ни в чем не бывало, что и правильно, наверное. А я, наверное, чересчур обидчивый все-таки. Я с Ивановым, кажется, с тех пор и не виделся – не разговаривал, во всяком случае, о чем, конечно, сожалею. Отношение мое после того случая к нему нисколько не изменилось к худшему.

То же, что он не смог тогда сдержать себя, выжать из себя любезность, характеризует его, пожалуй, как нельзя лучше. Он – большой спортсмен. И поражение для него – несчастье. Он органически не способен смириться с поражением – и на стену готов лезть от огорчения.

…Воронин оказался замечательно компанейским парнем. Что стало очевидным, когда сезон, где признали его игроком номер один всей страны, закончился и начались каникулы.

Сезон шестьдесят четвертого года, как мы здесь уже замечали, – из лучших в его карьере.

«…он был уже по-своему даже выше Кузьмы, – считает наблюдавший его в тот год со стороны Эдуард Стрельцов. – …я бы не сказал, что Иванов стал играть с годами хуже, он и закончил выступать, на мой взгляд, преждевременно, – и взрывная стартовая скорость, и хитрость его игровая оставалась при нем. С Кузьмой по-прежнему трудно было кого-либо сравнивать в тонкости понимания, в тонкости исполнения в решающий момент. Он всегда точно знал, отдашь ты ему мяч или нет.

Но Воронин играл, как бы это сказать, объемистее, пожалуй. Объем высококлассной работы, им производимой, просто удивлял. Диапазон действий был громадный. А головой он играл так, как ни мне, ни Кузьме не сыграть было…»

Стрельцов считал, что Воронин сам сделал себя. И шел к совершенству более постепенно, чем он, Стрельцов, или Валентин Иванов. И аргументировал свою точку зрения, по-моему, необычно: «Мне почему-то представляется, что ощущение настоящей игры, настоящих своих возможностей в ней начиналось у Воронина где-то в кончиках ногтей, а затем охватывало всего его…

Валерка много вращался в артистической среде. И это пошло ему на пользу. Мне кажется: оттого, что подолгу бывал за кулисами, например, цирка и видел, как работают артисты, Воронин и усвоил привычку к неустанности труда ради достижения намеченного».

(Иванов, в отличие от Стрельцова, считал, что артистическая среда, напротив, повредила Воронину. Каждый, наверное, прав по-своему…)

Мысль о том, что Воронину все далось огромным трудом, тогда как ему, Стрельцову, ничего не стоило усилий: увидел поле – и сразу заиграл, – Эдуард высказал и на встрече с издательскими работниками после выхода его книги. Сидевший рядом Андрей Петрович Старостин с ним не согласился: «И у Воронина все от бога…»

• Предыдущая
• 21/55
• Следующая