Красная машина.Юниор 3 (СИ) - Барчук Павел - Страница 1

От автора: спасибо всем, кто ждал третью книгу, за терпение. Решил не выдерживать паузу до ночи, все равно не первый том. Честно говоря, я бы не стал ее писать. Уже говорил. Было желание закончить на второй все. Причину тоже объяснял. Но комменты, которые вы пишите, повлияли. Так, наверное. Да и опять же, как говорил, здесь описана реальная история реального человека. И речь именно об этом. Кому интересен хоккей ради хоккея, победы в каждой главе и так далее, тем точно не сюда. «Машина» — это книга о людях. И о жизни. И о том, насколько важно не отступать и не сдаваться, что бы не происходило. Еще раз. Большое спасибо вам за то, что вы есть. Но комменты закрою до финала). Уж простите. Так лучше для всех). Потом открою. Сегодня первая глава. Потом по две буду выкладывать. Половина уже написана, так что перебоев быть не должно.

— Это что за поперечные передачи⁈ Жестче встречайте в средней зоне, не давайте им раскатываться. Больше бросайте. Нет бросков, нет голов! Звено Спиридонова, сделайте мне 3:2. Вы чего такие вялые? Не понимаю. И бросать, бросать, бросать! Услышали? Защита. Вы. Внимательно в обороне! Вам забили две шайбы! Две! Вы совсем, что ли? Оттягиваем и контратакуем. Играем на быстрых контратаках.

— Да, тренер. — Ответил Толик Спиридонов за всех. Он — капитан. Ему положено нести ответственность.

Остальные молча кивали в такт словам Степана Аркадьевича. Счет игры выглядел немного удручающе, поэтому нарожон никто не лез, своим ценым мнением не делился.

— Отлично. Еще лучше было бы, если не только услышали, но и поняли. Симонов!

Степан Аркадьевич повернулся к Лехе. Тот поднял голову и уставился на тренера. Хотя до этого, слушал его наставления, опустив башку вниз.

На меня он вообще старался не смотреть. Очень сомневаюсь, будто дело в совести. Нет. Леха просто охренел и пока еще не пришел в себя. Надо было видеть лицо моего бывшего товарища, когда он заметил меня. У пацана случился шок. Не ожидал, сученыш.

Зато я впервые наблюдал охреневшего Симонова. Того самого, у которого все по полочкам, все по инструкции. Вообще впервые наблюдал столь сильные эмоции с его стороны. Пожалуй, зрелище интересное. А учитывая все обстоятельства, даже волнительное. Приятное.

— Симонов, у тебя со зрением все в порядке? Ты Белова вообще видишь? Чё ты возишь, когда партнер свободен? — Степан Аркадьевич не дожидаясь ответа, переключил свое внимание на других игроков.

Симонов кивнул, но тренер этого уже не видел. А потом, не удержавшись, Леха бросил в мою сторону злой взгляд. Молодец. Делает все мне на руку. В первом периоде как минимум три раза складывались ситуации, когда он реально игнорил. Вытащил личное на лед. А делать это, ой, как неправильно. Особенно, когда я, в отличие от бывшего товарища, наоборот играл за команду, для команды и с командой. Все, как учил Степан Аркадьевич. Он, кстати, лично мне пока не сказал еще ничего. Но я пока еще ничего и не сделал. Первые две шайбы, которые забили мы, не были лично моей заслугой. Хотя, вторая — с передачи, прилетевшей от меня Толику.

Поэтому, психи Симонова оказались чем-то навроде подарка судьбы. Не ожидал от него настолько непрофессионального поведения. Это же, блин, Симонов! Он всегда был непробиваемым. Типа, холодный ум, все дела. Хотя, по идее, если честно рассудить, это я должен срывать зло. Но никак не тот, кто подставил меня по полной программе.

Психология, чтоб ее. Пацан настолько охренел от моего появления, что перестал контролировать свои эмоции. А я, наконец, увидел его настоящее отношение. Было ли это больно? Неприятно? Обидно? Да похер. Уже нет. Тем более, я принял Симонова, как наследство, от настоящего Славика. И воспоминания об их дружбе принадлежали брату. Не мне. Просто я сильно на них повёлся. Опять же, скорее всего, дело в том, что некоторые выкрутасы подсознания все равно связаны с братом, а точнее, с его возрастом. Так-то пятнадцать лет почти. Самый разгул гормонов, тестостерона и остальной херни пубертатного периода. Многое воспринимается гораздо острее.

Впрочем, положа руку на сердце, сначала имелись определённые эмоции. Просто не ожидал, что предателем окажется именно Симонов. Самый правильный, самый умный, самый порядочный. Поэтому осадочек был. Это факт. Но сейчас…

Сейчас даже злости не осталось. Просто легкое недоумение и желание разобраться. Это он все годы притворялся, когда со Славкой дружил? Или всё-таки сыграли свою роль обстоятельства? Тем более, у обстоятельств есть вполне реальные лица и имена. Аглая Никитична и Ленка.

Если первую я искренне понимаю. Судьба внука, его будущее на кону. Тем более, старушка то у нас совсем непростая. Учитывая, какой на дворе год, уверен, Аглая вполне может знать о том будущем, до которого осталось каких-то четыре года. Может, не в деталях, не наверняка, но веяния, имеющие место быть в верхах, она вполне способна оценить. Не удивлюсь, если бабуля вообще уже все просчитала и рассматривает вариант карьеры Симонова в НХЛ. Для того им и нужно попасть в ЦСКА любой ценой. Могу ошибаться, однако, по-моему, некоторые, особо высоко стоящие граждане, догадываются, к чему в итоге приведет путь длиной в семьдесят четыре года. Для особо хитрожопых будущее и правда станет светлым. Но это не точно. А для остальных — почти двадцать лет полной задницы, из которой придётся долго выбираться.

Но вот Ленка… Тут, конечно, вопросов до хренища. И я обязательно их задам. Позже. Чисто ради любопытства.

— Второе звено. Никита, страхуешь Егора, правый борт — его. Внимательнее в защите, отрабатывать нужно по полной. — Тренер продолжал раздавать указания. Он переключился на других пацанов и на Леху больше не смотрел.

Степан Аркадьевич никогда не уделял до хрена времени обсуждению проблемы. Наверное, это правильно. Зачем мусолить? Сказал и все. Услышали — молодцы. Нет — до свидания. Удивительно, что он со мной и моей тупостью так долго боролся.

Поэтому Симонову было озвучено четко, конкретно. Кстати, на месте Лехи я бы сейчас амбиции с эмоциями в жопу себе засунул. Если тренер выказал свое недовольство лишь парой предложений, значит недовольство это сильное. Очень сильное. Сегодня — товарищеский матч и Симонов в первом звене. А завтра — матч в рамках турнира. И Симонов может не выйти на лед вообще.

— Так… Все остается без изменений. Первая пятерка — Спиридонов, Белов, Симонов, Лозинский, Лапин. Спиридонов — справа, Белов — слева.

— Тренер, почему Белов слева? — Толик явно вынашивал этот вопрос с самого начала игры. Но в ответ он получил выразительный взгляд. Больше вопросов у Толика не возникло.

Ни для кого не секрет, я — центральный нападающий. А сейчас мое место отдано Симонову. Кстати, заметил, что балагур и шутник Спиридонов на Леху косился немного раздражённо. Иногда, почти вскользь. Однако, я Толика успел узнать хорошо. Он, конечно, на лед ничего не вынесет из своих эмоций, в отличие от Симонова, но явно моего бывшего дружка Спиридонов недолюбливает.

Хотя, я например, решение тренера вполне понимаю. Явился такой хрен с бугра, а если более точно, из Воронежа. Про Семилуки Степан Аркадьевич и не слышал, наверное. Причем хрен этот сначала выгребывался, потом оказался замешан в какой-то мутной истории, потом вообще развернулся и уехал. А теперь — здравствуйте, я передумал. Спасибо, что вообще не послали меня к чертовой матери.

— Еще раз. Главная ошибка — полностью отдали среднюю зону. Отдали среднюю зону, отдали инициативу. Давайте, взбодритесь. Хватит бегать трусцой!

Степан Аркадьевич высказал последнюю фразу, рубанул рукой и вышел из раздевалки.

Игра, которая должна была получиться, если не легкой, то уж точно ровненькой, неожиданно давалась с трудом. И в принципе, в этом есть часть моей вины. Пусть условной, но все-таки.

Мое появление в раздевалке произвело настоящий фурор. В большей мере, конечно, приятный. Хотя, Спиридонов пообещал оторвать башку. Мне, естественно, оторвать. За то, что я бросил команду. Серьезно. Это была его первая фраза.