Физрук-5: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 10

— Я не специалист, конечно, — сказал я, — но думаю, не надо стараться делать из принца кисейную барышню… Пусть он будет нормальным пацаном, только слегка с аристократическими замашками… Ты же помнишь, он погибает в конце, так пусть зритель его пожалеет…

— Вот! — обрадовался Красильников. — Я тоже так думаю!.. Пусть он не просто так погибает, а сражается с боевыми монахами до последнего и прикрывает Румату, когда тот проникает в покои дона Рэбы!

— Я согласен. Скажу Альке, чтобы внес поправки в сценарий.

— Ух, спасибо!

— Да не за что!

Я высадил юного актера возле его дома и вернулся к себе. Прошел очередной день. И без происшествий. Даже странно. Нет, я вовсе не скучал по дракам, погоням или подставам, мне и без того хватало хлопот. Пусть жизнь и дальше течет без экстрима. На среду у меня было запланировано посещение семейства Володьки Борисова. Довольно тихого парня. Непонятно, как он вообще попал в экспериментальный класс? Вот заодно и выясню. А вообще надо будет не по одной, а хотя бы по две семьи посещать в неделю, тогда три месяца мне хватит.

Ладно, решено: завтра — Борисов, а в пятницу — Веретенников. Посмотрим, в каких бытовых и прочих условиях живет этот живчик. С этими мыслями я и уснул. Утром после обязательной пробежки сел в тачку и отправился в школу. Посмотрел в журнале адрес Володьки Борисова. Оказалось, что тот живет в Заречном районе. Как же это его занесло в нашу школу? Выходит, он каждое утро мотается сюда из Заречья? Небось — не высыпается пацан. А если не высыпаться, то и голова варить не будет.

Отсюда неуспеваемость и неизбежное попадание в мой класс. Правда, в последнее время Володька из безнадежных двоечников стал уверенно переползать в крепкие троечники, но с родоками все равно надо перетереть. Может, есть возможность поселить его где-нибудь поближе к школе? Пусть больше времени тратит на уроки, а не на мотание от дома до школы, и наоборот. В общем, на перемене я изловил Борисова и сказал ему, что собираюсь заехать сегодня к нему домой. Пацанчик, как водится, струхнул. Пришлось его успокоить.

— Да ты не дрейфь! Ничего плохого я твоим говорить не собираюсь. Я всех учащихся нашего класса обхожу. У Зимина был, у Абрикосова… Теперь вот к тебе загляну, а потом — к остальным.

— Ладно, — угрюмо кивнул Володька, — я понял.

— Ну и отлично! — Я похлопал его по спине. — На «Волге» поедем.

— Ух ты! — заметно повеселел школьник и тут же попросил: — А можно мы сеструху мою захватим?

— Сеструху? — переспросил я.

— Ну да! — откликнулся Борисов и пояснил: — Она всегда за мною после работы заходит, и мы вместе домой едем.

— А где она работает?

— Да недалеко… На Луначарского, в Доме быта.

— Ну тогда заедем.

— Вот клёво! — обрадовался он. — Ха! Она обалдеет!

Отпустив Володьку на урок, я отправился в столовую. У меня было «окно», можно было перекусить не торопясь. Я мог бы и в ресторан успеть смотаться, но к чему выпендреж? Скромно умял пару котлет, в которых хлеба было заметно больше мяса, сгрыз пару печенюшек, запив теплым какао. Чего мне не хватало в этой эпохе — это жевательной резинки. Прежде я всегда закидывал в рот пластинку— другую после перекуса. Надо бы раздобыть… Есть же советские в продаже где-то.

На следующем уроке я потренировал на свой лад некоторых членов команды по баскетболу. Ну как потренировал? Трех пацанов и двух девчонок из десятого «А» поставил играть с их собственными одноклассниками. И весело, и польза. По окончанию урока, я дождался возле раздевалки Володьку и вместе с ним мы пошли к школьному гаражу, чтобы вывести мою «Волгу». Выехали через ворота хоздвора, и Борисов не смог насладиться завистью дружков, которые могли бы увидеть, что он катается на учительском «ГАЗ-24».

Через несколько минут мы подкатили к двухэтажному зданию, на котором красовалась вывеска «ДОМ БЫТА». Володька выбрался из салона и побежал за сестрой. Они появились минут через десять. Сестра оказалась миловидной брюнеткой. Увидев черное авто, на котором приехал ее брат, девушка застыла. Видать, она не поверила Володьке, потому что занесла руку, чтобы отвесить ему подзатыльник, но я посигналил, и ладонь не достигла цели. Избавленный от оплеухи пацан, распахнул перед сестрой дверцу.

— Извините, — проговорила девушка, наклоняясь и заглядывая в салон. — Вы и в самом деле классный руководитель моего брата?

— Данилов! — отрекомендовался я. — Садитесь! Я как раз к вам собираюсь.

Она робко забралась на переднее пассажирское сиденье. Пробормотала:

— Я подумала, Володька шутит, — и тут же спохватилась: — А почему вы к нам собрались? Случилось что⁈

Борисов, устроившийся на заднем сиденье, засопел.

— Нет. Просто я знакомлюсь с бытовыми условиями в семьях самих учеников. Понимаете… Класс экспериментальный, и я должен владеть исчерпывающей информацией о каждом. В педагогических целях, так сказать.

— Ну что ж, — вздохнула она. — Будем рады.

— А зовут вас как? — спросил я.

— Ксения.

— А меня Саша.

— Очень приятно!

— Взаимно.

Пока мы так перебрасывались репликами, «Волга» героически преодолевала заносы на проезжей части. С утра валил густой снегопад, и коммунальщики не успевали расчищать улицы. Хорошо хоть на мосту через Проныру оказалось чисто. Видать, только что проехала снегоочистительная машина. В Заречье было еще хуже, чем в Приреченском и Центральном районах Литейска. Если шоссе, которое шло через весь город, еще как-то чистили, то на боковые улочки, похоже, махнули рукой. Не хватало еще застрять здесь.

Может, махнуть рукой, высадить пассажиров и рвануть домой, покуда не поздно? Нет, это будет малодушием с моей стороны. Раз уж взялся за гуж, не говори, что не дюж. И я буквально втиснул автомобиль в узкую кишку проулка, где стоял дом Борисовых. Оказалось, что живут они в частном домишке. Когда я с грехом пополам припарковался возле хлипкого забора, мои пассажиры первыми кинулись протаптывать тропинку к калитке. Я последовал за ними, благоразумно сняв «дворники» и зеркала.

Оказавшись во дворе, брат и сестра Борисовы схватили деревянные лопаты и принялись счищать сугроб с крыльца, иначе дверь было не отпереть. Потом они обмахнули обувку специальным веником и предложили сделать это мне. Наконец, мы оказались в доме. Володька зажег свет в прихожей, которая сразу переходила в кухню. Скинув валенки и пальтишко с шапкой, он тут же принялся растапливать печь. Я тоже разулся и разделся. В доме было чисто. Плетеные из разноцветных лоскутков дорожки покрывали скрипучие половицы. На побеленной стене щелкали ходики. За окнами завывала пурга.

— Проходите в горницу, Саша! — сказала Ксения. — Мы с Володькой сейчас что-нибудь организуем.

— А вы разве одни живете? — задал я довольно бестактный вопрос.

— Да, мы вдвоем, — ответила хозяйка. — Наши родители давно умерли.

— Не знал, простите…

А про себя подумал, что мог бы и ознакомится с составом семьи заранее. Неполные семьи на особом счету. Из головы как-то вылетело просто. Ха! Хотя я же не настоящий учитель, а физрук. Или настоящий? Говорят, что учитель это не профессия, а призвание.

— Ничего! — отмахнулась она.

Поскрипев досками пола, я прошел в большую комнату, которую Ксюша по-старинке назвала горницей. В центре стоял круглый стол, накрытый кружевной скатертью-паутинкой. У стены — кровать с никелированными шишечками на козырьках. В красном углу тумбочка с телевизором, накрытым салфеткой, тоже — кружевной. На стене над кроватью висел ковер. В простенке, между тумбочкой и подоконником, стоял громадный сундук, а рядом с ним — этажерка с книгами. Там, где раньше в старых домах была божница с темными ликами на иконах, висели фотографии. Поначалу я не обратил на них внимания. Да и меня отвлекли.

— Саша! — окликнула меня Володькина Ксения. — Вы же с нами поужинаете?

— Не откажусь, — ответил я.

— Тогда я накрываю на стол, — сказала она. — Ничего, если на кухне?

— Конечно, — кивнул я.