Криминальный гардероб. Особенности девиантного костюма - Коллектив авторов - Страница 33

Невзирая на новые правила, число людей, выезжавших за границу, неуклонно росло. Собираясь в Чехословакию максимум на пару дней, люди покупали иностранную валюту на гораздо более длительный срок; эта практика была вполне обычна, хотя она и шла вразрез с законом. В конце концов, чтобы избежать роста напряженности внутри социалистического блока, чехи, по требованию венгерских властей, ограничили количество товаров, которые венграм позволялось вывозить из страны.

И на Востоке, и на Западе для венгерских покупателей находилось множество соблазнов, а изобретательность контрабандистов была безгранична. Дилетанты набивали карманы и чемоданы огромным количеством вещей и молились об удаче на таможне. Смелые, в расчете на ханжество современного общества, прятали свои сокровища (например, украшения или наручные часы) в бюстгальтеры или трусы. Некоторые пробовали снабжать чемоданы потайными отсеками. Водители использовали каждый уголок своего автомобиля. Таможенники находили нейлоновые шарфы и чулки — тогдашние модные новинки — в запасных шинах, мотоциклетных шлемах, даже в аккумуляторных батареях, а также в ящиках под днищем автомобиля.

Один предприимчивый моряк спрятал контрабанду в бревнах: он тщательно просверлил в них длинные отверстия и уложил туда пятьдесят наручных часов. Затем он заделал отверстия щепками и замазал грязью для маскировки. Тактика оказалась удачной: о происшедшем узнали, лишь когда моряк попытался продать часы.

Другой контрабандист, известный как WN, оказался еще более изобретательным. Он изготовил жестяные трубы по размеру водопроводных, которые использовались в железнодорожных вагонах. Затем покрасил трубы в белый цвет, начинил наручными часами и приставил к паровым трубам в туалете поезда. Как писал Джено Гардони в опубликованной в Esti Hнrlap статье «Контрабандистов ждет суровый приговор»[291], только опытный глаз мог заметить четвертую трубу рядом с привычными тремя.

По понятным причинам контрабандой чаще всего ввозились вещи, занимающие мало места: нейлоновые чулки, тонкие ветровки, которые можно было компактно сложить, небольшие украшения и наручные часы. На худой конец всегда можно было сказать, что вещи предназначены не для продажи, а для подарков членам семьи; разумеется, у всех контрабандистов были очень большие семьи. Другие, будучи пойманы с поличным, утверждали, что купили вещи для себя или что они уже были у них до поездки.

Желание выглядеть стильно или одеваться на уровне выше среднего удовлетворялось не только контрабандой. Имелись и другие виды незаконной деятельности. Иностранную валюту, например, тоже приходилось приобретать на черном рынке. На самом деле, главная привлекательность организованных туров заключалась в том, что проживание и питание можно было заранее оплатить в венгерских форинтах, а валюту использовать для покупок. Самым популярным местом для таких поездок была Вена, расположенная всего в нескольких часах езды от Будапешта, но за железным занавесом. По приезде большинство туристов сразу направлялись в магазины, которые специализировались на торговле с венграми. Продавцы там говорили по-венгерски, и все вестиментарные прихоти можно было удовлетворить с комфортом. Людей покоряли красиво оформленные витрины, разнообразие ассортимента, высокое качество товаров и вежливое обслуживание.

Еще одним нарушением закона было злоупотребление квотой на валюту в расчете на одного человека. Те, кто исчерпал собственную квоту, использовали документы членов семьи для получения дополнительных сумм в иностранной валюте. Кроме того, они давали взятки чиновникам, чтобы те закрывали глаза на эту практику.

Многие люди ездили за границу за покупками в выходные. Они уезжали рано утром и возвращались вечером с чемоданами, набитыми вещами. Одна из моих собеседниц так рассказывала об этих поездках:

Я много раз ездила в магазины. Я была домохозяйкой, так что у меня было много свободного времени. В основном я ездила в Польшу и Чехословакию и делала остановки в Закопане и Братиславе. В Братиславе я всегда останавливалась в одном из отелей, который часто посещали такие же венгры, приехавшие за покупками. Мы рассказывали друг другу, где что есть и по какой цене. Я даже брала с собой детей. Однажды я намотала сыну на живот большой кусок ткани, и ему пришлось в таком виде проходить границу. Он до сих пор мне этого не простил. <…> На самом деле, я никогда не думала об этих поездках как о контрабанде, это была просто возможность помочь семье. Я не чувствовала никакого стыда; боялась только доносов. Впервые я услышала об этой возможности от своей парикмахерши. Ее салон был настоящим кладезем информации. Я узнала, что в Чехословакии можно купить ночные рубашки, бюстгальтеры, нижнее белье, носки, футболки для детей и постельное белье. Кожаные вещи у них тоже были приличными. Хотя все это стоило дороже, чем дома, качество было намного выше, в основном потому, что чешская промышленность была гораздо лучше развита, чем венгерская. В Польше можно было купить хорошую спортивную одежду, чемоданы, толстые шерстяные джемпера ручной вязки, детские костюмы и всякое такое. В обеих странах местные жители просили привозить взамен еду, в основном сыр, колбасу и бананы. Продать их было совсем не сложно. Местные знали, когда поезд из Венгрии подъезжает к станции, и каждый раз нас ждала огромная толпа. Когда мы сходили с поезда, они собирались вокруг нас и спрашивали: «Что вы привезли? Вы привезли колбасу, перец? У вас есть orkбn на продажу?»… В 1968 году я купила в Вене шесть ветровок и шесть нейлоновых рубашек, отвезла их в Братиславу и продала. Я выручила втрое больше, чем заплатила за них. Я никогда не оценивала свои вещи слишком высоко. Я хотела избавиться от них как можно быстрее, чтобы мне хватило времени купить то, что я хотела… Сначала я покупала только одежду, все, от носков до костюмов для всей семьи. Позже я приобретала товары для дома и инструменты. Собственно, благодаря этим поездкам я и собрала деньги на первый взнос за нашу дачу в Дунайской излучине[292].

Контрабандные товары можно было также приобрести, воспользовавшись официальными потребительскими каналами. Например, в номере Nйpszabadsбg от 18 января 1965 года сообщалось, что сотрудники сети комиссионных магазинов (BБV) регулярно брали взятки у людей, ввозящих в страну иностранную одежду без таможенных деклараций. Венгерские власти преследовали не только крупных правонарушителей, но и мелкую рыбешку, поскольку нарушение таможенных правил могло восприниматься как подспудная критика режима, боровшегося с массовым потребительским ажиотажем. Считалось морально небезупречным иметь большой гардероб, когда у многих людей не было даже самых необходимых вещей. Ресурсы следовало распределять поровну; удовлетворение вестиментарных потребностей должно было осуществляться в рамках государственного сектора. Излишнее увлечение материальными ценностями не одобрялось; ценились лишь идеологические порывы. Таким образом, контрабандисты, без сомнения, были «врагами социалистического государства»[293].

Масштабы контрабанды свидетельствовали о несостоятельности режима. Простые венгры прибегали к ней прежде всего потому, что государственный сектор был не в состоянии удовлетворить вестиментарные потребности населения. Возмущало людей и то, что качественная одежда, производившаяся в стране, полностью шла на экспорт; венгры понимали, что их потребительские интересы игнорируются[294].

Качество вещей, ввозившихся в страну контрабандой, свидетельствовало, что венгерское швейное производство сильно отстает от западного. Поскольку высококачественные товары были доступны на черном рынке, низкокачественная местная одежда не распродавалась. Беспокойство властей вызывали и космополитические тренды, влечение людей к иностранной моде. Стильные вещи превращались в проблему: они ассоциировались с нежелательными идеями и настроениями, что делало их политически опасными.