Закон пустыни - Жак Кристиан - Страница 51
- Предыдущая
- 51/80
- Следующая
– Хаттуса будет жить, – прошептала она.
– Из-за нее ты совсем забыла меня? Она прижалась к нему.
– Как царевна, такая молодая и красивая, сумеет пережить ужасное несчастье, которое с ней случилось?
– Что сказал об этом Рамсес?
– Он передал через дворцового распорядителя, что, как только будет можно, Хаттусу перевезут во дворец.
– Если только то, что она расскажет, окажется совместимо с ее высоким, привилегированным положением.
Встревоженная Нефрет присела на край постели.
– Разве она не достаточно наказана?
– Прости меня, но я обязан ее допросить.
– Но она еще не сказала ни слова.
– Как только она будет в состоянии говорить, предупреди меня.
Хаттуса съела ячменную кашу и выпила сок цератонии. Силы возвращались к ней, но взгляд ее был отсутствующим, обращенным назад, в сторону пережитого кошмара.
– Как это произошло? – спросила Нефрет.
– Он толкнул меня. Я хотела уйти из кузницы, но он меня не выпускал.
Слова цеплялись одно за другое, медленно и с трудом. Нефрет была потрясена, и не могла дальше расспрашивать свою пациентку.
– Бронзовые щипцы… Из-за них загорелось мое платье. Оно вспыхнуло, и, отшатнувшись, я натолкнулась на кузнечный горн. Пламя охватило меня всю.
И вдруг она пронзительно выкрикнула:
– Они убежали, они бросили меня!
Обезумевшая от ужаса Хаттуса вновь переживала случившееся, пытаясь вытолкнуть из сознания катастрофу, уничтожившую ее красоту и молодость. Она поднялась на постели, и невыносимая душевная боль исторгла из ее души ужасный вопль:
– Они убежали, эти негодяи – Денес, Чечи!
Нефрет дала Хаттусе успокоительное и не отходила от больной, пока та не заснула.
На выходе из лечебницы ее поджидала распорядительница дома матери фараона.
– Ее величество хотела бы срочно повидаться с вами.
Она предложила молодой женщине сесть к ней в носилки, и носильщики быстро тронулись в путь.
Туя приняла Нефрет без церемоний.
– Как вы себя чувствуете, Ваше Величество?
– Очень хорошо благодаря вашему лечению. Вы в курсе того, какое решение принял совет лекарей?
– Нет.
– Ситуация становится нетерпимой, и старший лекарь царства будет назначен на следующей неделе. Совет должен прийти к согласию.
– Да, его членам придется сделать это.
– Зубному лекарю Кадашу удалось сломить сопротивление своих противников. И теперь на его стороне, помимо старых друзей Небамона, оказалось много равнодушных и трусливых членов совета.
Владевший царицей гнев делал ее еще более величественной.
– Но я не смирюсь с происходящим! Кадаш не годится на эту должность, она слишком важна, чтобы ее занял такой человек. Я всегда много занималась проблемами целительства; необходимо приложить массу усилий, чтобы наш народ был здоров и благополучен, надо внедрять правила гигиены, чтобы избегать эпидемий. Кадашу на это наплевать! Он тешит свое мелкое тщеславие и добивается власти, ничего больше. Он даже хуже Небамона. Вы должны мне помочь.
– Каким образом?
– Выставив против него свою кандидатуру.
Наконец Нефрет позволила Пазаиру посетить царевну Хаттусу. Лицо и тело пациентки были забинтованы. Чтобы избежать гангрены и заражения, использовались средства, предназначенные для самых серьезных случаев. Мазь, которую накладывали на ее раны, состояла из частиц меди, хризоколла, свежего скипидара, тмина, соды, вонючей камеди, воска, корицы, брионии, масла и меда, тщательно перетертых и смешанных до образования жирной субстанции.
– Могу я поговорить с вами, царевна?
– Кто вы?
Веки больной прикрывала тонкая повязка.
– Судья Пазаир.
– Кто позволил вам…
– Нефрет, моя жена.
– Она тоже мой враг.
– У меня к вам официальная просьба. Я веду расследование пожара.
– Пожар…
– Я должен установить виновных.
– Каких виновных?
– Разве вы не назвали имена Денеса и Чечи?
– Вы ошибаетесь.
– Зачем вы пришли в эту кузницу?
– Вы действительно хотите знать?
– Если вы не возражаете.
– Я пришла за небесным железом, которое необходимо мне, чтобы с помощью магии бороться с Рамсесом. |
– Вам следовало бы остерегаться Чечи.
– Я была одна.
– Как вы можете объяснить…
– Несчастный случай, судья Пазаир. Обыкновенный несчастный случай.
– Зачем вы лжете?
– Я ненавижу Египет, его образ жизни, его ценности.
– Ненавидите так сильно, что готовы покрывать своих палачей?
– Мои симпатии будут на стороне любого, кто ставит себе целью уничтожить Рамсеса. Ваша страна отрицает единственную правду: войну! Только война возбуждает чувства и позволяет развернуться человеческой натуре. Мой народ сделал ошибку, заключив с вами мир, а я – жертва этой ошибки. Я хотела пробудить хеттов от спячки, показать им правильный путь… А вместо этого меня ждет заключение в одном из дворцов, которые вызывают во мне омерзение. Ну что ж, не удалось мне, удастся другим, я убеждена в этом. И я не доставлю вам удовольствия устроить из случившегося процесс. Надеюсь, вы не настолько жестоки, чтобы продолжать мучить больную.
– Денес и Чечи – преступники. Им наплевать на ваши идеалы.
– Мое решение окончательно. Вы не услышите от меня больше ни слова.
Старший судья Пазаир утвердил кандидатуру Нефрет для участия в конкурсе на должность старшего лекаря египетского царства. Молодая женщина располагала для этого необходимыми знаниями и опытом; а ее положение главы крупнейшей лечебницы Мемфиса, официальная поддержка со стороны царицы Туи и горячий энтузиазм большинства ее коллег придавали ее кандидатуре дополнительный вес.
Тем не менее, она опасалась этого испытания, в которое оказалась втянута не по своей воле. Кадаш не постесняется использовать самые подлые приемы, чтобы помешать ей. Единственным желанием Нефрет было лечить людей, не претендуя на почести и не добиваясь власти, к которой она не стремилась. Пазаиру тоже не удалось ее ободрить; он был потрясен безумием Хаттусы, обреченной отныне на безысходное одиночество. Ее показаний было бы достаточно, чтобы покончить с Денесом и Чечи, а вместо этого они опять ускользнули от наказания.
У судьи было ощущение, что он наткнулся на непреодолимую стену. Как будто какой-то злой гений помогал заговорщикам, обеспечивая им безнаказанность. Полководец Ашер шел прямиком к своему провалу, военный переворот Египту не угрожал – казалось, это должно бы поднять судье настроение; однако его мучила смутная тревога. Он не понимал, во имя чего совершено столько преступлений, не понимал, откуда берется надменная самоуверенность Денеса, которого невозможно схватить за руку. Или у судовладельца и его пособников действительно есть какое-то тайное оружие, которое делает их неуязвимыми для судьи?
И у Нефрет, и у Пазаира на душе было неспокойно, и каждый ощущал тоску другого как свою собственную. Спасения от душевного неуюта муж и жена искали в объятиях друг друга – так, с первыми лучами встающего солнца, они и встретили новый день.
- Предыдущая
- 51/80
- Следующая
