"Библиотечка военных приключений-2". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Иванникова Валентина Степановна - Страница 55

Особняк, в котором жил Эрнесто Росселини, в темноте трудно было отличить от окружавших его громоздких домов. У входа в особняк стояли итальянские солдаты.

Сильвио вел машину на предельной скорости и резко затормозил у подъезда. Солдаты осветили машину. Из нее выпрыгнул на мостовую молодой немец, обошел машину и открыл дверцу со стороны тротуара. На этот раз перед солдатами появилась красивая молодая дама в роскошном платье. Словно не замечая солдат, она решительно направилась к парадной двери. Солдаты преградили ей путь.

Откинув красивую голову, Анжелика в недоумении остановилась перед ними. Солдаты потребовали у нее документы. Анжелика достала из муфты удостоверение и небрежно протянула его солдатам,

— Синьора Фраскини, — прочел один из солдат.

— Из Венеции, — не глядя на него, бросила Анжелика.

Солдат недоверчиво покосился на Анжелику:

— Вы родня синьору Фраскини?

— Да.

— Но всей Италии известно, — вмешался второй солдат, — что у старого Фраскини нет ни детей, ни племянниц!

Лицо у первого вдруг просветлело:

— Постойте-ка! Может, вы новая жена синьора Фраскини?

Анжелика только щурилась презрительно: не солдатам же объяснять ей, кто она такая! И это убедило их, что опасаться, кажется, нечего: перед ними одна из тех представительниц «высшей касты», которых им часто доводилось видеть, но которые никогда с ними не разговаривали.

— Простите, синьора, — сказал солдат, проверявший у нее документы. — Но мы выполняем свой долг. В Триесте очень неспокойно.

Второй солдат был, видимо, менее доверчив:

— А кто в машине? — спросил он.

Налетевший ветер рванул с плеч Анжелики пелерину, она поправила ее, небрежно сказала:

— Они сопровождают меня.

Солдаты подошли к машине и, приоткрыв дверцу (плотно прижатая ветром она поддалась им с трудом), заглянули внутрь.

— Хайль! — небрежно и чуть устало сказал Мехти.

— Хайль! — вскрикнули итальянцы, вытягиваясь перед немецким майором.

Майор зевнул, потер рукой подбородок. Солдаты вернулись к Анжелике и позвонили. Дверь открыл сухощавый старик. Он пропустил Анжелику в прихожую.

— Проводите меня к синьору Росселини, — сказала Анжелика.

— Синьора Росселини нет дома. Я его секретарь. Что передать синьору?..

То, что ее мог встретить только престарелый секретарь Росселини, для Анжелики не было новостью. У товарища П. ей рассказали, что заводчик, в каждом подозревающий партизана, уволил недавно всех своих слуг, оставив при себе лишь горничную да старого, преданного, много лет прослужившего ему секретаря, на которого возложил все заботы по охране дома.

— Жаль, жаль! — разочарованно протянула Анжелика. — А позднее я смогу повидаться с синьором Росселини?

Секретарь замялся.

— Видите ли, — объяснила Анжелика. — Мой муж заболел…

— Ваш муж?

— Да, синьор Фраскини.

Секретарь удивленно поднял брови; подобострастная улыбка появилась на его лице.

— О, поздравляю вас, синьора! Вы — счастливейшая женщина Венеции!

— Поздравляете? С тем, что мой муж заболел?..

— Простите, синьора… я не то хотел сказать… Но быть женой такого человека…

— Ах, я так боюсь за него! — печально вздохнула Анжелика.

Секретаря, однако, трудно было обмануть: он уловил в ее голосе не столько тревогу за мужа, сколько гордость, что она — жена самого Фраскини!

— Через час, — пообещал, наконец, секретарь, — вы сможете увидеться с синьором Росселини. А пока, может быть, синьора поднимется наверх и отдохнет с дороги?

— О нет… — покачала головой Анжелика («Интересно, как у них тут принято? Нужно ли благодарить секретаря?»). — Я лучше проедусь пока по городу: может, это меня отвлечет. Я ведь здесь впервые. Через час я вернусь и тогда передам синьору Росселини, что у него очень любезный секретарь.

Когда машина отъехала от дома Росселини, Анжелика устало откинулась на спинку сиденья и облегченно вздохнула:

— Ох, как трудно! Как трудно с ними разговаривать!

— Ничего, — подбодрил ее Мехти. — Я слышал, как ты вела со стариком светскую беседу.

— Ну и как?

— Умница! — похвалил Мехти. И Анжелика почувствовала себя счастливой.

— А знаете, — спросила она вдруг, — почему я так смело держусь с ними?

— Почему?

— Потому что… Потому что рядом со мной Михайло.

Мехти удивленно взглянул на девушку, но ничего не сказал. Тогда Анжелика повернулась к Васе, который молча прислушивался к их беседе.

— Вася, идет мне этот наряд?

— Не знаю, — покачал головой Вася. — Росселини, во всяком случае, будет от тебя в восторге! Так что веди себя увереннее.

Сильвио вопросительно взглянул на Мехти:

— Куда мы теперь едем?

— Тут есть какая-нибудь дорога на Опчину?

— Надо подняться с той стороны…

— А сможет твоя кляча взять такой крутой подъем? — спросил Вася.

— Кто ее знает!

— Все равно, едем! — решил Мехти. — Нам нельзя вчетвером оставаться в городе.

Сильвио круто повернул руль.

Они ехали, не включая фар. Сильвио помнил здесь каждый камень, каждую яму. Ветер подталкивал машину сзади.

— Ух, как разбушевался, — воскликнул Сильвио. — Наверно, баллов десять, не меньше.

— Меньше, — твердо произнес Мехти.

— Я еще не помню, чтобы в Триесте дул такой ветер!

— У нас в Баку бывает сильнее.

— Наверное, дышать невозможно, да?

— Нет, почему же, люди даже работают. Даже в море работают.

— А что они там делают? — удивилась Анжелика.

— Нефть добывают. Когда я уезжал, на море уже стояли первые вышки.

Если бы все это рассказывал кто-нибудь другой, а не Мехти, ни Сильвио, ни Анжелика никогда бы ему не поверили.

Дорога шла в гору. Она была прямой, но крутой, и Сильвио приходилось вести машину зигзагами. Где-то, у самой Опчины, мотор заглох, но Сильвио успел поставить машину поперек дороги.

— Надо подтолкнуть ее, — сказал он. — А то сползет.

Все вылезли из машины.

— Ты отойди в сторону, Анжелика, — сказал Мехти, — перепачкаешься.

Машина была легкая, и трое мужчин без особого труда столкнули ее в сторону, на пологую площадку.

— Может, пройдем к дому Марты Кобыль? — предложил Мехти. — Он тут недалеко.

Сильвио с Васей остались около машины и принялись возиться в моторе, а Мехти и Анжелика направились к дому, в котором они часто бывали, всегда встречая там теплый, радушный прием. Каждому по-своему был дорог этот дом! Мехти связался отсюда с Ферреро, Анжелика ближе познакомилась с Мехти, Вася понял здесь, что он на свободе. Хозяйка дома, веселая, приветливая женщина, жила здесь с двумя дочерьми, беззаветно преданными делу, которому посвятила себя их мать. Их было только трое, но всегда казалось, что в доме полным-полно людей: и Марта, и ее дочери вечно шумели, хлопотали, носились взад-вперед. Где-то теперь обе девушки!

Мехти вошел внутрь и остановился, споткнувшись обо что-то твердое. Было очень темно. Он нагнулся; рука его нащупала сломанный стол…

— Что с вами? — спросила Анжелика.

— Будь осторожна.

— Я ничего не вижу.

— Дай мне руку.

Анжелика протянула руку, Мехти нашел ее в темноте и почувствовал, что рука девушки дрожит. Анжелика любила Марту Кобыль.

Сильный порыв ветра рванул дверь дома, она жалобно скрипнула и распахнулась. Анжелика испуганно прижалась к Мехти. Они подождали: может, кто-нибудь зайдет. Нет, тихо… Только ветер шумно вздыхал.

К воротам подъехала машина; Сильвио включил фары, и при их синеватом свете стало видно, какой разгром учинили здесь фашисты.

Ненависть кипела в сердце Мехти. Ему уже рассказали, что Марта Кобыль была повешена гитлеровцами в Опчине.

— Сильвио, — сказал он, — поставь машину здесь, во дворе.

— А не рискованно? Может, дом под наблюдением?

— От дома почти ничего не осталось. Немцам и в голову не придет, что мы можем здесь укрыться. Они уверены, что мы теперь за версту будем обходить этот дом! Вася, — обратился Мехти к своему другу, — возьми сумки. А ты, Анжелика, останешься здесь с Сильвио. Мы скоро вернемся.