Индигирка (СИ) - "Anthony Saimski" - Страница 31

Пожалуй, "Камазы" были вторые по проходимости транспорты на Индигирке. К тому же они были всевозможных модификаций и разновидностей. Конечно, у них не было такой надежной броневой защиты как у БТР-ов, но это не мешало этим грузовикам исправно выполнять свои рабочие обязанности.

Ревя мотором, "Камаз" послушно перевалился через несколько упавших бревен, выбираясь назад на просеку, еще вчера пробитую бронетранспортером Володьки Уха, и закрепленную второй раз убегающей Мариной. Олег, все еще не отойдя от своего сна, переключил передачу, и тут что-то глухо ударило по стальной сетке на стекле водительской двери.

Инфицированный рабочий, видимо стоящий на приступке кабины, одной рукой держался за ручку и скреб длинными отросшими ногтями отделяющие его от Олега препятствие.

Соколов даже не вздрогнул, лишь задумался на пару секунд, посмотрев на лежащий рядом "АК-505".

ПМ Хлопушку, спасшую ему жизнь, он убрал в рюкзак. Оказалось, что затворная рама во время стрельбы зацепила лоскуты разорванных камуфляжных брюк и закусила их вместе с последней стреляной гильзой, причем настолько сильно, что Олег не смог выбить ее несколькими ударами о бетонный блок. Конечно, оружие можно было привести порядок, но у него не было на это времени.

Свой "Калашников" он закрепил между сидением и противоположной дверцей. Пускай автомат был ему больше не нужен, он не мог его бросить. Утеря личного оружия грозила серьезными штрафами для контракта. Соколов даже удивился, как глубоко в кровь въелось стремление соблюдать все условия, чтобы не дать повода компании оштрафовать его ни на один рубль. Ведь у него была цель, ради которой он уже столько всего натерпелся...

- Откуда ты знаешь, что я здесь? - тихо спросил он, глядя на исхудавший череп, обтянутый серой кожей, с выпирающими грязными зубами и слизистыми образованиями вместо глаз. - Я ведь этой дрянью обе дверцы измазал... Или ты раньше был водителем? И эта чертова тварь нашла воспоминания про то, как управлять машиной, и хочет забраться внутрь?..

Существо по ту сторону стекла не ответило, продолжая скрести сетку так настырно, что Олег заметил, как сломалась пара ногтей на исхудавших пальцах.

Инфицированные попадались ему всю дорогу. Он переехал добрую сотню этих тварей, медленно плетущихся в след умчавшегося стада. Не надо было быть гением, что бы догадаться, куда они шли. Конечно же, на шахту, приманиваемые включенным излучателем.

Соколов мысленно встряхнулся и нажал на газ. Инфицированный еще несколько секунд висел на дверце, пока его исхудалое тело не сорвало толстой веткой.

Пока что, сидя в плотно закрытой кабине грузовика со стеклами, защищенными стальной сеткой, он чувствовал себя в полной безопасности. Во всяком случае, от червей и заражённой живности. Впрочем, явное намерение последнего носителя проникнуть в кабину, вызвало у него интерес, но не настолько большой, чтобы уделить этому внимание.

У Соколова и без этого было чем занять голову.

Во-первых, он потерял слишком много времени, оставшись на восьмерке совсем один... Когда он все-таки отыскал фонарик в своем рюкзаке, его организм начал успокаиваться, понимая, что опасность миновала. Тогда на смену коктейля из страха и адреналина пришел мерзкий озноб, который буквально пробирал до костей, заставляя коченеющие руки трястись и практически лишая их возможности выполнять поставленную мозгом задачу.

Ответ на вопрос о том, как ему теперь выбраться, пришел сам собой. Стоило Соколову немного успокоиться и сосредоточиться, как мысли сами уперлись в большой и надежный водовоз, который еще надо было заправить и надеяться на то, что в здании технического склада есть хоть один живой аккумулятор.

Проблема закрытых дверей и более мощного оружия решилась сама собой, стоило только отыскать в темноте оторванную конечность вояки с плазмокалом.

Пока дрожащий луч фонарика нервно шарил по пожухлой листве, периодически натыкаясь на брызги крови, труп огромного медведя и бесформенную кучу окровавленного мяса - всего, что осталось от здоровяка военного - в голове Олега невольно вспыхнули картинки его первого знакомства с суровой действительностью Индигирки.

Это произошло на четвертый местный день его пребывания, пока еще группы рабочих и исследователей достаточно беспечно покидали пределы периметра, лишь формально выполняя правила по технике безопасности. Он как раз находился во внутреннем дворике крематория, который запускали после зимней консервации, когда туда привезли первую жертву местного медведя - бесформенное нагромождение непонятных кусков, накрытых окровавленным брезентом.

Все бы ничего, казалось, сами останки были не видны, но то, что в этот момент дорисовывала его фантазия, вызывало куда больший шок... Первое, что сильно поразило Соколова, это то, как такое достаточно большое существо как человек с руками, ногами, который занимает в жилом бараке целую койку, тумбочку, место в раздевалке, место в столовой, душе, оставляет после себя множество своих личных вещей, одежды, может стать всего лишь небольшой кучей останков, умещающейся на одном квадратном метре носилок.

И второе, что навсегда врезалось ему в память, это армейский ботинок, который так и был плотно зашнурован, но в место целой ноги, или хотя бы остатка ее, из него торчала лишь белесая, перегрызенная кость...

Уже тогда, при всей парализующей отвратительности этого зрелища, Олег не смог отвести от него глаз. Вернее не стал, словно поняв, что это далеко не первый и не последний раз, когда ему придется наблюдать нечто подобное.

Только этот "психологический тренинг" так и не приучил его к виду обезображенных трупов. Да и не должен был. Ведь ни один нормальный человек не смог бы к этому привыкнуть. Поэтому Олег достаточно быстро отыскал оружие и сменную энергобатарею на останках вояки, и поспешил убраться подальше от места побоища.

Во-вторых, он очень долго осматривал свои раны и перебинтовывал их содержимым индивидуальной аптечки, которая тоже всегда хранилась в его рюкзаке.

Брызги раскаленного металла прожгли брюки и въелись в кожу. Олег насчитал восемь таких ожогов на своих ногах, размер которых был не более трех - четырех миллиметров в диаметре. Сами капельки металла плотно прикипели к плоти и доставляли больше болезненных ощущений, чем действительно представляли опасность для жизни. К тому же эти ранки самоприжглись еще в момент своего образования, а металл из них мог спокойно извлечь любой стажер в медблоке, стоило только до него добраться.

С ожогом на боку дело обстояло намного хуже. Синтетическая ткань разгрузочного жилета расплавилась и впекалась в камуфляжную куртку и свитер. Зато это спасло Соколова от более сильного ожога. Однако кожа на боку была сильно покрасневшей, а в центре начинал появляться мерзкий волдырь, около десяти сантиметров в диаметре. Борясь с жутким ночным холодом, бедный парень, раздевшись до пояса, постарался максимально хорошо его забинтовать, чтобы грязная материя одежды не касалась обожженной кожи и волдыря.

Вязаная шапочка немного подгорела и прилипла к голове, но осталась целой. Олег в буквальном смысле слова оторвал ее от себя, и, отскребя пальцами паленые волосы, надел на место.

На бедре, с той стороны, где была хлопушка, красовался большой опаленный пороховой ожог. А от кожи пахло горелым мясом. Олег был вынужден приспустить разорванные в этом месте брюки и тоже закрыть его чистой повязкой. В целом все полученные раны были абсолютно не смертельны, но могли дать очень неприятные последствия, если запустить их на долгое время. Но это в планы Соколова не входило, ему надо было выбраться с территории восьмерки как можно скорее.

Разгрызенная и запитая водой таблетка простенького обезболивающего начала действовать уже через несколько минут, и Соколов готов был приступить к выполнению плана по своему спасению, почти не отвлекаясь на болевые ощущения.