Шаг в пропасть - Манчини Рут - Страница 8

В дверь стучат. Входит помощница дежурного офицера по работе с задержанными.

– Простите, что прерываю вашу беседу, но сержант приказал отвести вашего клиента снять отпечатки пальцев и прочее.

Сара советует мне идти на сотрудничество, после чего я встаю и выхожу из комнаты вслед за помощницей дежурного офицера. Мы идем по коридору и из изолятора временного содержания попадаем в ярко освещенную боковую комнату. Помощница дежурного офицера подводит меня к инфракрасному сканеру и, прижимая каждый мой палец к панели, прокатывает слева направо, чтобы получить изображение отпечатков на экране компьютера. Мне ужасно неприятно, но я, следуя инструкциям, послушно прижимаю руку к панели, пока она снимает отпечатки со всех моих пальцев, обеих ладоней и ребер ладоней. Меня фотографируют, затем берут мазки изо рта. Все это время я ощущаю присутствие Сары, которая, стоя в дверях, молча наблюдает за процедурой, что действует на меня успокаивающе, хотя и немного смущает. Сара хорошая. Я точно знаю. И она меня поддерживает. Это ее работа. Но верит ли она мне? Вот в чем вопрос. Если она не верит мне, значит никто не поверит. И в первую очередь полицейские. С какой стати? Я у них главная подозреваемая. Наверняка. А иначе я не оказалась бы под арестом. Меня осудят и отравят в тюрьму. Тут и к гадалке не ходи. И потом…

И потом все начинается с самого начала. Те же пугающие образы, те же вопросы, которые непрерывно вертятся в моей голове с тех пор, как полицейские, забарабанив в мою дверь, пришли меня арестовывать. Смогу ли я выдержать? Смогу ли я действительно выдержать? Достаточно ли я сильная? Способна ли я через это пройти?

Когда помощница дежурного офицера заканчивает со мной, появляется женщина-детектив и просит назвать пароль от моего телефона. Сара предупредила меня, что я не обязана ничего сообщать, но это может быть чревато и полицейские в любом случае взломают телефон. Я называю женщине-детективу пароль. И сразу получаю пластиковый стаканчик жидкого чая и разогретое в микроволновке нечто невнятное, именуемое здесь лазаньей, после чего меня снова отводят в комнату для встречи с адвокатом. Сара входит следом, садится за стол, открывает ноутбук. Я сажусь на скамью напротив нее.

– Все в порядке? – спрашивает она.

– Да, – отвечаю я.

Сара проводит рукой по трекпаду, щелкает и вглядывается в экран ноутбука:

– Итак, вы находились на террасе на крыше. Перегнулись через перила и увидели кого-то, лежавшего на тротуаре. – Дождавшись моего кивка, она продолжает постукивать по клавиатуре, периодически переводя взгляд с экрана на меня. – А потом?

– Потом я рванула вниз. Или все-таки спустилась на лифте? Точно не помню. У меня помутилось в голове. Помню только, что охранник уже был на улице. И не подпустил меня к ней. – Я вытираю глаза и недоуменно качаю головой. – Ну а после этого приехала полиция.

В вестибюле офисного здания по адресу Истчип, 225, я толкнула вращающуюся дверь, но она не поддалась. Должно быть, запер охранник. У меня колотилось сердце и дрожали колени. Посмотрев через стекло на улицу, я увидела, что там уже собралась небольшая толпа. В субботний вечер на улице было не слишком многолюдно, и происшествие привлекло внимание лишь покупателей из ближайших магазинов и посетителей баров. Услышав пронзительный вой сирены, становившийся все громче, я еще раз попыталась открыть дверь на улицу. Бесполезно. Тогда я прошла через турникет и, пробежав по коридору, выскочила через двустворчатые двери прямо на внутреннюю лестницу, по которой спустилась на цокольный этаж, где, насколько я помнила, имелся еще один выход. После чего прошла мимо тренажерного зала на подземную парковку и, поднявшись по пандусу, оказалась на улице позади офисного здания.

Когда я свернула за угол на Истчип, на тротуаре и на проезжей части уже толпился народ, люди также стояли в стороне небольшими группами, многие в ужасе закрывали рот ладонью. К моему крайнему неудовольствию, пара зевак даже вытащили телефоны и держали их высоко в воздухе. Перейдя дорогу, я начала протискиваться сквозь толпу, но мне преградили путь. Возле места происшествия уже стояли несколько охранников, включая парня из нашего здания. Он поднял руки, решительно заявив:

– Стоп! Туда нельзя!

– Отойдите назад, пожалуйста. Уйдите с дороги! – услышала я уже другой, раздраженный мужской голос.

– Вы не понимаете! – взвизгнула я. – Я была с ней!

Охранник крепко взял меня за руку и осторожно отвел в сторонку.

– Я была вместе с ней в том здании! – всхлипнула я.

– Вы ее знаете? Ту несчастную, что упала с крыши? – спросила какая-то женщина.

– Да. – Я повернулась лицом к ней. – Я не осознавала… Не хотела, чтобы это случилось. Боже мой! Это я во всем виновата.

– Вам придется дождаться полиции, – внимательно оглядев меня, сказал охранник. – Подождите здесь, пожалуйста.

Я сделала так, как мне велели. Осталась ждать. А потом прибыли полиция и «скорая помощь». Яркие огни, машины, блокирующие дорогу. Повсюду люди в форме. Парамедики со специальным оборудованием. Полицейские, выставляющие на улице оцепление и разгоняющие толпу.

И тут я увидела, как охранник кому-то на меня показывает.

Рядом со мной тотчас же возник полицейский в форме.

– Насколько я понимаю, вы знакомы с жертвой? – спросил он.

– Да. Я была там, – задыхаясь, ответила я. – Я хочу сказать, до того. Но не тогда, когда она… короче, вы понимаете… когда она прыгнула вниз.

– Значит, она прыгнула?

– Думаю, да.

– Я должен прямо сейчас взять у вас показания, – заявил полицейский. – Вы согласны?

– Конечно.

Я прошла вместе с ним к патрульному автомобилю. Открыв дверь, полицейский предложил мне сесть на переднее сиденье. Впервые в жизни я оказалась в патрульном автомобиле и, пока полицейский говорил с коллегой, смотрела на дорогу впереди и зажженные фары «скорых». На улице было темно и в то же время светло; я словно грезила наяву, а точнее, попала в чей-то ночной кошмар.

Коллега, с которым говорил полицейский, повернулся и с прищуром уставился на меня через ветровое стекло. Затем полицейский вернулся к машине, сел за руль рядом со мной и выключил трещавшую рацию. Я увидела в свете фар, как человек в защитном костюме поднял что-то с земли, положив находку в пластиковый пакет, и с ужасом поняла, что это была ее кроссовка. Меня внезапно затошнило.

Достав из кармана куртки блокнот, полицейский сказал:

– Итак, приступим. Могу я узнать ваше имя?

Я внимательно посмотрела на него. Передо мной был седой худощавый мужчина лет пятидесяти в очках.

– Простите, – пробормотала я, зажимая рот рукой, – но мне нужно… – Я поспешно открыла дверь, высунула голову наружу, и меня вырвало прямо на дорогу.

– Это шок, – констатировал полицейский, когда я села обратно. – Естественная реакция. Но я, пожалуй, приведу кого-нибудь из парамедиков и попрошу вас осмотреть.

– Все нормально. Я в порядке. – Нашарив в кармане бумажный платок, я вытерла рот.

– Может, хотите воды? – спросил полицейский.

– Все хорошо. Я в порядке, – повторила я и, сделав несколько глубоких вдохов, наконец произнесла: – Меня зовут Тейт Кинселла. Т-е-й-т. Кинселла.

Он записал мое имя в блокнот.

– Ваша профессия?

– Я работаю здесь. – Я показала на здание. – В офисе Французского кредитного банка на четырнадцатом этаже.

– Сегодня суббота. У вас что, был рабочий день?

– Нет. Но я была в офисе. Вместе с ней.

Мы дружно посмотрели сквозь ветровое стекло туда, где в окружении полиции трудились парамедики.

– Она умерла? – выпалила я.

Полицейский замялся, но все же сказал:

– Мне очень жаль. Да.

Я подавила всхлип.

– Смерть была мгновенной? Она находилась в сознании, когда ударилась о землю?

– Простите. На этот вопрос у меня нет ответа. – Выждав секунду, он осторожно спросил: – Вы можете рассказать, что здесь произошло?