Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 2 (СИ) - Кузнецов Стас - Страница 40

Я даже немного оторопел от такого резкого отворота поворота.

Отец пристально всматривался в Леона и вдруг скривился. Они переглянулись с Харви, словно одновременно поняв, что к чему.

— Ты и вправду нам не друг, — брезгливо процедил отец. — Шакал ворона!

— Я не шакал, а волк! — поправил Леон. — Не время выяснять отношения, идемте!

— Я с тобой никуда не пойду, шакал! Твоя подлость запечатлена в веках! И неизвестно куда ты нас ведешь, я тебе не верю!

— Как пожелаете, ваша светлость, — с издёвочкой протянул Леон. — Можете оставаться здесь. Только твой сын обращение в зверя не переживет.

— Что значит не переживу? — зацепился я.

Леон был прав, нам надо было двигаться дальше. Мне бы только выйти за эти стены, а там со своей силой я с любым противником справлюсь.

— Тёмные вы ребята, — вздохнул Леон, воровато озираясь. — Медведь, это дар от Амадей, правда её дар, скорее проклятье…А ты, Эрик избранник Аве — богини жизни.

— И что это значит? — все еще не вдуплял я.

— После ритуала, чтобы стать окончательно медведем, тебе нужно будет в течение тринадцати дней сожрать несколько человек.

— А если я не стану никого есть?

— Куда ты денешься? — насмешливо скривился Леон. — Ни чем другим ты свой голод утолить не сможешь, а голод будет тебя терзать так, что мама не горюй, это будет звериный голод, ты такого раньше и представить себе не мог бы. Ну, если ты продержишься каким-то чудом тринадцать дней, то ты умрешь от голода. А если ты всё-таки кого-нибудь сожрешь, то тебя убьет сокол внутри тебя.

Мы все-таки стали двигаться дальше, стараясь держаться тени. Вот уже на горизонте появились деревянные бревна, до выхода было рукой подать. Но там еще нужно было, как-то пройти через ворота, а выглядели мы очень даже приметно.

В деревни начала подниматься тревожная суета. То там, то здесь мелькали люди, слышались крики. Видимо, наше исчезновение не осталось незамеченным, и нас бросились искать.

— Но с тем лесником медведем, насколько я помню, всё было не так, — недоверчиво спросил я.

— С ним было иначе, потому что он уже был людоедом и тот ритуал происходил как суд богине Аве и богине Амадей — там участвовали и служительницы смерти и служительницы жизни.

Мы снова вынуждены были шмыгнуть в тень. Толпа с факелами пробежала мимо.

— Кто такой шакал ворона? — тихо спросил я у отца.

— Его ближайший приспешник — правая рука, в истории известен своей подлостью и коварством. Сгубил много хороших людей, но к концу столетия ворона он исчез из летописей. Считается, что был побежден предками Крайкосов и Гербертов.

— Видимо, не побежден, — пробормотал я.

Теперь стала понятна ярость отца, его лично задел факт жизни Леона, за род, видимо, стало обидно и мне, как ни странно, тоже.

— За что тебя посадил на цепь хозяин? — прямо спросил я волка.

— Он мне не хозяин, — сухо поправил Леон. — У нас случились непримиримые разногласия.

Мы расслабились слишком рано, отвлекшись на беседу, и не заметили, что за нами с какого-то времени шёл молодой паренек, завидев толпу вооруженных парней, он тут же дал им сигнал.

Нас мгновенно окружили.

— И на кой черт я с этими недоумками связался, — как бы про себя вздохнул Леон.

Завязалась драка. Парни были все тощие, но при этом жилистые и вооруженные в отличие от нас, да к тому же фанатичные до озверения. Я разбил одному нос, и мне показалось, что из носа у него брызнула зеленоватая кровь.

— Почему у них кровь зеленая? — спросил я.

— Долгие годы медитации, умервшление плоти во имя богине Амадей, — пояснил мне из-за спины голос Джека.

Я развернулся, Джек держал в руках кистень и с улыбкой шел на меня.

— Я убью тебя и с радостью стану медведем сам, — заявил он. — Я мечтал об этом с самого детства, а ты не достоин этой чести чужак.

— А давай, ты просто закроешь глазки и сделаешь вид, что нас не видел. И становись себе, кем хочешь, — нагло предложил я.

— Дурака нашел, — буркнул Джек.

Он, не откладывая в долгий ящик, попытался раскроить мне кистенем башку, но я увернулся и, кувыркнувшись, сократил дистанцию. Оказался рядом и выбил оружие из его руки. Рука у парня хрустнула, он взвыл. Но не сдался и, бросившись на меня, сшиб с ног и вцепился в горло.

Я слегка дезориентированный от удара о землю стал инстинктивно шарить по земле в поисках того, чем можно треснуть урода. И нащупал таки валявшийся кистень, коротко махнул рукой и опустил шипастый железный шар на голову Джека. Раздался хруст, череп Джека неестественно смялся, глаза закатились, и он медленно сполз на землю.

Я поднялся. Впервые, можно сказать голыми руками, я убил человека. И ощущение у меня от этого были не самые приятные, меня затрясло. Кажется, моя богиня теперь точно от меня отвернется и больше не летать мне в небе вольным соколом.

Не успел я опомниться, как на меня бросились еще два парня. Я размахал их, но когда увидел еще троих летящих на меня, понял, что дело дрянь. Впрочем, сдаваться так просто я не собирался.

— Довольно, Эрик, остановись, иначе мы их убьем — раздался голос Батча.

Я повернул голову на голос и понял, что теперь уж точно всё кончено. Рядом с Батчем стояла Блейза и держала нож у горла Стеллы. Двое парней схватили Томаша, тоже приставив ему к горлу кинжалы. Схватили и Харви.

Только Леон, Фил, отец и я были еще в строю, но это уже не имело никакого значения.

Староста глянул мне под ноги. Затем подошел и склонился над мертвым сыном. Я ожидал, что он сейчас устроит сцену и прикончит нас всех из мести. Но староста остался спокоен.

— Достойная смерть, — констатировал Батч и закрыл сыну глаза.

— Кого я вижу? — громко протянула Блейза. — Предателя и глупца. Леон ты опять играешь не на той стороне?

— Я лишь возвращаю долги, медведица, — ответил волк. — А ты ошиблась с жертвой. Он не может быть вашим медведем — это сокол, избранник богини Аве.

Блейза задумалась, наморщив свой лобик.

— Пусть так, — наконец-то сказала она. — Аве выбрала его, но мне плевать на ее выбор, я не в ее власти… Он убил моего отца, а значит, он должен стать на его место. Он и никто другой. Его семя, уже дало свои плоды. Медведь умер да здравствует медведь! А там, посмотрим, чья возьмет.

— Я убью тебя, — пообещал я.

— Нет, медведь, ты станешь моим мужем, и мы будем править не только этой деревней, но всем миром, — безумно засмеялась Блейза. — А теперь пройдемте к капищу, господа. Пора уже начинать.

Нас привели на холм. Капище напоминало мегалиты из моей прошлой жизни. Очерчивая ровный круг, над землей возвышалось тринадцать удивительно гладких, плоских камней, похожих на черные зеркала. Они зловеще поблескивали в свете костра. Над костром был подвешен котел, в котором что-то громко булькало и дымило так, что глаза слезились.

— Надеюсь, моя будущая женушка, это не демонстрация твоих кулинарных талантов, — не удержавшись, пошутил я.

— Для чести стать моим мужем, откушать тебе придется моего молочка, дерзкий мальчишка, — засмеялась Блейза.

— Сомнительная честь, — вкладывая все свое презрение к ведьме, ответил я. — Я бы без нее легко обошелся.

— Чего встали, рты раскрыли⁈ — властно прорычала Блейза, обращаясь к своим приспешникам, которые держали нас. — К камням их тащите!

Нас приставили к камням. Спина у меня сразу одеревенела. От камней исходил тяжёлый могильный холод, который замораживал кровь в лёд. Из камней со змеиным шипением выползли веревки и крепко-накрепко скрутили всех нас по рукам и ногам.

Я все равно продолжал дёргаться, больше из упрямства, чем рассчитывая на результат. А результат, надо признать, был отрицательным, так как веревки стягивали меня все туже и туже. Блейза подошла ко мне вплотную.

— Не противься мне, Эрик, — пропела в самое ухо поганая ведьма, и ласково провела языком по моей щеке. — Ты все равно будешь моим!