Физрук-5: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 11

Взгляд мой снова вернулся к старым выцветшим фотографиям. Особенно — к одной из них, что висела на почетном месте. На ней был изображен военный в форме без погон и с кубарями в петлицах. Я всмотрелся в его лицо… Нет, не может быть! Твою дивизию!

У меня перехватило дыхание…

Это был фотопортрет, видимо, сделанный с увеличением с небольшого снимка. Такая карточка хранилась в фотоальбоме моих родителей. Вернее — хранится сейчас, в служебной квартире, в Кушке. Говоря проще, это портрет моего дедушки по материнской линии Кондрата Герасимовича Афанасьева, погибшего на фронте в январе 1942 года, подо Ржевом. Вот только как он попал в этот дом? Меня даже пот прошиб от волнения. Неужто Борисовы мои родственники? Именно мои, а не Шурика Данилова.

— Интересная фотография, — проговорил я, когда Кюсша заглянула в горницу. — Это ваш родственник?

— Это дедушка Кондрат, — ответила она. — Он на фронте погиб… Где-то под городом Ржев…

— Судя по трем кубикам в петлицах — политрук, — заметил я.

— Да…

Это я и так знал, но мне хотелось подробностей.

— Подо Ржевом такая мясорубка была, что не удивительно, — продолжал я.

— Там они с нашей бабушкой и познакомились, — подхватила хозяйка. — Она служила санинструктором. И Кондрат Герасимович подарил ей свою фотографию… А потом его убило осколками немецкой мины… Они с бабушкой не были женаты… Когда выяснилось, что она беременна, ее комиссовали из армии. Бабушка вернулась в Литейск, здесь и родилась наша с Володькой мама.

— Грустная история, — пробормотал я и добавил: — Мой дед по материнской линии тоже погиб на фронте.

Большего я сказать не мог. Даже того, что моя мама родилась незадолго до гибели своего отца, который приезжал на побывку в конце сорок первого.

— Да, многие тогда погибли… — вздохнула Ксения и помолчав, сказала: — У нас все готово. Прошу вас за стол.

Ужин состоял из простых, но очень аппетитных блюд. Жареная картошка на сале, домашнее сало с толстыми прожилками (я бы назвал его беконом, но такое слово было сейчас в ходу разве что в рассказах про Шерлока Холмса), соленые огурцы, квашеная капуста, хлеб. Видно, что почти все свое, домашнее. В печке весело трещали дрова, за окном стало совсем темно, и сухая поземка скреблась в окна. Трапезничали неторопливо, обсуждая недавно показанную по телевизору кинокомедию.

Приятное чувство… Странное ощущение, что я давно знаком с этим людьми охватило меня. Ну Володьку я и впрямь знаю уже несколько месяцев, однако каких-то родственных чувств к нему никогда не испытывал. А с Ксюшей мы и вовсе увиделись пару часов назад.

Самое смешное, что мы впрямь родичи. Затрудняюсь определить только степень родства. Впрочем, какая разница, если сейчас их настоящий родственник живет в далеком Туркменистане. И тем не менее, я понял, что мне будет легче от того, что Ксения и Владимир Борисовы, в чьих жилах течет та же кровь, что и в другом Володьке — Данилове, будут со мною рядом. Во всяком случае, я уже не так одинок.

Все эти мысли и нахлынувшие ощущения вытеснили у меня из головы цель посещения. Ведь я хотел выяснить, почему Володька ходит в школу так далеко от дома? Правда, я уже начал понимать. Ксюша работает в Доме быта неподалеку от нашего учебного заведения. Видать, она и берет с собой брата, когда едет на работу, а когда заканчивает — забирает из школы. Конечно, он не первоклашка, чтобы его за ручку водить, но понятно, что вдвоем им ездить через полгорода веселее.

— Как вы вообще поживаете? — спросил я.

— Хорошо, — ответила хозяйка. — Я работаю… Володька учится…

— А как насчет материального обеспечения?

— У меня зарплата, у братишки — пенсия по потере кормильца, — последовал ответ.

— Меня вот что смущает, — все-таки поднял я тему, ради которой явился. — Володя далеко живет от школы. Много тратит времени на поездку туда и обратно. Я понимаю, что это связано с местом вашей работы, Ксения, но может парню все же полезнее было бы ходить в школу в Заречье?

Володька уткнулся взглядом в стол, а наша общая сестра пояснила:

— Не прижился он в здешней школе.

— Понятно, — кивнул я, — но это я так спросил, для сведения. Из своего класса я его все равно не отпущу.

Пацаненок, вернее, братишка, сразу повеселел. Видать, в здешней школе над ним издевались разные там второгодники, а заступиться было некому. Ну ничего, в моем классе я никого в обиду не дам, а тем более — родственника.

Мы еще немного поболтали, попили чайку и я начал собираться. Хозяева вышли меня провожать. И не просто — провожать, а откапывать мою колымагу и расчищать ей путь до проезжей части, если последнюю можно назвать таковой.

Благодаря их помощи, я смог сдвинуться с места. Кое-как, то и дело пробуксовывая, добрался до шоссе, дальше покатил быстрее и через полчаса был уже дома. Опять же об ужине можно было не беспокоиться. Спасибо родственникам. Вообще появление в моей жизни брата и сестры Борисовых стало неожиданным подарком судьбы. Жаль только, что я не мог им рассказать о себе всей правды. А с другой стороны, вынужденное умолчание не помешает мне стать их друзьями!

Честно говоря, я заснул счастливым. Утром снова был в школе и увидев Володьку, поздоровался с ним за руку. Мне захотелось ему подарить что-нибудь этакое, чего нет у других. Игровых приставок еще не существовало в природе или… все-таки есть? У кого бы уточнить на сей счет? О, ну конечно, у Рудика!.. Он же шарит в электронике! Вот сегодня к нему и заеду, между уроками и секцией… На крайняк, куплю брательнику магнитофон! Ну или свой старый кассетник отдам.

Не потому, что мне денег жалко, просто надо будет еще как-то объяснить той же Ксюхе свою внезапную щедрость. Подумает еще, что я через Володьку к ней клинья подбиваю. Она же не знает, что сестра мне. Ладно, что-нибудь придумаю. Дождавшись последнего на сегодня урока, я покатил в комиссионку к Рудольфу. Тот встретил меня с распростертыми объятиями. Знал, сукин сын, что сможет поживиться. Ну ничего, я тебя сейчас озадачу. Это тебе не подержанные телеки и кассетники впаривать.

— Я слыхал, Рудик, что есть такие… м-м… игровые приставки… что ли, — как бы неуверенно начал я, играя роль.

Думал, он выпучит глаза, но Рудольф даже не моргнул.

— Есть, — сказал он. — «Палестра-02», «Турнир», «Экси-видео 01», «Видеоспорт»…

Я даже опешил. Оказывается, в Союзе этих времен были игровые приставки. Вот блин!

— Ага… А какая лучше?

— Я бы рекомендовал «Видеоспорт», — ответил продавец и затараторил: — Приставка позволяет воспроизвести на экране любого телевизора различные игровые ситуации как между двумя игровыми партнерами, так и между игроком и автоматическим партнером. Можно играть просто в футбол или в футбол с гандикапом, а также — в теннис и лапту. Имеется электронный тир, стрелять в котором можно с помощью светового пистолета. Можно регулировать — размер мяча, ракеток и темп игры. Счет регистрируется автоматически, очки считаются до ста, после чего обнуляются. Питание осуществляется от электросети переменного тока с напряжением сто двадцать семь или двести двадцать Вольт. Розничная цена — девяносто шесть рублей…

— Отлично! — сказал я. — Теперь такой вопрос — достать сможешь?

— Смогу, — кивнул Рудик. — Не за девяносто шесть, конечно, сами понимаете…

— Сколько?

— Сто пятьдесят.

— Я не о том: сколько сможешь достать?

— А сколько нужно?

— Штук двадцать сможешь?

— Постараюсь. За опт можно и по сто тридцать за штуку цену скинуть…

— Да ладно! Меня и первая цена устроит. Но вторая, конечно, лучше.

— В таком случае начинаю поиск.

— Давай! Позвони мне, когда товар будет.

— Хорошо, Шурик!

На том мы и расстались. Зачем мне двадцать штук игровых приставок? Во-первых, использую часть на призы за победы в спартакиаде моим спортсменам. Во-вторых, несколько штук оставлю для нашего клуба. В-третьих, подарю, как и собирался, брательнику. В-четвертых, то, что останется, пригодится для тех случаев, о которых я пока и не подозреваю. Так что приставочки не пропадут.