Лоуренс Уотт-Эванс - За Василиском (ЛП) - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 5

Только после того, как он услышал лязг стали о сталь, гневный рёв боевого зверя, почувствовал, как он пошевелился под ним, откинул голову в сторону, и почувствовал, что соскальзывает с седла, он понял, что нападавший был не один; по меньшей мере дюжина странных зверей и их всадников - варваров, они приближались с дюжины направлений.

Сочетание крайнего изумления, внезапного рывка его скакуна и его собственного бокового выпада при отражении первой атаки сделало то, на что обычно потребовалось бы несколько противников; Гарт потерял равновесие. Вместо того чтобы бороться за его восстановление, что привело бы к потере драгоценных секунд, он освободил ноги и соскользнул на землю, встав рядом со своим зверем. Это действие также послужило для защиты его тыла, поскольку мохнатая туша зверя была почти такой же непроницаемой, как каменная стена за его спиной.

К счастью для Овермана, его противники были неорганизованны и нападали без всякого порядка и плана. Когда он ступил на землю, тот, кто стоял перед ним, был практически неподвижен, а остальные оставались вне пределов досягаемости. Не упуская возможности, он направил свой меч вперёд со всей силой, на которую был способен, чтобы поразить воина - всадника; этого оказалось достаточно.

Острие клинка прорвало меховую куртку мужчины, ржавую кольчугу под ней и вонзилось ему в грудь. Он издал сдавленный стон, и его глаза широко раскрылись. Гарт предположил, что он проткнул лёгкое.

Негодуя Оверман выдернул клинок, выпустив струю крови из раны и зияющего рта мужчины. Варвар упал вперёд и влево, неуклюже свалившись с коня, который в ужасе закатил глаза и шарахнулся в сторону.

Пока человек умирал, Гарт услышал два крика - человеческий и нечеловеческий: Зверь защищался. Когда крики стихли, послышалось низкое рычание, но Гарт не решился посмотреть, что происходит: его вновь атаковали - кричащий псих бросился на него, размахивая саблей.

Не желая рисковать и испытывать прочность металла своего меча против стремительной дуги сабли, Гарт низко пригнулся и вонзил клинок в скакуна противника. Сабля просвистела у него над головой.

Его оружие вспороло брюхо зверю и было почти вырвано у него из рук инерцией атаки существа. Тварь страшно закричала, а затем упала, отбросив своего хозяина в сторону; Гарт не мог больше уделять им внимания, так как к нему приближались ещё два конных воина, гораздо более осторожно.

Эта пара впервые продемонстрировала слаженную работу нападавших: подойдя с противоположных сторон, они одновременно взмахнули клинками, целясь не в голову, а в туловище. Оверман парировал один удар, одновременно пытаясь уклониться от другого, но это ему не удалось.

Его нагрудник принял этот удар, меч скользнул по нему, оставив синяки на теле под ним, в то время как его клинок парировал и вошёл в клинч со вторым клинком. Оверману потерял три жизненно важных секунды. Из-за этой задержки, Гарт не смог защититься от второго удара своего противника. Заметив приближающийся клинок, он снова попытался уклониться. Ему повезло: клинок запутался в плаще, слегка задев плечо.

Неловко опустив левую руку с эфеса меча, Гарт выхватил кинжал. Удерживая, как мог, широкий меч справа, он переключил внимание на левую руку и ударил кинжалом по руке противника, удерживавшей сцепившиеся мечи. Человек выпустил оружие, его запястье было рассечено, Гарт снова перевёл взгляд вправо.

Во время этого боя Гарт чувствовал, как за его спиной движется боевой зверь, а в ушах Овермана постоянно звучали рычание, крики и вопли. Ярость начала одолевать его, и вместо того, чтобы продолжать оборонительный, осторожный бой, который он вёл до этого момента, он перешёл в наступление. Полагаясь на свою огромную силу и длину клинка, размахивая клинком он ринулся вперёд.

С этого момента всё происходило слишком стремительно, чтобы Гарт мог осознанно следить за происходящим: он зарубил ещё по меньшей мере двух воинов, одного всадника и одного пешего; как минимум один меч сломался от ярости его натиска; его плащ и доспех были забрызганы кровью, частично его собственной, но в основном человеческой.

Затем, внезапно, бой закончился. Раздался крик, призывающий к отступлению, и Гарт обнаружил, что стоит один в десяти футах от своего скакуна, а вокруг него валяются мёртвые и умирающие люди. Его ярость резко утихла, сменившись отвращением: он не одобрял ненужного кровопролития, а это кровавое месиво казалось совершенно ненужным. С отвращением он огляделся, оставив без пристального внимания немногих выживших, бегущих на юго-восток. Вокруг него неподвижно лежали девять человек и три их странных зверя. Трое из них были явно мертвы - зверь разорвал им горло.

Все звери тоже были мертвы. Один из них - тот самый, которого Гарт распотрошил мечом. Оверман не был уверен, остались ли в том хоть какие-то признаки жизни. Поскольку он, очевидно, ничего не мог сделать для существа, если оно всё ещё было живо, он добил его одним стремительным ударом.

Из шести человек трое умерли от ран, нанесённых мечом, один получил перелом шеи в результате падения со своего скакуна, один с рассечённым запястьем и раной на груди, потерял сознание от потери крови, и последний, нога которого застряла под павшим зверем; он всё ещё был жив и боролся.

По мере приближения Гарта его попытки становились всё более яростными, а затем прекратились, когда он понял, что не может освободиться. Оверман осмотрел его и, не увидев явных ран, решил, что человек может подождать.

Не обращая внимания на испуганные крики варвара, он приказал зверю стоять на страже. Существо бесшумно подошло к нему и замерло в неподвижности: его страшные, обагрённые кровью челюсти находились прямо над лицом человека, кровь капала в грязь у его уха.

Затем Гарт обратил своё внимание на лежащего без сознания воина; сняв с него доспехи и часть одежды, он использовал эту ткань, чтобы соорудить импровизированные повязки и перевязать раны. Он с неудовольствием увидел, как тусклая белая ткань в считанные секунды стала ярко-красной: рассечение оказалось глубже, чем казалось. На мгновение оставив человека там, где он лежал, он достал свои медицинские принадлежности из вьюка на спине своего скакуна.

Попавший в ловушку варвар неуверенно спросил: - Что ты делаешь?

Гарт не стал отвечать, а вернулся к своему пациенту и осторожно снял окровавленные повязки. Он промыл раны, как мог, приложил к ним вроде как подходящие целебные травы и снадобья, и заново перевязал раны свежими бинтами. Когда он убедился, что сделал всё, что мог, он устроил воина как можно удобнее на его собственных мехах, накрыл его мехами одного из его мёртвых товарищей и положил меч рядом с его правой рукой, чтобы он мог защищаться от любых пожирателей трупов, которые могут его потревожить.

После этого он занялся своими ранами: ни одна из них не была серьёзной, но их было много. Он, несомненно, потерял не меньше крови, чем человек без сознания, которого только что лечил. Осознав это, он понял, что очень устал и что всё его тело пронизано болью. И всё же он заставил себя закончить перевязку ран, а затем повернуться наконец к пленнику, находящемуся в сознании.

Стоя рядом с боевым зверем и глядя на прижатого к земле варвара, Гарт спросил: - Тебе больно?

- Нога болит.

- В ловушке?

- Да.

Оверман пробормотал команду боевому зверю. Тот тихо зарычал, затем потянулся вниз, схватил зубами изуродованную шею мёртвого зверя и поднял его переднюю половину над землей, словно оно весило не больше сена. Варвар быстро освободил ногу, и боевой зверь усилил свой хват, так что тело зверя тяжело завалилось на одну сторону, а голова - на другую.

Гарт наблюдал, как на лице его пленника появилась необычная гримаса. Он слишком мало общался с людьми, чтобы понять, что человек изо всех сил старается удержаться от рвоты. Варвар отвернулся чтобы не видеть жуткой трапезы довольного жующего зверя и спросил взявшего его в плен: - Что ты собираешься со мной делать?

- Твоя нога всё ещё болит?