"Библиотечка военных приключений-2". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Иванникова Валентина Степановна - Страница 54

— Эй, Анри, торопись, упустишь! — кричали товарищи.

— Этого? Нет, мне у него перья не нравятся, — отвечал Дюэз, отворачиваясь от высокого дерева. — Я люблю фазана с пурпурным хвостом и хохлом на макушке.

— Ох, какой разборчивый!

— Такой уж уродился… Не люблю изменять своему вкусу.

— Вкус у тебя недурной!

— То же самое сказала мне красотка Розита, когда я поцеловал ее в субботу вечером, возвращаясь в деревню, и предложил ей стать моей женой. Она мне не ответила «да». Она шепнула: «Знаешь, Анри, у тебя недурной вкус».

Все дружно смеялись, забыв и о голоде и о жажде.

К середине дня часовые заметили крохотную фигуру человека, карабкающегося в гору. Человек не пошел по обычной тропе, а исчез в лесу. Вскоре он показался на узкой, мало кому известной горной тропинке, вытащил большой белый платок, вытер им лицо. Это был условный знак: он убедил часовых, что человек — свой. Пришедший оказался старым священником. Дозорные окружили его, но старик, не отвечая на расспросы, молча прошел в палатку, где помещался командир.

Ферреро и Сергею Николаевичу старик рассказал, что ему удалось пробраться к триестинскому промышленнику — итальянцу Эрнесто Росселини. Старик попросил его выделить для партизан, среди которых были тяжело раненные, несколько обозов продовольствия и намекнул, что в противном случае партизаны заинтересуются Росселини больше, чем ему бы того хотелось. Росселини перепугался, но не рискнул тронуть священника и с добром отпустил его восвояси. Однако помочь партизанам отказался. Старик сообщил также, что в Триесте дует северный ветер и улицы опустели. Ему пришлось проделать тяжелый путь; он видел сожженные дотла села, повешенных крестьян. Всюду голод. Когда старик показал на карте местности, где сейчас находятся карательные отряды немцев, Ферреро вскочил на ноги и решительно произнес:

— Они в наших руках!

Сергей Николаевич склонился над картой — он знал эту местность не так хорошо, как Ферреро.

— Объясните, Луиджи, — попросил он.

Ферреро назвал четыре высоты и котловину среди этих высот: в ней-то и засели немцы. Правда, они были прекрасно вооружены и сумели притащить сюда шесть бронемашин, и все же Ферреро уверенно сказал:

— Они сами лезут в пасть льва!

Тогда Сергей Николаевич предложил, немедля сосредоточив силы, напасть на немцев с четырех сторон. Успех должна была решить неожиданность налета. В результате этой операции партизаны снова могли взять под свой контроль окрестные села и к тому же отбили бы у врага боеприпасы. Подробности операции нужно было обсудить совместно с начальниками отрядов. Решено было также совершить взрыв в городе и любыми средствами «добыть» и доставить к партизанам заводчика Эрнесто Росселини.

Ферреро разыскал Мехти.

— Вот что, Мехти, — сказал Ферреро, отозвав его в сторону. — Необходимо нанести визит в Триест… Есть важные поручения.

— Слушаю, товарищ командир.

— Помнишь, ты рассказывал, что на виа Фортуна фашистами создан огромный дом терпимости?

— Да, это целый промышленный комбинат. Дело там поставлено на широкую ногу.

— Так вот, надо уничтожить этот «комбинат». Взорвать его. Это предложение товарища П.

Мехти обычно с энтузиазмом принимал поручения, исходящие от товарища П. Но сейчас он с сомнением покачал головой.

— Там же женщины, товарищ командир. И потом — это не военный объект.

Ферреро пососал пустую трубку:

— Знаю. Все знаю. И понимаю тебя. Но у нас имеются точные сведения об этом доме. Все женщины, живущие там, работают на гестапо; это в основном агенты нацистов… По утрам, переодевшись, они ходят по рабочему кварталу, прислушиваются к тому, что говорят простые жители города, прикидываются «сочувствующими». Иные из них сумели даже проникнуть на заводы. А вечером они обслуживают в «комбинате» фашистов, и никто в городе не знает, что там происходит, так как вход в этот дом разрешен только гитлеровцам. Обслуживают в двух планах. Понимаешь? Попутно они следят за своими же, за немцами. И если выясняется, что какой-либо солдат утратил боевой дух и не желает больше воевать, он неожиданно исчезает. В этом доме каждый вечер бывает около четырехсот-пятисот гитлеровцев. Это тоже надо учесть. Теперь тебе понятно, почему мы решили уничтожить «комбинат»?

— Понятно, товарищ командир, — твердо сказал Мехти. — Задание будет выполнено.

— Вот и отлично!..

С какой радостью и готовностью встретили партизаны известие о предстоящей боевой операции! И как счастлив был Сильвио, когда Мехти подозвал его и предложил сопровождать его, Мехти, в город.

Сильвио был прежде мойщиком в гараже одного из богачей Триеста: он протирал машины и заправлял их бензином. Лишь изредка разрешали ему после небольшого ремонта испытать машину… Тогда он садился за руль и кружил по ближней площади… Как ни рвался он на шоферскую работу — его к ней не допускали. Лишь в партизанском отряде ему довелось однажды продемонстрировать свое водительское искусство перед товарищами; и те восхищались ловкостью Сильвио, промчавшегося по опасным горным кручам. А вот теперь он должен был везти в город Мехти, участвовать вместе с ним в боевом деле. Сильвио позабыл о мучившем его голоде, обо всех трудностях и невзгодах, которые выпали на его долю за короткую жизнь. Стоя на скале, он смотрел на высокие горы, на глубокое небо, и ему чудилось, что он выше и крепче этих гор. Во Франции его называли бы Гаврошем… Здесь он — Сильвио.

Группа, возглавляемая Мехти, состояла из четырех человек: его самого, Васи, Анжелики и Сильвио. Они должны были явиться к товарищу П., получить необходимые документы и инструкции и отправиться в Триест.

Мехти тепло попрощался с товарищами и пожелал им удачи; того же пожелали ему партизаны.

До подножья Желтой горы группа шла с отрядом, потом свернула в сторону, и полковник долго провожал Мехти глазами. Потом поторопил свой отряд. Сергей Николаевич перепрыгивал через скользкие камни, и ему казалось, что он прыгает через бревна, стремительно плывущие по реке. А по берегу, где-то позади него, бежит Таня, он слышит ее прерывистое дыхание, она тревожно кричит ему вслед: «Сережа! Сережа!» А ему легко, хорошо, не страшно…

Уже в который раз шел Мехти в Триест — в город, где на каждом углу подстерегала его смерть.

Много раз пришлось ему называть пароли, много они оставили позади себя постов, пока добрались до нового явочного пункта товарища П. Здесь им выдали документы и одежду.

Васю поразила перемена в Анжелике. Она предстала перед ним в темном дорогом длинном платье, в накинутой на плечи пелерине из чернобурых лис, в белых перчатках. Голову ее украшала модная прическа. В своем новом наряде она казалась Васе чужой, далекой, холодной. Ах, какой близкой и родной делало Анжелику ее обычное платье в зеленую клетку, штопаное и перештопанное, поблекшее от многочисленных стирок.

Мехти, как всегда, взял с собой две офицерские сумки с взрывчаткой. Товарищ П. вверил Сильвио машину, «фаэтон» с открывающимся верхом и маломощным двухцилиндровым мотором.

Когда все было тщательно проверено, Мехти решил, что можно продолжать путь.

Дорога была ухабистой, колеса буксовали, но Сильвио уверенно вел машину. Рядом с ним, в форме майора, сидел Мехти, на заднем сиденье — Вася и Анжелика. В машине было темно. Вася молчал… Он не знал, о чем ему говорить с новой Анжеликой. А она чувствовала это и улыбалась при одном воспоминании о том, сколько ей пришлось примерить платьев и украшений, как усердно подыскивали ей цвета для маникюра, как учила ее старая женщина подавать руку для поцелуя. А эта прическа! Нет, она ни за что в жизни не стала бы носить таких причесок! Ох, трудная эта профессия — быть светской дамой!..

Когда машина выехала на равнину, пассажиров обдало запахом моря. Чем ближе они подъезжали к Триесту, тем сильнее становился крепкий свежий ветер. Вот, наконец, и Триест. Сильвио знал все ходы и выходы в этом городе: здесь он родился и вырос. Мехти велел ему обогнуть Сан-Джусто. Они въехали в один из дворов и выбрались оттуда через пробоину в стене.