После измены. Буду счастлива снова (СИ) - Кароль Анита - Страница 9

Хоть в машине тепло, но хочу увезти девушку отсюда. В кафе, где люди и пахнет выпечкой. Завожу мотор, но Катя трогает меня за руку.

− Подожди.

Глушу мотор. По лицу ее видно, что она решает что−то важное для себя. Жду, когда сама скажет. Включаю тихо музыку в стереосистеме, не люблю тишину, гнетет.

Катя мнет тонкие пальцы, переживая. Она тяжко вздыхает и поворачивается ко мне.

− Ты сказал, что можешь предложить мне что−то… если это продажа базы, то сразу нет. Я не продам. Даже за долги мужа. Ты не имеешь права требовать их с меня.

− Это был один из вариантов, − киваю, ожидал такой ответ. — За долги мужа не переживай, я стрясу с него по−другому. Что ты собираешься делать?

− Разводиться. Потом продам свою половину квартиры и на эти деньги буду восстанавливать базу.

− Не хватит тебе денег от половины квартиры.

− Значит, я отсужу всю квартиру, − рычит Катюшка, чем радует. Боец!

− Вот и молодец, не сдавайся, − подбадриваю словами, а так хочется протянуть руку и коснуться ее красивого лица.

Вот как таких женщин бросают? Идиоты. Жаль, не встретилась она мне раньше, я бы сделал ее счастливой. А сейчас она разочаровалась в мужиках, и не факт, что ей захочется новых отношений. Может через пару лет, когда соберет себя по осколкам.

− Дядя эту базу любил, это его дом родной был. Он жил даже в домике сторожа. Всю зиму, пока сезон… а потом переезжал в палатку, в горы. Все по скалам лазал. И долазался…

Девушка прерывисто выдыхает и по губам ее бродит легкая улыбка. Спокойная такая, решила для себя, что делать завтра.

− Я предлагаю тебе сотрудничество, чтобы любимое дело твоего дяди быстрее восстановить и расширить, − играю на ее чувствах. Если так любит дядю, то должна согласиться. — Он же наверняка хотел здесь организовать инфраструктуру, а не только лыжные трассы и канатную дорогу.

− Да, − оживляется Катя, преображается. — Он и участок этот купил с перспективой на будущее. Но денег хватило только на то, чтобы склоны разгрести и сделать их удобными. Он мне показывал сколько здесь места, мечтал построить гостиницу и кафе… и шале, для тех, кто хочет побыть наедине с природой. Я свои деньги хотела пустить на все это, на что хватило бы. Но отдала их Степе на фармацевтическую фирму, муж мечтал о ней…

Снова замолкает, съеживается на сиденье, становится такой маленькой и беззащитной, что хочу сгрести ее и спрятать в своих объятиях. Никогда еще такого желания не возникало к своим женщинам.

Или знакомился не с теми. Или просто не встретилась такая.

− Чего теперь жалеть, о том, что сделала или не сделала. Делать нужно, − говорю сухо, скрывая эмоции. — И у меня в планах было построить все это, а еще спортзал и бассейн, массажный салон. Даже детский комплекс, чтобы детишкам, приехавшим с родителями было чем заняться, пока они катаются на лыжах и сноубордах.

Катя смотрит на меня с интересом и удивленно. Ее бирюзовый взгляд бродит по моему лицу, а ощущение, что кончиками пальцев касается. Вот зацепился за мои губы, похоже девушке подсознательно хочется, чтобы я ее поцеловал.

Улыбаюсь неожиданно для себя, и она тут же отворачивается, по щекам румянец разливается. У меня есть шанс, нравлюсь все−таки. Еще бы не напугать напором, пусть спокойно разведется.

− Хорошо рассказываешь, только это денег нужно столько… мне никогда их не найти.

− У меня есть деньги. И опыт. И даже парочка архитекторов, именно тех, которые по горному строительству, − приближаюсь к ней, насколько это позволяют кресла и тесное пространство салона. Нависаю над Катей, любуясь огнем, загоревшемся в бирюзе ее глаз. — Соглашайся на сотрудничество.

− И что ты хочешь за такое сотрудничество? — интересуется, не отводя взгляда от моих глаз.

Сказал бы честно, чего хочу. Реакция на эту красотку такая, что дышать сложно. Но я поджимаю губы и хмыкаю.

− Сделаешь меня совладельцем. С перспективами на будущее. Я вкладываюсь по полной, ты командуешь.

− Не знаю… вот так соглашусь, а ты потом приберешь все это к своим рукам, − она с лаской смотрит на пейзаж за лобовым стеклом, мечтательно улыбается. — Один вон меня уже обобрал.

− Не понял? Ты меня со Степкой сравниваешь что ль? — возмущаюсь, реально задевает такое сравнение. — Я как он никогда в жизни не поступлю.

− Да−да, все вы такие любезные, а как дело касается… − зло выплевывает блондинка, встряхивая веселыми золотистыми завитками волос.

Я молчу, пусть выскажется. Мое дело что ли? Потом донесу, что не я ее обидчик и не надо всех под одну гребенку. Катя еще что−то то хочет сказать, но тут у нее в сумочке звонит телефон.

− Мама… вот же ж… − почему-то испуганно смотрит на меня, будто поддержки просит. — Да, мамулечка…

Девушка берется за ручку дверцы, собираясь выйти из машины, но я останавливаю ее.

− Я сам выйду, там ветер, − многозначительно оглядываю модное красное пальтишко.

Минут десять хожу вокруг арендованной иномарки, то проверяю колеса, то сбиваю ледышки с брызговиков. Заодно поглядываю через окна в салон. Разговор на повышенных тонах, Катя руками машет, что−то объясняя родительнице, то вдруг закатывает глаза, таким образом выражая несогласие с ней. Или, скорее, так сдерживает эмоции.

За ней интересно наблюдать. Такие яркие эмоции. Представляю, как мы с ней ссоримся. А потом так же бурно миримся. У меня от скуки видимо такие картинки приходят. Или от долгого воздержания.

До тридцати лет я был неразборчив в связях, пока не почувствовал, что все эти куклы надоели. Хочется чего−то настоящего. Хочется создать семью, чтобы вот такая хозяюшка, как Катюшка ждала меня дома. Страстно любила бы.

Мы бы нарожали карапузов, чтобы моя мать успокоилась и отцепилась от меня. Да и самому уже хочется иметь продолжение себя. Или вот, ее.

Смотрю через лобовое стекло, Катя сидит, склонившись и пряча лицо в ладошке. Телефон все еще у уха, но она просто слушает, не отвечая. Вот это выдержка!

Не рыдает. Ведь ясно же, что ее мать узнала об измене зятя и сейчас успокаивает дочь.

Катя

Ну вот, цепная реакция пошла. Мама винит во всем меня и моего мужа. Закрываю лицо рукой, слушая крики в динамике.

− Куда ты смотрела, Катя?! Девочке голову закрутил твой кобель, вот как теперь быть? — стонет мама.

− Мам, я−то причем? Степа ушел от меня. Я отпустила его. Пусть живут с Юлей, растят малыша, что не так? Не я разве пострадавшая сторона? Это я осталась без мужа, если что…

− Ольга выгнала Юленьку из дома, даже не разрешила из роддома в родной дом с малышом приехать. Со мной разругалась вчера и уехала куда−то… ох… и телефон отключила, не дозвониться… а как я одна? И Юленька, бедняжка, скитается теперь где−то, с малышом на руках.

− Мам, не преувеличивай, нигде твоя бедняжка−внученька не скитается, − злюсь, надоел разговор, на нервы действует. — У нее благоустроенная квартира имеется. Если у тебя все, то… некогда мне.

− Вот так всегда! Мать тебе не нужна! Грубиянка! Нет бы приехать, родной матери помочь…

− Мамуль, я не дома, − смягчаю голос, стараюсь говорить ласковей. — Не смогу пока приехать, прости…

− Что за дела у тебя, что навестить и помочь матери не можешь? Все по врачам бегаешь, деньги тратишь? Бросила бы уже это бесполезное дело, толку−то нет… да и мужа нет. Все у тебя сквозь пальцы, Екатерина. Непутевая ты какая−то у меня, − стенает мама, а я закусываю губу, чтобы не сорваться.

Вот так, получила в нос… даже поддержать меня некому, кроме Артема и Насти. Но и им не до меня, своя семья, своя жизнь.

Поднимаю голову, возле капота стоит Руслан и наблюдает за мной через лобовое стекло. Лицо серьезное, брови сведены к переносице, в глазах тревога. Цепляюсь взглядом за его красивые шоколадные глаза. Ему так идет белая вязаная шапка, что смотрела бы и смотрела.

Он тоже не отводит взгляда. Губы кривятся в легкой улыбке. Эта игра в гляделки придает уверенности. Вдыхаю глубоко, слушая претензии мамы, которые сыплются как из рога изобилия.