Мемуары бабы Яги (СИ) - "Серафима" - Страница 37

— Угу!

— Ты не отвлекайся, жуй давай. Угукает он. Да и хорошо там всё закончилось, цветочек аленький помог — влюбился, обратно в человека перекинулся, женился даже. А вот не шарахни я его тогда, так может и не женился бы никогда, так бы бобылём и ходил. Так что неча мне тут понапраслину возводить!

Яга зло зыркнула на Кощея, да так, что пара крошечных молний впились в его крючковатый нос.

— Ай! — Кощей схватился за нос. — Ты чего…

Договорить он не успел, Иван с Василисой подошли к столу, и Кощей тут же оказался в крепких объятиях.

— Ну, здравствуй, Кощеюшка, друг любезный. Давно не виделись!

Иван так стиснул Кощея в объятиях, что тот захрипел.

— Вань, задушишь! Я те что, бессмертный что ль? То есть, я конечно бессмертный, но не на постоянной же основе!

Иван разжал объятия и повернувшись к Яге улыбнулся.

— Аглая, ненаглядная моя! Прекрасна, как белый свет! Всё хорошеешь! Рад тебя видеть, соскучился я.

— Внучек мой! — Аглая обняла Ваню. — И я соскучилась! Ну, всё успели, всех разбудили?

— Да, всех. Серый видимо сильно за столетие бока отлежал, так нёсся, что облака за шапку цеплялись. Быстро управились.

Василиса тихонько откашлялась, указав глазами на Таню.

— Ну, здравствуй, сестра наречённая! — Ваня трижды расцеловал Татьяну, по-старинному обычаю.

Таня покраснела. Иван был высок, широк в плечах, куда там нынешним бодибилдерам — тут такая мощь. А улыбка у него добрая и такая светлая, глаза голубые, чистые. Сразу чувствовалось, что человек он хороший, с добрым сердцем.

Ягу кто-то потянул за подол платья. Она опустила глаза, встретившись взглядом с Серым, что выглядывал из-под стола.

— Бабуля, перекинь-ка меня в добра молодца. Ну, в такого, посимпатичнее. Не в богатыря, конечно. В богатыря не надо, но в витязя хотя бы, а? О-очень надо! — прошептал волк.

— Эт чегой-то вдруг? Ишь ты, внучок выискался! За какой радостью в молодца-то?

— Ну… Тут дело такое, молодое… — Серый завилял хвостом, и предусмотрительно сделал пару шагов назад, скрывшись под столом — учёный уже, метлой по спине не раз прилетало — жуть, как неприятно, даже оскорбительно. — Я это… Вот что подумал, для пользы дела, чтобы девица одна не скучала… А так — я с ней хороводы повожу, у костра посидим, поговорим, лес покажу.

— Ты чегой удумал, Серый? Не то на Таню мою глаз положил? — зашипела Яга. — Я те устрою добра молодца! А ну, кышь отсюда, паршивец. Без тебя жениха ей найду, и без блох!

Серый прижал уши, понуро опустил голову и вылез из-под стола.

— Нет у меня блох. — недовольно ворчал он. — Я же для пользы дела стараюсь, а тут такое недопонимание.

— Серенький, иди скорее, я тебя с сестрёнкой своей познакомлю. — позвала волка Василиса.

Таня с восторгом смотрела на огромного волка, больше похожего на маленькую лохматую лошадку.

— Ты только не бойся, Таня. Он у нас воспитанный. — заверил Иван. — Друг самый лучший, да верный.

Таня встала со своего места и подошла к волку, что смущённо мёл хвостом землю.

— Я это, тут хотел… — начал он и опасливо покосился на Ягу, та пригрозила ему пальцем. — Но не получилось. Серый я. — представился волк.

— Очень приятно, а я Татьяна.

Таня протянула руку к голове волка, тот зажмурился и прижал уши.

— Можно поглажу? — спросила она у Вани. — Я просто не знаю, как у вас тут положено обращаться к… — она растерялась, какое подобрать слово. Животным назвать — обидится, собачкой — тоже ничего хорошего, так как? — К Серому! — выдохнула она и покраснела.

— Можно! Да хоть оседлать можешь, всё равно балдеть будет. Любит он женские руки, да ласку. — хохотнул Иван.

— Я и обниматься люблю. — проворчал волк, сел на задние лапы, а передними притянул к себе Татьяну и заключил в объятия. — Вот, обнимашки — мне так очень нравится, а ещё, можно за ушком почесать — тоже очень славно. — волк склонил голову Тане на плечо.

Таня с удовольствием гладила шелковистую шерсть, чесала за ушком, а волк млел, аккуратно обнимая её передними лапами. Он был невероятно тёплым и мягким, как большой добрый пёс.

— Ну, хватит нежностей! — возмутился Кощей. — Мы есть вообще сегодня будем? Ходят тут, все кому не лень, обнимаются, а я что?

— А что ты? — взвилась Яга. — Сиди и ешь себе тихонько. Раскричался он тут, понимаешь. Завидуешь нето?

— Ещё чего! — вспыхнул Кощей и плеснул себе в кубок добрую порцию медовухи. — Пора дары принимать, а вы тут всё скачете. Вон, Горыныч уж извёлся весь от нетерпения.

На краю лесной опушки Горыныч переминался с лапы на лапу, нетерпеливо поглядывая в их сторону.

Таня вопросительно глянула на Ягу, та лишь пожала плечами.

Чтобы не гневить Кощея, все заняли свои места. Вася сидела рядом с Иваном, Таня с Аглаей, а рядом с ней примостился Серый, прижав лобастую голову к её плечу.

Кощей махнул рукой. Всё разом стихло, даже мотыльки замерли в воздухе. Вдруг налетел порыв ветра и на середину поляны приземлился Горыныч. Широко расправив крылья, он вытянул все три шеи в самое небо, раскрыл пасти и…

Таня глазам своим не поверила — дракон запускал фейерверки! Не просто огненные шары, а самые настоящие фейерверки — цветные, узорчатые, в форме звёзд, маленьких и больших шаров, что рассыпались мириадами ярких искр. Зрелище было потрясающее.

Лесная публика ликовала и хлопала в ладоши, то там, то здесь слышались восхищённые вздохи. Таня не сдержалась и тоже зааплодировала. Аглая счастливо улыбалась.

— Красиво-то как, бабуль! Горыныч просто великолепен! — восхищалась Татьяна.

— Да он каждый раз нам такое шоу устраивает… — недовольно проворчал Серый. — Ну часто… Правда, давно не видели, вот и старается.

Фейерверки закончились. Горыныч грациозно раскланивался на все четыре стороны, выслушивая восторженные возгласы и сыпавшиеся со всех сторон комплименты. Потом важно протопал к столу, и подойдя к Тане, боком подвинул волка.

— Слышь, Серый, подвинься, тут наше место. — раздражённо рыкнул он.

— Ещё чего! — огрызнулся Серый и плотнее прижался к Тане. — Я сюда первый пришёл.

— Это неправда! — возмутилась первая голова.

— Какое хамство! — поддержала вторая.

— Брысь отсюда! — рыкнула третья голова, и выпустила облачко дыма.

Горыныч наступил серому на хвост, тот подпрыгнул от неожиданности и взвыл во всё горло. Дракон, расплывшись в самой лучезарной улыбке, уселся рядом с Таней и с нежностью посмотрел на неё.

— Понравилось? — проворковал он.

— Очень! — воскликнула Татьяна и засмеялась. — Это было восхитительно! Я никогда раньше такой красоты не видела.

— Это ещё что… — потупил взор дракон, и порозовел от стеснения. — Это мы ещё спросонья, да мало репетировали. Через недельку окрепнем и такое шоу покажем! Специально для тебя!

Яга спрятала лицо в ладони и беззвучно хохотала.

Серый сидел на приличном расстоянии от Горыныча, пристально смотрел на него и скрежетал зубами.

— Передайте мне пожалуйста, вот того гусика, с яблочками… — вежливо обратилась к Татьяне средняя голова.

— А мне кабанчика. — попросила первая.

— А я яблочек погрызу. — мурлыкнула третья, с обожанием глядя на Татьяну.

Таня с трудом пододвинула тяжеленные блюда к Горынычу. Тот бережно повязал на каждую шею белоснежную салфетку, размером с небольшую скатерть, и, вооружившись ножом и вилкой приступил к трапезе.

Таня наблюдала за ним, как заворожённая. Если чуть изменить облик, то вполне себе можно было представить, что перед ней персона королевских кровей. Так умело и деликатно дракон орудовал ножом и вилкой, разделяя пищу на куски, отправляя их в разные пасти, что Таня глаз от него отвести не могла.

Серый сорвался с места, обежал Горыныча и втиснулся между Аглаей и Таней.

— А хочешь, я тебе чего-нибудь вкусненького принесу, а Тань? Перепёлку может, или фазана, а рыбки хочешь свежей? Я мигом.

— Серый, уймись! — шутливо пригрозила ему Яга. — Аль не видишь — столы ломятся, куда собрался? Хватит ревновать. Лучше принеси-ка нам со столов фей древесных — мёда пыльцового. Танечка такой и не пробовала никогда.