Что нас не убивает (СИ) - Серов Дмитрий Олегович - Страница 28

Закончив свой монолог Девора взглянула на собеседника. Тот шёл, глядя прямо перед собой и обдумывая услышанное. Спустя некоторое время он всё же нашел что сказать.

— И всё так, по-моему, страха было бы более чем достаточно.

— Тебе кажется. — Она поразмыслила, пытаясь подобрать нужные слова. — Ты воевал?

— Приходилось. — С неохотой признал наемник.

— Во время боя, что удерживает солдат от бегства и дезертирства?

— Железная дисциплина и страх. Чтобы люди не разбежались они должны бояться сержанта намного больше врагов.

— Вот. А в то время когда войны нет. Почему люди не уходят из армии? — Ответа на этот вопрос у наемника не было, и Девора продолжила. — Потому, что в это время они живут славой и почетом воинов. Они знают, что приняв королевскую монету будут одеты, обуты и накормлены. При этом им не придется думать и принимать собственных решений, за них все сделает начальник. Поэтому в мирное время самые важные люди это генералы и полковники, чья слава и шикарная форма вызывают у солдат трепет и чувство причастности к чему-то великому. А во время войны власть переходит к сержантам чьи крепкие слова и жестокость не позволяют солдату поднять голову и подумать о побеге. Все тоже самое и в управлении государством.

— Ты неплохо знакома с военным делом. — После недолгого раздумья ответил

Девора устала исправлять его и смирилась с его постоянным тыканьем.

— Отец военный. Провела всё детство в полевых лагерях. На советах командиров чего только не наслушаешься. Особенно когда ты маленькая девочка, которую никто не замечает. Ты тоже был военным? Не увидела радости навеянной воспоминаниями о ратных деньках.

— О войне с улыбкой вспоминают только идиоты или те кто на ней не был. — От обычной болтовни наемника не осталось и следа. — Я воевал за господ, что правят южнее Перешейка. Больше не собираюсь.

Девора хотела выудить из наемника побольше информации, но увидела, что Коб остановился и решила перенести разговор на другой раз.

— Что-то не так? — Девора обратилась к старшине.

— Так-то всё так, только, значится, тут дорожка совсем узкая, а деревья плотно растут, как бы не потерялись вы на отдалении, мазель квизитор. Уж лучше дальше я с вами рядом пойду.

«Или просто любопытство взяло верх и решил послушать, о чем господа «квизиторы» разговор ведут?»

— Ну что ж, значит дальше пойдем вместе. Скажите, Коб, а что это за чудь белоглазая?

— Ох не стоит о лесном народе говорить по ночам. — Он снова очертил круг.

— Боюсь это необходимо для дела. Нам ведь надо знать с чем мы столкнемся.

— Ну только раз для дела. — Старик нехотя принялся рассказывать. — История то тут, значится, короткая. В далекие времена, когда боги еще ходили по земле, жил в местных лесах народец волшебный. Местные их чудами кличут. С виду и люди, да только росточку в них совсем ничего, не выше травинки. Иные правда говорят, что росту они человенческого, просто не высоки. Кожа у этих чудов, серебряная, а волосы золотые. Некоторые правда говорят, что всё это слухи и байки. Разные в общем ходят о них истории, но сходятся все в одном, у всех чудов белые глаза. Потому и кличут их чудь белоглазая. Народец это жил с людями в мире, мы их не трогаем, а они нас. Но коли помощь какая нужна была, так любой знал что делать. Выведи какую-нибудь животину в лес, к дереву привяжи, да проси чудов о помощи. Животину, конечно, они назад не возвращали, но помогать, говорят помогали. Правда сейчас чудов уже давно никто не видел, только старики еще помнят сказки о них.

— А о какой помощи можно попросить чудов?

— Да о любом деле, что крестьянину может понадобиться, значится. Чтобы рожь колосилась, да чтоб скот не мер.

— А что бывает и такое?

— Эээ, на каждом шагу, значится. Вот хоть в этом году. Урожай слабый, живности мало, так ещё дожди такие что половину дорог, напрочь размыло. Уж не знаю, чем маркиз налоги платить собирается, но с нас он получил, значится, едва ли треть того что планировал.

— Скажите Коб, как вам живется… — Девора не успела договорить, её проводник остановился и показал куда-то перед собой.

— Вон она изба егеря то. — Старик указывал, на небольшой деревянный домик, который прятался за соснами. — Токма я туда, значится, не пойду. Жуть эту я второй раз видеть не вынесу, вы уж, мазель квизитор, простите.

— Второй раз? Так вы что не убрали тела? Не похоронили людей?

— Как можно? В таком неделе, значится, надо бы законников дождаться.

«А еще вы все разбежались в страхе, не рискнув тронуть тела.»

— Пойдем. — Фарелл кивнула Дамиану на вход. — Сами посмотрим.

— А коли там больно жутко будет? — Насмешливая пародируя деревенский говор спросил наемник.

Девора не ответила, а лишь толкнула его внутрь. Войдя в дом вслед за Дамианом, инквизитор Фарелл сразу поняла зачем он прикрыл лицо плащом. Воздух был наполнен сладковатым зловоньем разложения. Погода в последние дни выдалась теплая, что не лучшим образом повлияло на семью Егеря.

Инквизитор прошла по дому внимательно осматривая место преступления. В первой комнате по всюду были следы боя. Похоже егерь не хотел умирать просто так. Всюду валялась перевернутая мебель, то тут, то там в стенах и потолке Девора находила следы от топора. Они с Дамианом проследовали в одну из комнат, примыкавших к самой большой. Это оказалась спальня. Кровать была не заправлена, одна из ножек подломилась, так что она теперь стояла в центре комнаты неказистым потрепанным великаном. Похоже егерь так же занимался плотницким делом. Об этом свидетельствовали и остальные элементы мебели, украшенные фигурной резьбой и отметинами от топора в равной степени.

— Что-то мне тут не нравится. — наемник впервые подал голос за долгое время. — Я бывал там, где учиняли побои и даже убийства, но тут что-то не так. Вот только не могу понять, что.

Девора уже понимала, что не так. Но объяснения этому у неё не было, поэтому она пока оставила свои догадки при себе. Закончив со спальней, она вернулась в большую комнату и направилась к другой двери. С улицы донёсся какой-то звук. Наверно Коб, с испугу решил отломить себе жердь для обороны. Дверь отворилась со скрипом. На этот раз в комнату первой вошла Девора, опередив Дамиана который что-то всё ещё что-то разглядывал. Сделав шаг внутрь комнаты Фарелл замерла. Картина, открывшаяся перед ней, заставила похолодеть от страха даже её, королевского инквизитора, видевшую человека, буквально разобранного по частям.

— Я понял! — Дамиан быстрым шагом догнал её. Он хотел было рассказать о своей находке, но увидев то что видела Девора замолчал.

Комната оказалась кухней. Тяжелый дубовый стол, некогда занимавший центр помещения, теперь был лишь грудой обломков, сваленной в углу. На его месте теперь, была собрана устрашающая инсталляция. Егерь, его жена и три их маленькие дочери были замысловато сложены на полу. Руки и ноги их были искривлены, под столь неестественными углами, что в нескольких местах их даже пришлось сломать. Они образовывали какой-то сложный рисунок, значение которого Девора не могла даже представить.

— Слова Молчащего. — Еле слышно, на выдохе проговорил Дамиан. — Кровь! Ты видишь?

Замечание было дельное. Странность, которую они заметили при осмотре дома заключалась в том, что при таком активном размахивании топором, Егерь не мог никого не задеть. При этом, во всех помещениях не было ни капли крови. И вот теперь, глядя на тела, инквизитор Фарелл поняла, ЧТО её так пугает. Они были высушены. Нет, они были выпиты. Их лица, ноги, руки, были столь тонки, столь сухи что становилось очевидно, из них выпили всю кровь.

— Да. — Тихо проговорила Девора. — В них нет крови, как и в комнатах.

— Больше тебе скажу, она там была. Её кто-то тщательно стер. Но зачем стирать кровь, и при этом оставлять тела в доме?

— Не знаю, и знать не хочу. Коб был прав, дело не человеческих рук, сюда нужно прислать мага, а не инквизитора. Пойдем.

Уговаривать Дамиана не пришлось. он пересек комнату, и вышел из дома. Девора чуть задержалась в дверном проеме, оглянувшись на перевернутую вверх дном комнату. Из-за этого она налетела на наемника, стоявшего в шаге от дома. Он уставился куда-то вперед, разглядывая то, чего Девора пока не могла видеть из-за его спины. Обойдя его она остановилась как вкопанная разинув рот.