Отверженный IX: Большой проигрыш (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 10

— Я постараюсь, — пообещал я.

— Конечно, постараешься. У тебя просто нет другого выхода. Но как, как я уже сказала, держишься ты уже довольно неплохо. За эти две недели ты сильно вырос как боевой маг. Конечно, дело здесь ещё и в поднятии уровня, но и наши ежедневные тренировки не проходят даром.

Здесь с бабушкой трудно было не согласиться. Когда она две недели назад пообещала мне тренировки по шестнадцать часов в день, я думал, что она шутит. Но она не шутила. Вечером того дня, когда я вернулся из Потсдама, мы встретились с Романовым. Я рассказал Александру Петровичу о планах императора Ацтлана и о том, что хочу помешать Хосе Второму претворить их в жизнь.

Мы долго беседовали, кесарь, как и бабушка, изначально был против моей идеи, но в итоге мне удалось его переубедить. После чего Александр Петрович пообещал сделать всё, что в его силах, чтобы подготовить эту операцию и собрать мне в поддержку лучших боевых магов России.

А со следующего утра я только и делал, что тренировался. Эти две недели пролетели для меня как два дня. Я вставал в половине четвёртого, ещё затемно; закидывал с себя лёгкий завтрак, который мне приносили прямо в комнату, и шёл на первую тренировку. Она начиналась в четыре утра и длилась до восьми. Занимался со мной в это время Дьяниш. С ним я отрабатывал стандартные навыки магического боя, тренируя в первую очередь выносливость. Каждый полчаса мы прерывались на пять минут, чтобы отдышаться, а с восьми мне полагался большой часовой перерыв на второй завтрак и отдых.

С девяти утра до часу дня я под контролем Тойво работал с мечом. Учился контролировать артефакт и чувствовать его. Потом был ещё один перерыв на час для обеда и очередного отдыха, а с двух до шести со мной занималась бабушка. Это была самая важная часть тренировок. Если с Тойво я раз за разом просто отрабатывал различные приёмы и навыки, оттачивая это всё до автоматизма, то с бабушкой мы пытались выяснить предел моего владения мечом и нащупать, как далеко я могу зайти. И ещё отрабатывали защиту, потому как с Тойво это делать было невозможно — у него не хватало навыков и силы атаковать меня на уровне, необходимом для активации всех защитных возможностей меча.

После ужина на два часа — с семи до девяти вечера я опять переходил к Дьянишу. Но так как к концу дня физически я уже был почти полностью выжатым, в это время мы занимались больше теорией — изучали тактику боя, разбирали утренние ошибки, обсуждали, какое заклятие для чего лучше подходит и какая защита предпочтительнее в том или ином случае. Но иногда всё же немного тренировались — если хотели разобрать какое-то заклятие на практике. В девять полностью измотанный я плёлся к Тойво, который восстанавливал мне силы, после чего я шёл к источнику.

Без поддержки родового источника и восстановительных процедур Тойво я не продержался бы в таком темпе и трёх дней. А так очень даже держался — даже успевал перед сном на часок заскочить в гости к Миле. Так как я на время подготовки к поединку с Хосе Вторым переехал к себе в комнату, то всё общение с любимой девушкой сократилось у меня до этого часа в сутки.

Мила, чтобы не скучать, днём навещала сестру, которая уже полностью переехала в имение Никитиных, или занималась с Алиханом. Мальчишка делал успехи в освоении рукопашного боя и всё сильнее к ней привязывался. Да и Мила к нему.

— На сегодня всё, — сказала бабушка. — Вечерней тренировки с Дьянишем не будет. Отдыхай.

— Это большая щедрость с Вашей стороны, видимо, я действительно сегодня неплохо держался, раз мне полагается такое вознаграждение, — пошутил я.

— И утренней завтра тоже не будет, — добавила бабушка, проигнорировав мои слова. — Выспись как следует. Помедитируй. А в одиннадцать ты должен быть готов показать всё, на что ты сейчас способен.

— В одиннадцать? — переспросил я. — Вы будете проводить эту тренировку?

— Тренировки не будет, — сказала бабушка и, заметив моё удивление, пояснила: — Будет промежуточный экзамен.

— Экзамен?

— Да. Ты сам только что жаловался, что во время тренировки я тебя не атакую в полную силу. Вот завтра у тебя будет возможность проверить, как оно бывает, когда атакуют в полную. Завтра всё будет по-настоящему, и мы точно узнаем, чему ты научился за две недели, и будет ясно, стоит ли тебе продолжать тренировки и выходить на поединок против Хосе.

— Ну а как можно не выходить? — удивился я. — Александр Петрович собирает самых сильных боевых магов мне в поддержку, а я ему скажу, что передумал? Как Вы себе это представляете?

— Завтра будет ясно, — отрезала бабушка.

— Но только тогда давайте действительно по-настоящему атакуйте, не делайте мне поблажек, чтобы после экзамена, если я его пройду, у Вас не осталось никаких сомнений в моей готовности к предстоящему бою.

— Не переживай, всё будет по-настоящему. Но экзаменовать тебя буду не я.

*****

Секретное совещание, на которое кесарь Романов пригласил лишь глав Москвы и Санкт-Петербурга — князя Воронцова и графа Каменского, да самого верного своего сподвижника — графа Милютина, длилось уже второй час и подходило к концу. Государственные мужи обсудили подготовку к запланированной военной операции в Испании и сочли её удовлетворительной — Москва была готова отправить в Испанию сорок сильных боевых магов, Петербург — двадцать восемь. Новгород, включая федеральные спецслужбы, должен был довести общее количество участников операции до ста пятидесяти.

Все участники совещания сошлись во мнении, что крайне важно остановить Ацтлан и показать Хосе Второму, что в России есть силы, способные ему противостоять. Единственное, в чём не поддержали кесаря Воронцов и Каменский — это в том, что не стоит ждать гадостей от Священной Римской империи. Главы Москвы и Петербурга допускали, что сталкивание России и Ацтлана — хитрый план Вильгельма Пятого, желающего прибрать Пиренеи к рукам силами русских магов.

И переубедить коллег Александр Петрович не мог, потому как не мог им рассказать ни про попытку Британии устроить дворцовый переворот в Берлине, ни про помощь Седова-Белозерцева Вильгельму Пятому в выявлении заговорщика фон Лангермана, ни про помощь императора кесарю в выявлении предателей в стамбульской резидентуре. Без знания этой предыстории предложение императора Священной Римской империи о некоем временном союзе, действительно, выглядело довольно подозрительным.

— Всё же я не стал бы так уж доверять Вильгельму, — в очередной раз высказал свои опасения Воронцов. — Пока наши интересы временно совпадают, он хороший, но никто не знает, как он поведёт себя в случае серьёзной войны. Тем более сейчас, когда граница Империи вплотную подошла к границам Беларуси и России. Мы знаем, что Вильгельм мечтал прибрать к рукам всю Прибалтику, а досталась ему лишь одна Литва. Эстонию мы оккупировали, а нейтральный и независимый статус Латвии выгоден и России, и Британии, и, соответственно, мы будем настаивать на том, чтобы этот статус у неё сохранялся как можно больше. Вряд ли это всё входит в планы Вильгельма, и не думаю, что он долго будет с этим мириться.

— Мне кажется, Вильгельм переживёт потерю части Прибалтики, если он получит Пиренеи, — сказал Романов.

— Мне бы Ваш оптимизм, Александр Петрович, — вступил в разговор Каменский. — Но вынужден признать, альтернативы нашему выступлению против Хосе Второго нет.

— Именно! — подтвердил кесарь. — Война на Востоке может начаться уже в этом году.

— Главное, чтобы она не началась, когда наши сильнейшие боевые маги будут в Испании.

— Да, это было бы проблемой, — согласился кесарь. — Но это исключено. Без Хосе англичане не начнут войну с нами, а императору Ацтлана сначала надо сложить его пирамиду.

— А мне кажется, главная проблема в другом, — мрачно произнёс Воронцов.

— И в чём же? — поинтересовался Романов.

— В том, что основной нашей силой в предстоящей операции будет двадцатилетний мальчишка.

— А у нас есть выбор?

— Похоже, что нет, и это не то чтобы пугает, но скажем так, вызывает некоторые вопросы.