Девять смертных грехов. Часть третья (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич - Страница 45

Возможно, это было единственное хорошее в этой ситуации. Давид поместил в грудь девушки свой грааль, а потом залил в горло почти целый флакон черной вонючей скверны. Гораздо резче и злее, чем та, что обычно использовали в пилюлях. Мария неожиданно оказалась в ситуации, когда только чужая чистота отделяла ее от смерти. Ее сила стала ее слабостью, чужая воля стала надеждой. Это было унизительно, девушке очень хотелось гордо вскинуть голову и покончить с собой и планами убийцы. Но ей не хватило воли…

Нет! Страха не было, и еще несколько месяцев назад она бы только рассмеялась в лицо убийце, но сейчас Мария не могла избавиться от одного глупого и бесполезного чувства. Веры, что Счастливчик сможет разобраться и помочь ей. Именно поэтому она согласилась со словами Давида, согласилась шпионить, согласилась носить его чистоту… А потом Счастливчик действительно появился, но ничего не понял. Полез обниматься, полдня говорил со всеми кроме нее. А когда Мария сама хотела открыть рот, чужая чистота брала ее под контроль, и язык замирал, словно безвольная тряпка.

Именно в этот момент девушка осознала, что теперь даже умереть сама не сможет. Ее жизнь больше не принадлежала ей, и никто не был способен ей помочь. Поверив в Счастливчика, она сама, по собственной глупости, отказалась даже от такой мелочи, как возможность расстаться с жизнью. А этот идиот даже сказать ничего не мог! Или… Глаза парня стали синеть, и Мария неожиданно поняла, что нужно сделать. Приметила острый сук и попыталась на всей скорости на него налететь. Чужая чистота привычно остановила попытку покончить с собой, показавшись всего на пару мгновений, но этого хватило.

Счастливчик каким-то образом узнал ее. Хотя почему каким-то? Он же алхимик, он же Счастливчик! И он пришел в ярость. Его гнев разжег внутри девушки надежду, от которой она почти отказалась. А потом вместо того, чтобы помочь, он зачем-то позвал Белого, стал спрашивать у него разрешение… Драгоценные мгновения утекали одно за другим. Надежда начала гаснуть, отступившая было чужая чистота снова расползлась по всему телу.

И в этот самый момент Счастливчик бросил ей меч. Серый, как будто немного прозрачный — очень странный. Девушка ухватила его, и в тот же миг скрытая в ней скверна взревела, словно обезумевшее море. Боль, жар прокатились по телу, растворяя в себе каждую частичку чужой чистоты. Верная смерть, но зато она смогла остаться собой. Мария улыбнулась Счастливчику, собралась попрощаться, но потом неожиданно поняла, что не умирает.

Скверна, которой хватило бы на несколько десятков пилюль, которая должна была бы убить ее, вместо этого покорно колыхалась под сердцем, ожидая приказов. И только тогда Мария осознала, что за меч ей дали подержать. Восьмой клинок смертных грехов. Меч скверны, оружие невероятной силы, которое помогло ей выжить, несмотря на все хитрости Давида Асторги.

— Ты тут? — девушка вспомнила про иногда разговаривающий с ней голос. Если выпала такая возможность, так почему бы не разобраться еще и с ним.

— Тут…

— Кто ты?

— Я это ты.

— Я — это я, — не согласилась девушка и повторила вопрос. — Кто ты?

— Я та половина тебя, которую ты сдерживаешь, но которая могла бы сделать тебя великой, — голос отвечал монотонно и спокойно. В нем не было привычных вкрадчивых ноток, и ему больше не хотелось верить.

— Ты скверна? То, что пробудили во мне пилюли?

— Я часть тебя. Тебя попросили забыть… Вспомни, как ты стала чтецом, как ты стала частью братства…

И Мария действительно вспомнила. Ей было всего десять. Их было семеро, тех, в ком так и не пробудилась чистота, и кто решил пойти другим путем. Они тренировались почти три года, а потом хозяин замка, вторая великая тень, отвел их в пустующую деревню у дальнего леса. Ушел и оставил, а из дома, откуда разило свежей кровью, медленно выбрался иелчу. Дух полз к ним с перебитыми ногами, но они все равно не могли от него убежать. Вторая тень окружил деревню кольцом черного пламени, и очень быстро Мария поняла, что из этой ловушки выйдут или они, или иелчу.

Даже после этого дети тянули со сражением почти всю ночь, бегая от покалеченного духа, но в итоге, когда силы стали их покидать, решились. Напали все вместе. И тут же потеряли Филиппа — несмотря на рану, тварь вырвала ему горло одним ударом. Все тут же забыли про тактику, про план, просто налетели на иелчу и принялись рубить его со всех сторон. Дико, исступленно, изо всех сил.

Мария помнила, как кричала, как мелькал ее меч, а потом что-то черное отделилось от иелчу и растворилось у нее в груди. После этого она потеряла сознание, но скверна, затаившаяся внутри — нет, и сейчас она показывала, что было дальше.

— Сила иелчу приняла двоих из них, — слуга тени разложил потерявших сознание детей перед своим повелителем, и тот по очереди коснулся их лиц.

— Трупы — сжечь, тех, кто не справился — вернуть в семьи, их память стерта, они ничего не вспомнят.

— Выжившие?

— Прелат Айялла хотел взять новых учеников. Вот и подарим ему эту пару, думаю, после этого он на какое-то время обо мне забудет. Старик, конечно, великий воин скверны, но его правила… Как же они раздражают.

Воспоминания закончились. Мария тряхнула головой, приходя в себя, и первым, что она увидела, было склонившееся над ней лицо Карлоса Асторги. Не то лицо… Она ожидала Счастливчика. Взгляд девушки скользнул в сторону, и она увидела уже его. Он сражался! Ее Счастливчик под крики остановившихся и возмущенных идальго напал на одного из сопровождающих принцессы Астурийской.

— Это… — догадалась девушка. — Это Давид Асторга?

— Точно, — кивнул Карлос. — Мы сразу поняли, что если он взял тебя в оборот, то будет поблизости. Дальше я просто помог вычислить Счастливчику его маску, и он тут же бросился в бой.

— Надо ему помочь.

— Уверен, он сам справится. А вот прикрыть спину от остальных, пока они не разобрались, что тут происходит, будет нелишним, — Карлос протянул руку, помогая Марии подняться.

Еще мгновение назад все мысли девушки были заняты размышлениями о том, кто же она такая. Человек или переселившееся в нее древнее чудовище. Сейчас это казалось совершенно неважным! Девушка покрепче сжала меч скверны, а потом они вместе с Карлосом решительно двинулись к Счастливчику. Отодвинули плечами пару идальго-офицеров, а потом замерли между ними и сражающимся другом.

С другой стороны к ним подошли сестры-франкийки. Они вообще не знали, что тут творится, но не задали ни одного вопроса, а просто вытащили мечи, готовясь в случае чего прикрывать своего командира. Мы никогда не будем одни…

— Что ты творишь⁈ — статный капитан с модными подкрашенными усами заорал на Счастливчика. — А ну-ка, бросьте мечи!

Он выпустил чистоту, добавив в нее пару граалей и рассчитывая разом остановить почему-то сцепившихся идальго. Мария бросила взгляд вперед — принцесса только сейчас остановилась, заметив, что ее отряд почему-то отстал. А чистота капитана уже летела вперед, прямо в спину Счастливчику. Случайность или нет, но именно он первый окажется под ударом, и у клинка Золотого купола появится пара мгновений, чтобы добить своего врага.

— Нет! — скверна, собравшаяся внутри Марии, вырвалась наружу. Из самого сердца, сквозь меч, блестящим черным потоком. Она встретила чистоту и, несмотря на усиление граалями, спокойно сожрала ее. С легким хрустом и причмокиванием.

В этот же самый момент Давид Асторга запнулся, подвернув правую ногу, и тогда же черный клинок Счастливчика пронзил его сердце. Они опять справились с клинком Золотого купола, но что будет в следующий раз?

Несмотря на завершившуюся дуэль, Мария и не подумала опускать меч. Взрослые идальго из их отряда не опускали же свои. Наоборот, после удара скверной и убийства того, кого они считали товарищем, гвардейцы приняли учеников Примеры за настоящих врагов и сейчас расходились в стороны, чтобы не дать им сбежать.

— Вот и все, — Счастливчик, почему-то все это время державший меч в сердце убийцы, наконец, вытащил его, а потом подхватил того за шкирку и показал всем остальным. — Прежде чем вы начнете сражение со своими, присмотритесь. Это точно ваш товарищ⁈ Или, может, кто-то вспомнит, что происходит с теми, чьи лица крадут перевертыши из клана Асторга?