Ревизор: возвращение в СССР 21 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 18

— А что ты хотел от Киселёва? — усмехнулся презрительно Михаил Иванович. — Чтобы он против Вагановича выступил? Кишка тонка…

— Это да… — вынужден был согласиться Шанцев. — Иваныч, а помнишь, сколько нам с тобой пришлось отписываться? То спецодежду месяцами не стираем, то крысы в столовой… Ты не выяснил, откуда это всё на нас свалилось?

— Обещали мне дать взглянуть на эти доносы, но, боюсь, они анонимными окажутся.

— Надо подумать, как выяснить, кто всё это писал, — задумчиво проговорил Шанцев. — А тебе их насовсем отдадут?

— Никто мне их не отдаст, ты что?

— Ты же говоришь, обещали дать посмотреть…

— Обещали дать посмотреть, что в них написано.

— А, жаль… Жаль… Надо все же что-то придумать. Хм… У нас же у каждого работника анкета и заявление в деле лежат, собственноручно написанные. Надо достать доносы и сверить почерк!

— Да разве мы специалисты почерка сверять?

— Молодец, правильно мыслишь, подал мне идею. Надо найти какого-нибудь пенсионера из органов, который этим всю жизнь занимался!

Грозненский район. Станица Первомайская.

Ахмад задумчиво наблюдал, как братья жарят барана. Они так и не придумали пока, чем отблагодарить Павла. Ахмад курил одну сигарету за другой. Он не будет чувствовать себя мужчиной, пока не рассчитается за своё спасение.

Тут к нему подошёл один из родственников.

— Я знаю, о чём ты думаешь, брат, — произнёс Мухсин. Ахмад встревожено взглянул на него. Двоюродный брат отслужил снайпером в спецназе ГРУ в Прикарпатье и мог намекать только на одно. — Эта собака должна быть наказана. Хочешь, в гости к вам в Святославль приеду? На охоту.

— Нет. Не надо, — сразу ответил Ахмад. — Спасибо. Ты настоящий брат. Но не надо. Он партийная шишка, это значит, что всех на уши подымут, включая КГБ. Начнут копать безжалостно, всех моих родственников проверять, легко выйдут на тебя, они же знают, где ты служил. Проверят, где был в день, когда это случилось. На этом всё и закончится. Собака-то эта сдохнет, только мы с тобой сядем. И надолго. А то и вовсе за такое расстреляют. Нужно что-то другое…

Москва. МГУ.

Зная родителей, Регина понимала, что они не успокоятся и предпримут ещё попытки встретиться с ней. А встречаться с ними ей совсем не хотелось. Не хотелось слышать их упрёки, не хотелось видеть осуждающий взгляд отца. Неприятно было, что они узнали о том, что она любовница Самедова, и совсем не хотелось это обсуждать. Короче, говорить с ними она была сейчас не готова и выходила, в этот раз, очень осторожно, осматриваясь, чтобы не нарваться на них опять. Заметив их ещё издали, она вернулась в университет и засела в буфете, твёрдо решив избежать встречи с родителями любой ценой.

Москва. Возле МГУ.

Быстровы простояли полтора часа и, не дождавшись дочери, сильно обеспокоились, решив, что её не было сегодня на занятиях.

Нина Георгиевна, вообразив себе, что дочь под мостами ночует, отказывалась уходить домой и уговаривала мужа идти в деканат. Степан Михайлович в деканат идти отказался, но признав, что в неизвестности оставаться они не могут, решил идти к секретарю комсомольской организации.

— Уж он-то точно знает, где его любовница, — решительно заявил он.

После пар поехал домой проверить, как там поживает наш ремонт. Жданович подлетел ко мне, только я вошёл и повёл показывать новые полы на кухне. Плитка была уже уложена. Через день-два высохнет и можно будет заняться фартуком. В целом, порадовался, они уже закончили класть плитку во втором санузле. Ремонт стремительно двигался к завершению. Поблагодарил мужиков и ушёл. Что над душой стоять?

Потом зашёл к Мартину, попросил передать Марату, что он мне нужен. У них же как раз сегодня тренировка. Надо поговорить с ним насчёт предложения Фирдауса. Хочу завтра их уже и собрать первый раз.

Возле метро наткнулся на стихийный митинг возле «Волги-универсала». Мужики останавливались и осматривали чужую машину без всякого стеснения.

— Вот это машина! — услышал я, проходя мимо них. — Какая интересная новинка!

— Вот это кузов, — восхищённо говорил другой.

— Это же сколько добра увезти можно в такой! — вторил ему третий. — Доски, наверное, метра по четыре длиной можно будет в салон засунуть…

— Да, для дачи самое то, — прицокивал ещё один.

Обошёл их, едва сдерживая улыбку. Везёт мужикам, есть ещё чему удивляться. А тут уже всё видел, даже и удивиться нечему. У меня, скорее, эта новинка советского автопрома вызывала ностальгию. Была как раз такая машина у хорошего друга в девяностых. Вместе ремонтировали, вместе стройматериалы возили, он дом в Подмосковье активно строил. Правда, ностальгия была с оттенком грусти. В доме том ему так и не довелось пожить. Проклятые девяностые… зарезали его в переулке. А в кошельке было всего ничего, на несколько бутылок водки.

Придя домой, позвонил Фирдаусу и пригласил завтра вечером всех троих на первую лекцию по рыночной экономике. Он так обрадовался, как будто был вариант, что я откажусь.

Дорогие читатели! Мы рады, что книгу читает одиннадцать с половиной тысяч человек. Мы обрадуемся еще больше, если каждый из читателей поставит лайк. Нас это очень мотивирует работать над книгой, а также делает ее более заметной новым читателям!

Москва. МГУ. Кабинет секретаря комитета ВЛКСМ.

Рабочий день близился к концу. Самедов заварил чай и уже предвкушал визит к Регине на квартиру, что снял для неё, наконец. Не так-то это просто оказалось, даже с его знакомствами.

Зато квартирка была уютная и от метро недалеко, хоть Регине не надо мотаться чёрте откуда на учёбу.

Стук в дверь кабинета прервал его размышления.

— Войдите! — довольно благодушно пригласил он. В кабинет вошли двое, чьи-то родители, — сразу определил Самедов. Интересно, что им могло понадобиться от секретаря комитета ВЛКСМ МГУ? Или дверью ошиблись? Как оказалось, не ошиблись… Но такого визита он точно не ждал…

— Мы родители Регины Быстровой, — не очень приветливо начал мужчина. — И мы требуем от вас немедленно сказать, где сейчас находится наша дочь.

От неожиданности Самедов растерялся на мгновение, но, быстро опомнившись, спросил:

— А почему вы ко мне пришли? Идите в деканат, к методистам.

— А причём тут они? Она же не с ними гуляет, а с тобой! — с угрозой в голосе ответил Быстров.

У Самедова аж ноги подкосились, хорошо, что стоял около стола, оперся руками на него.

— Товарищи, да с чего вы такое взяли? — постарался он изобразить возмущение.

— Хотите сказать, что это не так? — язвительно спросил Быстров. — Ну, давайте, тогда сейчас позвоним, прямо из вашего кабинета, в министерство автодорог РСФСР, помощнику министра, а также начальникам управлений капстроительства и мостов, и вы объясните этим уважаемым людям, что они ошибаются. С удовольствием послушаю, как у вас это получится…

У меня аллергия скоро начнётся от этого министерства, — подумал Самедов. Какой же Костенко все же мстительный козёл. Вот зачем надо было родителей Регины во всё это впутывать?

— Не волнуйтесь вы так. Всё с вашей дочерью хорошо… — задумчиво проговорил он, понимая, что придётся сдать её новое место жительства родителям, чтобы они не раздули ещё больший скандал. А то выглядят они воинственно, с них еще станется к ректору пойти. А с ним отношения у Самедова были не очень, нет нужды давать ему такой мощный аргумент против себя в руки. — Она сейчас живёт на улице Малой Семёновской, дом пятнадцать, квартира 9.

— Негодяй! — вскричала мать Регины, но отец быстро развернул её и, не удостоив Самедова даже взглядом, вывел жену в коридор.

Телефона там нет, — начал быстро соображать Самедов. — Мне надо успеть доехать туда раньше родителей и предупредить Регину. А то от неожиданности еще наговорит что-нибудь не то про наши с ней отношения, что родители смогут против него использовать.