Невыносимый Дар (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна - Страница 30

Он провожает меня до двери комнаты и желает спокойной ночи, собираясь уйти, а у меня сжимается желудок от необходимости оставаться одной. Легкое касание щеки губами, и я не могу его отпустить. По лицу текут слезы.

— Останься со мной, — прошу со всхлипом. Вижу сомнение в глазах и добавляю. — Пожалуйста. Просто не оставляй меня сегодня одну.

Парень нерешительно кивает и делает шаг ко мне навстречу, а я обнимаю его и утыкаюсь носом в плечо, вдыхай ставший родным запах. От едва ощутимого аромата парфюма ведет и ледяной комок в груди тает.

Пропускаю Дара вперед себя в комнату, испытываю неясное смущение. Он уже бывал у нас, но именно сейчас мне кажется, что тут очень мало места, не очень убрано, и вообще идея позвать его к себе уже не кажется такой хорошей, но идти на попятную странно и стыдно, поэтому стараюсь вести себя максимально естественно.

— Устраивайся, но у нас, конечно, не так удобно, как у тебя дома.

— Каро, — усмехается парень. — Не забывай, преимущественно я живу на соседнем этаже.

От неловкости сбегаю в душ. В душ идти тоже при нем неловко, мне кажется, в этом поведении можно уловить какой-то намек. Впрочем, Дару не нужны намеки, я зря загоняюсь. Переодеваюсь в уютную пижаму. Мягкие штаны и такая же однотонная кофта с длинным рукавом, а когда возвращаюсь, понимаю, что Дара нет.

На душе становится неприятно, но я не успеваю надумать себе разного, потому что он возвращается. Тоже с влажными волосами после душа и домашней одежде.

— Я посчитал, что душ мне тоже не повредит, — признается он и с наслаждением падает на мою кровать, а я морщусь. Вот что за человек? С его экзоскелетом такие прыжки чреваты и явно болезненны.

Это вечер тишины. Мы лежим на кровати и молчим. Дар обнимает меня за плечи, а я дремлю, уткнувшись ему в плечо, и даже не сразу замечаю, что ткань рубашки уже мокрая от моих слез.

Он медленно перебирается мои волосы, которые проскальзывают между его пальцев словно шелк.

— Почему ты так редко носишь их распущенными? — спрашивает он, и я признаюсь.

— Ему так нравилось. Распущенные и завитые, длинные, как у куклы. Не хочу быть куклой, поэтому распускаю только после душа. Знаю, что это глупо. Возможно, когда-нибудь избавлюсь от этой фобии.

— А почему тогда не обрежешь? — задает Дар вполне резонный вопрос, и я думаю, как описать свои чувства.

— Потому что длинные волосы для меня — символ победы над ним. Я мечтала обрезать их все время, пока находилась в плену, потому что знала: с длинными волосами стану безупречной и умру. Но волосы отрасли, а я все еще жива. С каждым годом волосы становятся длиннее, а я все дальше от того кошмара. Для меня это символично, — признаюсь я и добавляю с невеселой усмешкой. — Была дальше от кошмара.

— Все образуется, — говорит Дар, целует меня в макушку, а я меняю позу и обнимаю его за талию. Ребро экзоскелета тыкается мне в щеку, и я вожусь, устраиваясь поудобнее.

— Тебе не больно? — спрашиваю обеспокоенно.

— Мне всегда больно, — признается он. — Ты не представляешь, как я хочу снова стать нормальным. Иногда мне кажется, что мысль об этом сведет меня с ума, но и отпустить ситуацию я не могу.

— Но ведь шэх дал тебе надежду?

— Или ее призрак. Никто не знает, возможно ли это.

— Если возможно, то у тебя непременно получится, — уверенно говорю я. — Ты всегда добиваешься, чего хочешь.

— А если нет?

— А если нет, то все усилия, которые ты потратишь, тоже будут не зря. Ты и так совершаешь невозможное каждый день в этом экзосекелете. Станешь еще сильнее, еще увереннее, движения будут более плавными, и боль уйдет. Цеуньши творит чудеса. И шэх творит чудеса. Поверь.

— Но если я не смогу, то полноценным никогда не стану. Ты всегда будешь круче. Зачем тебе такой парень?

— А ты всегда будешь богаче. Мне начать загоняться по этому поводу?

— Нет. Это как раз нормально. Парень и должен быть богаче.

— Почему?

— Потому что на нем ответственность.

— Глупости, — говорю я и обнимаю его крепче, а Дар тихо смеется и снова запускает пальцы в мои волосы, заставляя меня мурлыкать, как кошку. Страх и боль отступают. Предательство матери еще жжет в груди, но уже не так сильно. Завтра новый день, и он непременно будет лучше.

Нам сложно друг от друга отлипнуть даже на следующий день. Мы проросли друг в друга. Слишком долго отрицали очевидное, и теперь нам необходимо быть рядом. Мне кажется, если я отпущу Дара и останусь одна, в мою жизнь снова ворвется кошмар. А я этого не хочу. Я хочу покоя. Но в то же время понимаю, что это неправильно. Я всегда функционировала как самостоятельная единица, и нельзя расслабляться. Это слабость, а я панически боюсь быть слабой.

К тому же и у Дара есть дела. Он словно извиняется передо мной, когда говорит, что до тренировки, которая сегодня вечером будет у нас совместной, ему нужно заскочить домой. Бабушка периодически работает с ним и его магией, делая все, чтобы высвободить, как можно больше магической энергии.

Ему тоже не хочется расставаться. Я вижу по глазам, но невозможно постоянно цепляться друг за друга. Нам важно понять — если мы ненадолго расстанемся, мир не рухнет. Дар уезжает, пообещав заехать за мной перед тренировкой. Добираться в город все так же неудобно. Проводив его, я иду в столовую. Потому что в любовном угаре есть тоже забываю, а вечером тренировка.

Так погружена в свои мысли, что не замечаю никого и ничего вокруг, поэтому неожиданный голос, который обращается явно ко мне, заставляет вздрогнуть.

— Все же, значит, он…

Поднимаю глаза и вижу Кита, который подпирает стену. Они так похожи с Даром, что сердце ускоряет бег, но отличает их выражение лица. Взгляд воспаленный и злой.

— Ты знал это.

Я пожимаю плечами. Я, действительно, не скрывала, поэтому суть претензий от меня ускользает.

— Знал, но думал, он оттолкнет тебя, — признается парень и проводит рукой по волосам, взлохмачивая светлую, падающую на глаза челку.

— И почему же? — От слов Кита становится обидно. Неужели я недостойна? Впрочем, конечно, недостойна и знаю это. Мы из разных социальных слоев, и когда-нибудь это станет проблемой.

— Ты — вызов и напоминание Дару о его несовершенстве, потому что сама ты совершенна, — говорит Кит хрипло, а у меня вспыхивают щеки. — Умная, красивая, талантливая. Ему сложно с теми, кто, по его мнению, лучше. Наши отношения сильно разладились по этой причине.

— Ты считаешь себя лучше его? — усмехаюсь я и качаю головой. От Кита я такого снобизма не ожидала, но парень поясняет.

— Я — нет, и то, что ты выбрала не меня, прямое тому подтверждение. Дар — да. И это проблема...

— Мы разберемся, Кит..

— Это значит «не лезь»? — спрашивает он с болью.

— Да. — Я киваю. — Это значит «не лезь». Мне кажется, тебе не нужна я. Просто на меня обратил внимания Дар…

— Нет, Каро не нужно решать за меня, что нужно мне и почему. Мне просто не везет с девушками. Они всегда выбирают кого-то другого… неважно это мой брат или кто-то еще… ты не первая, кто предпочел не меня. Но ты, пожалуй, честнее. Ты не давала надежды, но все равно умудрилась залезть под кожу.

— Я не хотела этого.

— Знаю, но от этого не менее больно, — сообщает он и уходит, а я понимаю, что есть расхотела.

Разговор с Китом выбивает из колеи и оставляет неприятный осадок. Вроде бы и понимаю, что не виновата, но на душе кошки скребут, поэтому весь остаток дня я нахожусь в напряжении. До приезда Дара. Но даже с ним я не могу уже расслабиться. Нам предстоит еще одно испытание — тренировка, и я заранее готова сражаться за него.

 Контролировать себя получается лишь до тех пор, пока мы не приезжаем в клуб. Я чувствую напряжение еще до того момента, как мы заходим в зал. Идем, держась за руки, и наши парни, которые считают меня своей, смотрят зло. Дар для них — вызов, некто посягнувший на меня, экзоскелет тоже как красная тряпка для быков. Мне это не нравится и иррационально злюсь на шэха, который поставил нас в такую ситуацию намеренно. Не только Дара, но и меня. Мне не комфортно в родном зале, потому что я волнуюсь за парня и ничего не могу с собой поделать.