Последний Охотник на Магов. Том 2 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 33

Мария сдержанно поклонилась и добавила:

— Спасибо за внимание. Прошу меня простить, что прервала вашу трапезу своей речью. Но виновники торжества на меня не в обиде. Поэтому продолжаем банкет.

Мария бросила последний взгляд на отца за секунду до того, как упал занавес. Виктор Мясников понял, что пыталась донести его дочь. Всю её речь можно было обобщить в одно-единственное предложение.

«Я для тебя больше не пустое место».

После речи Марии начался балаган. Виктор Мясников в ярости отбросил державших его аристократов магическим ударом и погнался вслед за Марией. Девушка уже успела покинуть особняк. Нагонять её смысла не было. Она была готова пойти на риск и теперь должна справиться с последствиями сама. Отец ей не навредит. Ведь у него действительно теперь нет выбора. Она — его главная наследница, пока Павел не восстановил силы.

А кроме меня, никто не знает, вернутся они к нему или нет.

А меня тем временем окружала группа личных охранников Суворова. Под шум ошарашенных речью Марии гостей никто даже не заметил, как здоровяки ворвались в здание.

— Что такое, господа? — спросил я, отпив из фужера вино. — Хотите о чём-то со мной поговорить?

— Вы пойдёте с нами в кабинет хозяина, — произнёс один из них. — Добровольно или силой?

— Конечно, добровольно, — улыбнулся я. — Раз Игорь Николаевич хочет побеседовать, чего ж сопротивляться?

Меня с Анастасией провели на второй этаж — в кабинет Игоря Николаевича. Туда уже успели притащить Николая и Екатерину. Последним в кабинет вошёл Илья Суворов и закрыл за нами дверь.

Игорь смерил собравшихся гневным взглядом и задал один-единственный вопрос:

— Как полагаете, что я теперь с вами сделаю?

Глава 13

— Вы… Вы не посмеете навредить мне или Екатерине! — воскликнул Бродский.

— Тихо! — рявкнул Суворов.

Игоря Николаевича довела эта ситуация до ручки. Он всегда был спокойным и рассудительным, хоть и до жути грозным мужиком. Но моя выходка всё же смогла вскипятить кровь легионера.

— Я говорю не с тобой, Бродский, — прошипел Суворов. — А с Беловым. Это ведь твоих рук дело⁈

— Вы подарили нам позор и унижение в начале праздника, а мы отплатили вам тем же при его завершении, — пожал плечами я. — По-моему, всё вполне справедливо.

— Отец… — попытался что-то сказать Илья.

— Не вмешивайся! — прикрикнул на сына Игорь. — Гости уже разошлись?

— Да, последние дожидаются своих водителей, — кивнул Илья.

— Отлично, — тихо сказал Суворов.

Затем спокойно прошёлся по кабинету, остановился у книжной полки, дёрнул её на себя и опрокинул массивный стеллаж с книгами на пол.

— Это уму непостижимо, Белов! — проорал он. — Ты смерти пришёл сюда искать? Смерти? Я тебя спрашиваю!

— Папа, Владимир тут ни при чём… — прошептала Екатерина.

— С тобой я буду разговаривать позже, — шикнул он.

— Я никак в толк не возьму, чем вас не устроил мой ответ на ваши издевательства? — спросил я. — Вы что, впервые имеете дело с себе подобными? Дворяне не терпят оскорблений. Игорь, вы правда рассчитывали, что я оставлю вашу выходку безнаказанной?

— А ты правда рассчитываешь, что твой раздувшийся труп не найдут в Неве⁈ — крикнул в ответ Суворов.

Я вывел его из себя. Зря он позволил мне это сделать. Теперь его поражение выглядит куда более жалко, нежели прежде.

Нужно сохранять спокойствие и продолжать в том же духе. Он может убить меня или Бродского, но в комнате присутствуют его дети и Анастасия Антарктьева. Всех свидетелей ему не убрать.

— Похоже, адекватной беседы у нас с вами не выйдет, — вздохнул я. — Я ведь высказал вам своё недовольство ещё в начале ужина. Вы могли учесть мои слова и что-то предпринять до того, как я приступлю к делу.

— С чего ты вообще решил, Белов, что я должен считаться с твоим мнением? — спросил Суворов. — Я — командир Легиона. Я — князь. Я — хозяин этого особняка, а ты — простой студент. Граф — и этим всё сказано. Ты ниже меня во всём. Кто тебе сказал, глупый мальчишка, что мне следовало учесть твоё мнение?

— А вам что, чуждо понятие чести? — удивился я. — Честь диктует эти правила игры. Вы оскорбили моего друга, и я ответил вам тем же. И прошу заметить, вы снова перешли на пренебрежительный тон.

В прошлый раз Игорь Суворов учёл моё замечание. Но в этот проигнорировал и продолжил обращение на «ты». А это говорило о многом.

Сила… она ведь и в словах скрыта. В том, как мы умеем реагировать на ситуации и подстраиваться ради своей выгоды. А дворяне и выгода — это слова-синонимы.

— И это ты говоришь мне о чести? — нервно усмехнулся Суворов. — Я командовал армиями Легиона, защищал нашу Империю, чтобы вы, сосунки, жили себе припеваючи. Я знаю, что такое честь, как никто другой. Но ей место на войне, а не сети дворянских интриг.

— Вот вы сами и ответили на свой вопрос, — сказал я. — И моё, и ваше мнения играют в мою пользу. По своей логике, я действовал во имя чести. По вашей же логике, я действовал бесчестно, как и любой другой дворянин. Чтобы извлечь пользу. Какие тогда обиды?

Суворов замолчал.

Он прошёлся по кабинету и рухнул в кресло около камина. Огонь тихо потрескивал в очаге, чем ещё сильнее действовал на нервы уставшего от интриг вояки.

— В одном ты прав, Владимир Белов, — произнёс после длительного молчания он. — Я плохо знаком с поведением дворян. Мне они ненавистны, хоть я и сам отношусь к их числу.

Чего я ожидал меньше всего от Игоря Суворова, так это исповеди. В любой другой ситуации он бы меня прикончил, но Игорь с самого начала знал, что действует против воли своей дочери. Это — единственное, что сдерживало его сейчас.

— Что я могу сказать? Молодец, Белов, — со скепсисом в голосе добавил он. — В столь юном возрасте так хорошо овладел правилами игры. Из тебя выйдет настоящий аристократ. Если ты, конечно, покинешь этот особняк живым этой ночью.

Теперь уже никаких сомнений не было. Покину. Суворов сдался. Теперь из него выплёскивались лишь остатки гнева.

— Я в твоём возрасте уже был офицером, — сказал он. — Я всю жизнь впитывал опыт в битвах. Война была мне матерью, а меч в руках — отцом. Зря я переехал сюда. Эти дворянские игрища — не для меня.

— Отец, — вновь обратился к Игорю Илья. — Можешь срывать гнев и на меня, но я всё же согласен с Владимиром.

— Ха! — усмехнулся Суворов-старший и махнул рукой. — И ты туда же.

— Я не согласен с его методами, но ведь иначе ты бы и слушать никого не стал, — продолжил Илья. — Ты вообще никого из нас не слушаешь. Екатерина не хотела этого брака, но ты решил отдать её Пересветову. Я хотел учиться в военном академии, хотел пойти по твоим стопам, но ты засунул меня в Московскую Магическую.

— Да неужели ты меня совсем не понимаешь, Илья? — устало произнёс Игорь Николаевич. — Ты до сих пор не понял, почему я перевёлся в Санкт-Петербург? Я устал от этих войн. Я ухожу в отставку. Твоя старшая сестра пошла в военную академию, когда у меня ещё были силы заниматься этим ремеслом, и лишь потом я понял, что моим детям не стоит переживать то же, что пережил я. Поэтому я не пустил тебя в военную академию. Поэтому я решил отдать твою сестру за Пересветова, чтобы она жила спокойно и ни в чём себе не отказывала!

— В отставку… — попытался осмыслить услышанное Илья. — Погоди, то есть это должен был быть не политический брак?

— Не только, — прикрыв глаза рукой, произнёс Игорь Суворов. — Так я хотел огородить Екатерину от Легиона.

— Я, конечно, извиняюсь, что встреваю в вашу маленькую семейную перепалку, — перебил их я. — Но в этой истории кое-что не вяжется. Если вы задумали уйти в отставку, тогда зачем нужно было так рьяно тащить меня с Павлом Мясниковым в легион?

— Таков был последний приказ главнокомандующего, — ответил Суворов.

В его голосе совсем не осталось ненависти. Только чудовищная усталость.

— Но было приказано доставить на фронт одного способного студента, — подметил я. — Вы же до последнего пытались меня переманить на эту сторону, даже после олимпиады, когда приказ уже не действовал.