Рысюхин, надо выпить! (СИ) - "Котус" - Страница 11

Мы втроём — Семёныч, я и стремянка — управились чуть больше, чем за час. Странно, когда руководила бабушка, то даже при помощи папы и второй стремянки уходило не меньше двух. Как так? Ещё я пожалел, что не купил новых игрушек: ёлка растёт, а украшения время от времени приходят в негодность. В итоге «поверхностная плотность украшений, приведённая к квадратному метру условной образующей ёлки» — это не я так ругаюсь, а дед — не сильно, но всё же заметно уменьшилась.

«Ничего, поднимешь уровень — освоим с тобой металлизацию поверхности разными способами, сами игрушек наделаем таких, что ни у кого нет!»

«Ну, это когда-то, а дыры уже сейчас».

«Кое-что, конечно, можно и сейчас, если сумеешь металл в пыль переработать. Чтоб частички были меньше, чем стружка из-под напильника».

«Смотря какой металл».

«Латунь и алюминий. Размешать эту пыль в любом прозрачном лаке — получится, соответственно „золотая“ и „серебряная“ краска. Ну, или компонент для самодельного подобия термобарического боеприпаса, это как посмотреть».

«Какого боеприпаса⁈ Ты о чём вообще⁈»

«Не обращай внимания — профдеформация. Скажи лучше, будут ли пыль, лак и, главное, что красить?»

«Пыль будет, немного правда. Лак… Лак есть, каретный, по дереву. А вот что красить?»

«Что-то деревянное, сейчас кучера твоего напряжём на поиски, пока краску готовим».

Краска получилась, хоть дед и бухтел об отсутствии каких-то «стабилизаторов». Выяснились две вещи: в сарае валялась масса старых деревянных игрушек, не ёлочных, а детских. Пусть большая часть из них была слишком тяжёлой для веток, но их можно было поставить под дерево. А во-вторых, я мог управлять металлом в этой странной краске, заставляя его формировать ровную, гладкую поверхность, независимо от сколов, трещин или бугров на дереве.

Серебряный конь-качалка с золотыми гривой, копытами и полозьями выглядел вообще сказочно. Семёныч сперва скептично отнёсся к идее порчи лака, но потом вошёл в раж и третий раз переставлял игрушки под ёлкой, формируя какую-то одному ему ведомую композицию. Надо будет потом проверить, чтобы не оказалась непристойной с какого-нибудь ракурса.

А мы с дедом, найдя бутыль олифы, раздухарились и, добыв ещё порошка, покрасили ворота в серебро с золотом! Разгоняя краску кисточкой на это нам с папой когда-то понадобился почти целый день, а магией — треть часа на всё про всё! Дольше краску готовили. Единственный недостаток нашей идеи был в том, что лак на морозе сохнуть не хотел, а ускорить это магией никто в доме не мог. Если с игрушками всё более-менее понятно, главное их не трогать лишний раз, то вот ворота… Покрасятся гости, и что тогда?

«Да уж, хорошая мысля приходит опосля»

На наше счастье мимо шёл наш полицмейстер, обладавший не особо сильным даром огня, самым частых из стихийных. Заинтересовавшись, что я делаю он, после рассказа о задумке и возникших проблемах, предложил высушить ворота взамен на остатки краски. Ещё четверть часа — и мы разошлись, взаимно довольные сделкой.

Хоть дед и ругался, что без должной подготовки поверхности вся эта красота скоро облезет и получится «полная порнография, в худшем смысле этого слова», но сейчас-то — роскошно! А потом и поправить можно. Тем более, что я постарался укрепить металлическую плёнку своей магией. Сил на это ухнуло — просто жуткое для меня нынешнего количество. В результате я уже не мог ни добывать порошок, ни красить, а потому пошёл на кухню — греться, помогать и что-нибудь перекусить.

«Кстати, а откуда у вас традиция насчёт ёлки появилась? У нас это из христианства пришло, вроде как пальму заменила».

«Насколько помню — когда-то это было майское древо. Или дерево молодое украшали лентами, или вовсе брали палку, на неё сверху надевали колесо от телеги, на которое навязывали всякое разное — ленты, бусы и прочее. Когда и как майская палка превратилась в январскую ёлку я точно не знаю».

Праздничный стол накрывали в гостиной на втором этаже. Хоть мы официально всё ещё были в трауре, но Новый год совсем уж пропустить было нельзя, тем более, что уже семь месяцев прошло. Всей разницы, что нам в этом году не стоило праздновать шумно, участвовать в гуляниях и ходить в гости с визитами — то есть делать всё то, что мне больше всего не нравилось в этом празднике в детстве.

Бабуля зачем-то вытащила из своего кабинета и развешала на стенах рамки с моими наградными документами и пластинками. В ответ на мой тяжёлый вздох она только бросила веско:

— Надо!

Ох, чую, что-то она затеяла глобальное. Тут тебе и дорожка, и набор блюд, некоторые мы никогда на новогодний стол не ставили, и заранее подготовленные «на всякий случай», но строго под счёт, гостевые приборы. И тут ещё я, с покраской ворот. И требование бабушки, чтобы я был на празднике с медалью. Ох, не нравится мне это всё, чем дальше, тем больше.

Ужин — обычный, не праздничный, начали около пяти вечера. Надо сказать, что из-за беготни и хлопот это был первый за день шанс спокойно поесть горячего, а не ухватить что-то на бегу, так что аппетит был зверский. И не страшно, до праздничного застолья ещё шесть часов, в любом случае проголодаться можно успеть.

Поужинав за своим столом — бабушка себе не изменяла — хоть и из того же котла, слуги начали прощаться перед уходом домой. В этот момент по традиции им полагался подарок от рода, чем раньше занимался папа. Бабушка, конечно, говорила, что она уже всё продумала, и чтобы я не забивал себе голову, но… Но я знаю свою бабулю. Она хоть и любимая, но, честно признать, не без недостатков. В частности — её экономия порой оказывается на грани жадности. Хорошо, за этой гранью. Часто оказывается, а иногда так и сильно далеко. В общем, с неё станется вручить по пятёрке и считать, что этого будет больше, чем достаточно. Не понимая, как это выглядит со стороны и какую реакцию слуг может вызвать.

Ну, а я что говорил? Нет, стоп, она реально ещё и купюры не новые взяла⁈ Ну нееет, так дело не пойдёт! Я, конечно, тоже не идеал, в частности, о необходимости подарка вспомнил, когда мы с Егором Фомичом уже подъезжали к Минску. Ещё и поезд опаздывал, сокращая время на поиск чего-то подходящего. Боюсь, что получилось из категории «лучше, чем ничего», и не более того. Но всяко лучше, чем бабушкино «поздравление».

— Бабуля, спасибо, что ты тоже решила поздравить наших верных служащих. Теперь моя очередь вручить подарки от рода Рысюхиных.

Бабушка выглядела недовольной, но вмешиваться в какой-никакой, а ритуал, который я начал, использовав имя Рода и активировав перстень, не стала. Я на то и рассчитывал, что она не рискнёт нарушать Традиции и Порядок.

— Ядвига Карловна! Сколько себя помню — у нас в доме всегда была «тётя Ядя», которая всегда как минимум утешит, обогреет и накормит. Ну, в части «накормит» мне с вами тягаться не получится, а вот с остальным… Я вынул из-под стола заранее принесённый картонный пакет, содержавший бутылку голубичной настойки, тёплую шаль и двойную открытку.

Бабуля недовольно поджала губы. И это она ещё не знает, что в открытку деньги вложены. Чтобы они не выпали неожиданно, пришлось пресечь попытку Ядвиги Карловны заглянуть внутрь:

— Тётя Ядя, вы лучше дома почитайте, ладно? — И подмигнул.

Нашему «универсальному солдату», по определению деда, который при этом постоянно хихикал, Семёнычу, подготовил немного другой набор сходной направленности: бутылку «Пшеничной» к столу, новый волчий треух и тоже открытку. Открытка особого интереса не вызвала, он её повертел и просто сунул в карман — надо будет потом намекнуть, чтобы всё же заглянул внутрь — шапку нацепил на голову, а бутылку вложил куда-то за пазуху. И для чего я красивый пакет покупал⁈

От идеи подарить одной кулинарную книгу, а второму набор столярных инструментов отговорил дед. Точнее, не отговорил, а пресёк на корню:

«Дарить подчинённому вещи, хоть как-то связанные с профессиональной деятельностью, это настоящее жлобство! Потому как это, по факту, рабочий инвентарь, которым ты и так обязан снабжать. Плюс намёк, что как людей, а не как рабочую единицу, ты их не воспринимаешь. И еду дарить — тоже так себе идея: съедят и забудут. Разве что за компанию с чем-то ещё».