Нежное укрощение ярости (СИ) - "Лули Тан Цу" - Страница 37

Я физически чувствовала, как все присутствующие здесь глазеют на нас.

Затем он резко отпустил меня, шагнул обратно к Савельеву, схватил того обеими руками и легко, словно тряпичную куклу выбросил его за борт.

— Достаньте его, — сказал он кому-то из команды теплохода, и ушел с палубы, не оглянувшись.

— Человек за бортом! — раздался чей-то зычный голос, и в воду полетел спасательный круг.

Несчастного достали из воды. Он что-то причитал, грозился Яру карой небесной, но тот потерял к нему всякий интерес. А я радовалась, что Люба отомщена. Быстро и стремительно. Без каких-либо сомнений, разбирательств, долгих бесед и обсуждения альтернатив.

Четко и решительно. Простая формула преступления и наказания, претворенная в жизнь настоящим мужчиной.

— Пойдем, — сказала мне Кристина.

Я все еще под впечатлением от случившегося, вся словно в мелкой трясучке. Я растерянно оглядывалась, они смотрели на меня, их взгляды были оценивающими, бесцеремонными. А я при них распустилась «Яр, милый», так откровенно.

Понурилась, закусила губы. А они все равно смотрели, словно я голая.

Да, чувствовала себя голой.

Внезапно Кристина обняла меня за плечи, и это было так неожиданно — надменная, выточенная Кристина обняла меня тепло так за плечи, чуть сжав ладонями в качестве поддержки — и утащила от их глаз.

Мы спустились с Кристиной в бар на основной палубе. Мягко говоря, я была немного растеряна. Было непонятно, чего от меня хочет женщина Яра. Чисто логически ясно: сейчас она мне выдаст за «милого», за то, что Яр послушал, меня, а не её.

Боже мой, я вдруг поняла, как это выглядело со стороны. Она его схватила, уговаривала, но потом я его обняла, и он просто послушал меня и говорил со мной, наплевав на Кристину.

Она меня закопает.

И ее объятия только для того, чтобы увести меня от свидетелей и зарыть, если можно, конечно, рыть палубу и прятать туда трупы.

Я глянула на Кристину, она в ответ легко улыбнулась мне и показала на свободные места в баре. Ничего не понимаю. Ей что, нормально, что её Яра облапали на глазах у всех, и ему это явно понравилось?

Мы сели за свободный стол. Пока Кристина отдавала распоряжения официанту, я прокручивала в голове последнюю запомнившуюся сцену. Ярость зверюги, черные от этой ярости глаза и падающая с этих черных глаз пелена после моих слов.

Прикосновение его руки к моему лицу. В нем было столько нежности и, как мне показалось — благодарности за то, что я вовремя появилась.

Я бы сейчас чувствовала себя намного лучше, если бы не сидела Кристина напротив. Словно напоминание о том, что моим мечтам никогда не суждено сбыться. Я бы ушла к себе.

— Мне надо проверить, как там Люба, — нашлась я, привстала со стула, но Кристина положила на мою руку прохладную узкую ладонь и сказала:

— Спасибо тебе, Марго. Останься ненадолго.

В этот момент официант принес напитки и поставил на стол. А я в недоумении села обратно и спросила:

— За что?

Ее благодарность прозвучала странно и как будто не к месту.

— За то, что пошла со мной и успокоила Яра, — она сказала так, словно это что-то очевидное. — Да, не удивляйся, только благодаря тебе он и успокоился.

Немного подумав, она добавила:

— Раньше у меня тоже так получалось, когда они были с Полей, его погибшей женой. Но прошло, видимо, достаточно времени и теперь он на меня уже не реагирует. Поля действовала на него, хм, как бы это сказать, возбуждающе. Он часто был на взводе. У них были довольно бурные отношения. Отношения — борьба. Но ему нужно мощное успокоительное.

— Ты была его мощным успокоительным? Прямо при жене?

Я напряглась, приготовившись выслушивать откровения Кристины, которые могут оказаться очень для меня неприятными.

Кристина хохотнула. Я сразу поняла, что сморозила глупость.

— Не было у него никакого успокоительного. Наш Яр всегда был на взводе. Его карьера — это результат битвы. Его достижения — результат его ярости. Я хотела, чтобы Поля была счастлива, она по жизни была как-то недоверчива и раздергана, поэтому я успокаивала Яра пониманием, разговорами. Не то, что ты подумала.

Кристина покрутила бокал в тонких пальцах, отпила.

— Я ошибалась на твой счет.

— Что на мой счет?

— Я думала, ты — одна из охотниц на Яра. Много вокруг него вьется подобных девиц, но здесь все сложнее. Я видела, как он смотрел на тебя. Видела, что как только услышал твой голос — пришел в себя. А это обо многом говорит.

— И о чём же? — я стала немного раздражаться на Кристину. Было неприятно, что то, что я так долго объясняла сама себе эта женщина, еще недавно смотревшая на меня, как на грязь, ворошит своими холеными ручками. Чего она ходит вокруг да около?

— Ещё я видела, как ты на него смотрела. Ты же любишь его? Да, Марго?

Этот вопрос меня ошарашил. Чего она меня пытает? Ей-то какое дело? Ну, дело может и есть, все-таки Яр — ее мужчина, но зачем ей знать о моих чувствах? Разбирайтесь сами в конце концов!

— Можешь не отвечать, — Кристина, кажется, заметила мое раздражение.

«И не собиралась тебе отвечать», — подумала я.

Я решила как-то перевести разговор в другое русло и спросила:

— А почему Яру нельзя было дать возможности влепить в морду этому гаду, он же заслужил. Яр поступил хорошо. Разве не обычное для мужчин дело, — уточнила я последнюю фразу.

— Не прикидывайся дурочкой. Ты всё поняла сразу, иначе бы не вела себя так как вела. У Яра неконтролируемые вспышки гнева. Он не может вовремя остановиться. Поверь, если бы ты его не успокоила, он того, как ты говоришь, гада — убил бы.

Кристина сделала глоток вина.

— Я знала Яра с тех пор, как он замутил с Полиной. Когда она умерла, он вроде как научился сдерживать свою ярость. Хотя, мне кажется, что дело не в том, что он научился. Скорее смерть жены так его потрясла, что Яр просто впал в продолжительную депрессию и психически на время задавил в себе этот гнев. А теперь появилась ты, и, видимо, депрессия кончилась. И прежний Яр вернулся. Во всех отношениях. Куда ты его заведешь, вот в чем вопрос?

Она снова повернула разговор в прежнее русло.

— Снова ты про меня. Но причем здесь я, когда у него есть ты? — задала я, наконец вопрос, который крутился на языке.

— Я? — Кристина рассмеялась. — Ты что не слышишь меня, я говорю тебе, вот как раз я не причем. Ты думала я — его женщина? Видимо, мы с ним хорошо отыгрываем эту роль.

— Что ты имеешь в виду?

— Да я ему как сестра, а он мне как брат. Мы друг другу больше родственники, чем бывают родные по крови люди.

Я сидела с открытым ртом и глазела на Кристину. Я почувствовала, как из сердца словно вытащили острый нож, который застрял там еще с вечера уже минувшего дня.

«Так вот оно значит как», — подумала я, и мир вокруг снова заиграл красками.

Уже рассвело, когда я вернулась в свою каюту. Уходя, я не закрывала дверь и обнаружила у себя на кровати свернувшуюся в клубок Любу.

Он не спала и сразу попыталась встать, как только я вошла.

— Прости, я тут у тебя расположилась, не хотела у себя оставаться, — пробормотала Люба.

— Ничего, лежи, как ты? — спросила я и села на кровать рядом с Любой.

Её разбитая губа немного припухла, но на общей пухлости её губ в принципе это было не особо заметно.

Люба смотрела на меня заплаканными глазами и выглядела настолько несчастной, что мне хотелось её как-то ободрить, но я не знала с чего начать.

Тогда Люба начала сама, да начала так, что её буквально прорвало:

— Знаешь, я всегда знала, что я дура, но никогда не думала, что настолько, Марго. Я же понимала, что то, как себя веду, в принципе может привести только к одному итогу — всё, что от меня будет нужно мужчинам, так это только попользовать.

— Если человек признает, что он дурак, то он точно не дурак, — возразила я Любе.

— Ну, ты же поняла меня.