Порочная (ЛП) - Ловелл Л. п. - Страница 32

Блядь, как мне вообще рассказать ему?

Я облажалась.

Его шаги эхом отдаются в коридоре, прежде чем его тень падает на дверь. Я поднимаю глаза и встречаюсь с его ледяным взглядом, когда он делает шаг ко мне. Гнев, охвативший его ранее, исчез.

— Кто-то очень близкий мне предал меня, маленькая кошечка, — мурлычет он мне на ухо, прежде чем заправить мои волосы за ухо.

У меня перехватывает дыхание, и я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие, делая неуверенный шаг в сторону от него. Он наблюдает за моими движениями так, как хищник изучает хромающую, слабую добычу.

— Как ты думаешь, кто это? — спрашивает он. — Игорь или Донован, — я оборачиваюсь и вижу садистскую ухмылку на его лице.

Мои зубы впиваются в нижнюю губу, и я качаю головой.

— Ты знаешь, кто это, Ронан.

Его ухмылка становится шире, когда он делает ещё один шаг, прижимая меня к окну.

— Да, — он подносит свои губы в нескольких дюймах от моих. — Да, — его взгляд опускается на мой рот. Его палец проводит по моей ключице. — Храбрая маленькая кошечка.

— Ты всё равно собирался убить меня, — шепчу я. — Они попросили меня о помощи.

Он хватает меня за горло, прижимает к стеклу и поднимает с пола.

— Кто? — его глаза горят безумием.

Я царапаю ногтями его запястье, когда-то немногое, что осталось от дыхания, с шипением вырывается из моих лёгких. Его хватка ослабевает, и он позволяет моим ногам коснуться пола.

— Я не знаю. Я просто воспользовалась возможностью поиметь тебя из могилы, — я представляю, как бы всё это выглядело, если бы он убил меня, и мои губы растягиваются в улыбке.

Закрыв глаза, он стонет и прижимается своими губами к моим.

— Ты правда совершенна. Теперь жалеешь об этом, Красивая? Хм?

— Нет, — я прищуриваюсь, глядя на него. — Мы были врагами. Я выстрелила, и попала в цель, — я кладу руку ему на затылок, касаясь губами его губ. Опасное влечение кружится вокруг нас, притягивая меня к нему, даже когда угроза возмездия тяжело висит в воздухе. — Я бы не стала делать этого сейчас, если это поможет, — я пожимаю одним плечом.

— Где ты нашла эту информацию?

— У тебя правда завелась крыса, Ронан, — я вздыхаю. — Кто-то подсунул мне в сумку одноразовый телефон на ужине, где ты расправился с Василием.

— И… информация?

— На следующем ужине я получила флешку вместе с сообщением о твоём коде безопасности. Я поменяла их местами.

Его ноздри раздуваются, как у быка, и его хватка усиливается, его взгляд опускается к моим губам.

— Как это храбро с твоей стороны — выполнять приказы того, кого ты не знаешь. Я думал, ты умнее этого.

— Мне было всё равно. До тех пор, пока я не облажалась с тобой. Я представляла, какой ты будешь злой и в то же время неспособный что-либо сделать, потому что я уже была бы мертва, — ностальгическая улыбка украшает мои губы. — О, чтобы выиграть твою игру, Ронан.

Тихий смешок срывается с его губ, и, вздохнув, он отпускает меня.

— Теперь ты устроила ужасный беспорядок с которым нужно разобраться… — и с этими словами он поворачивается ко мне спиной и выходит из комнаты.

***

На следующее утро я просыпаюсь и вижу рядом с собой холодные, нетронутые простыни. Вздохнув, я переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок. Конечно, он зол на меня, но это Ронан… оставаться злым означает отсутствие эмоционального контроля, которому он редко поддаётся.

Я встаю и принимаю душ, прежде чем подойти к шкафу. Он ещё не заполнен, поэтому я беру одну из дорогих рубашек Ронана и натягиваю её через голову без нижнего белья. Я прохожу по пентхаусу, останавливаясь на кухне, чтобы выпить чашечку кофе, прежде чем нахожу Ронана в гостиной, гордо восседающего на диване. Рядом с ним сидит платиновый блондин с такой бледной кожей, что она почти ослепляет.

При моём появлении Ронан оглядывается через плечо и улыбается.

— Камилла, это Борис, — говорит он.

Мужчина хмурится.

— Меня зовут Арнольд.

Ронан поднимает руку.

— Мне нравится Борис.

Когда я заворачиваю за угол, то обнаруживаю тела Донована и Игоря, распростёртые на полу. Пулевые отверстия у них во лбу.

— Какого черта, Ронан?

— Скорее всего, крысой был один из них. Никто другой не знал кодов, так что, — он пожимает плечами, — нельзя полностью быть уверенным в том, что крыса скажет правду. К сожалению, для того, кто был невиновен.

— Ты не подумал уточнить это? Или выяснить, кто именно это был? — я подношу свою кружку с кофе к губам, делаю глоток и смотрю на тела. — Это кажется… расточительством.

— Моё время слишком ценно, чтобы тратить его на подобные пустяки.

Я бросаю взгляд на Бориса или Арнольда, как бы там его ни звали.

— Ты, должно быть, в восторге от своей новой должности, — говорю я с ухмылкой.

Он с трудом сглатывает, прежде чем его взгляд опускается на мою грудь, задерживаясь на сосках, прижимающихся к тонкому материалу рубашки Ронана.

Ронан щёлкает пальцами, и Борис быстро отводит от меня взгляд.

— Больше не смотри на неё так, или я прикажу выколоть тебе глаза.

Я прикусываю губу, чтобы скрыть улыбку, прежде чем плюхнуться на диван рядом с Ронаном и положить свои голые ноги ему на колени. Его рубашка задирается мне на бёдра, но я притворяюсь, что не замечаю это. Бедный Борис выглядит так, словно вот-вот обосрётся. Ронан свирепо смотрит на меня.

— Итак, — говорю я, — помимо преждевременной кончины Донована и Игоря, каков порядок дел на сегодня? Очевидно, мне нужно кое-что прибрать, — я приподнимаю бровь, глядя на Ронана, и подношу свой кофе к губам.

Рука Ронана опускается на моё бедро, медленно поднимаясь вверх. Его глаза останавливаются на Борисе, пока он продолжает скользить ладонью вверх по моей ноге. Такой пещерный человек. Добравшись до верхней части моего бедра, Ронан скользит рукой по моей голой заднице, затем замирает, прежде чем бросить на меня взгляд.

— И вот нецивилизованная дикарка возвращается.

Борис поудобнее устраивается на своём сиденье, на лбу у него блестит пот, он смотрит прямо перед собой на стену. Я не могу удержаться от смеха.

— Думаю, Борису нравится кое-что нецивилизованное.

— Борис, — говорит Ронан и тот подпрыгивает, — принеси нам завтрак. Омлеты. Ржаной тост.

Борис вскакивает и практически выбегает из комнаты. Смеясь, я ставлю свой кофе на боковой столик и откидываюсь на подлокотник дивана.

— Вокруг нас горит мир, а ты заставляешь его готовить завтрак?

— Это ещё не всё, что я делаю. Люди работают за меня, маленькая кошечка. Я просто сижу и жду.

Я закатываю глаза и сажусь, беря его за подбородок и притягивая его лицо к своему.

— Ты дал понять, что ищешь информацию о Всаднике?

Он выдёргивает свой подбородок из моей хватки.

— Это плохо для дела — дать врагу понять, что ты за ним охотишься.

— Ты русский дьявол. Чертовски страшный, у тебя больше власти, чем у президентов. В буквальном смысле, — его губы подёргиваются. — Кто-то знает, кто он такой, и, если они были столь счастливы приобрести благосклонность могущественного человека… Так устроен мир за пределами твоей территории, Русский. Тебе лишь нужно прошептать нужные слова нужным людям, — я приподнимаю бровь.

Он гладит меня по щеке, как будто я маленький ребёнок.

— Это не картель. Здесь на карту поставлено гораздо большее.

— Что ж, — я встаю, убедившись, что перед тем, как встать, я демонстрирую подходящее количество задницы, — когда поймёшь, что Всадник играет не по твоим грёбаным цивилизованным правилам, ты прибежишь ко мне, — я собираю волосы в конский хвост, и его взгляд останавливается на нижней части рубашки, которая теперь едва прикрывает мою киску. — В конце концов, я дикарка картеля, — я провожу пальцами по верхней пуговице своей рубашки и медленно расстёгиваю её, позволяя материалу сдвинуться, пока не обнажаются округлости моей груди.

Ронан со стоном встаёт и шагает ко мне, хватая за талию и прижимая к дверному косяку. Его горячее дыхание овевает мою шею, и я наклоняю голову набок, чтобы предоставить ему лучший доступ, пока он прокладывает дорожку поцелуев вниз, к верхней части моей груди. Я просовываю руки ему под пиджак, провожу ими по его широкой груди. Улыбаюсь, когда ощущаю твёрдые очертания его телефона во внутреннем кармане. Запуская пальцы в его волосы, я оттягиваю его голову назад и прижимаюсь губами к его губам, постанывая ему в рот, пока он должным образом не отвлекается. А затем свободной рукой я вытаскиваю телефон из его кармана и засовываю его себе в рукав. Его руки скользят под рубашку, и моя кожа покрывается жаром, когда знакомое, опасное желание начинает овладевать мной. Так трудно отказать ему, но я заставляю себя слегка оттолкнуть его в ответ, и, о, его горящие глаза изучают меня.