Мемуары бабы Яги (СИ) - "Серафима" - Страница 29

— Не надо валерьянки. Всё хорошо. — борясь с подступающим смехом, сказала Таня. — Я попала в сказку! Я с детства мечтала, с самого детства, что когда-нибудь… И вот, я здесь.

— Тань. — Василиса не могла подобрать слова. — Тебе сложно в это поверить, но это правда. Мы просто не знали, как тебе объяснить, и домовой чары свои навёл, чтобы ты думала, что к бабушке в гости приехала, вот и… А тут Кузьма, и всё лопнуло… — вздохнула Василиса.

— Ты только не бойся! — подхватила Яга. — В сказках про нас много чего написано, да брешут они, ироды, и половины правды не сказано.

— Я не боюсь, бабуля. — спокойно ответила Таня. — Рада я, что так всё получилось, рада, что семью нашла, пусть и сказочную, но дорогую сердцу.

— Уфф… — выдохнула Яга, и схватилась за сердце. — Чтой-то нехорошо мне стало. Пойду-ка, приму капли. А вы тут пока поговорите.

— Бабуль? — забеспокоилась Таня. — Ты чего, плохо, да? Может… Врача?

— Ни-и. Не волнуйся, Танечка, я сейчас… Испужалась просто.

Нафаня взял Ягу под локоток и повёл к дому.

Василиса наполнила кубок и жадно выпила.

— Вась… — Таня успокаивающе погладила её по плечу. — Не переживай так. Всё в порядке, правда. Я ведь вас всех в своих снах не один раз видела. И в детстве, и в юности, и буквально вчера. А в детстве мечтала, что я обязательно, когда-нибудь с вами познакомлюсь… Мечты сбываются!

— Правда?

— Правда! — улыбнулась Татьяна. — Не было у меня никого, вот я и придумала себе сказку, что ты Василиса — сестра мне, а Яга моя бабушка. Только не думала я, что детские мечты станут реальностью. Но знаешь, я рада, очень… — вздохнула Татьяна. — Даже самой не верится!

Вася соскочила со своего места и бросилась обнимать Татьяну.

— А я-то как рада, Танечка! Сестрёнка ты мне! Пусть и наречённая, но сестра. Я тебя вчера как увидела, поняла, что неспроста всё. И Ягуся сказала, что судьба тебя к нам привела, а она не ошибается!

Из-за огромного ствола вековой ели высунулась любопытная чёрно-белая мордочка. Кот посмотрел по сторонам и с опаской вышел из-за дерева.

— Ну что… Буря миновала, гроза прошла стороной? Могу уже я поесть? Сутки маковой росинки во рту не было!

— Кузьма! — воскликнула Вася и закрыла лицо руками.

— Присаживайтесь, сударь! — хохотнула Татьяна. — Милости просим к столу.

— Благодарствую, девица. Весьма гостеприимно, за чужой-то стол приглашать.

— Кузьма, не груби! — приструнила кота Василиса.

— А чего сразу Кузьма-то! И в мыслях не было! Констатация фактов, а факты — вещь упрямая, знаете ли. Ходют тут всякие, коту ни за стол, ни приветствий, слово доброго никто не сказал. Обидно ведь! Я тут для них стараюсь…

— Ты всю колбасу у домового из кладовой перетаскал!

— Не было такого! — возразил Кузьма.

— От тебя за версту колбасный дух слышно! — парировала Василиса.

— А и неча чужое добро считать! Колбаска была, а вот маковой росинки — не было, и не спорь!

Таня наблюдала за перепалкой Василисы и чудесного чёрно-белого кота, ходящего на задних лапах. Чудеса, думала она, и это совсем не сон, а самая что ни на есть реальность. Она попала в сказку, или это сказка вошла в её жизнь? Может быть всё то, что происходило с ней до этого момента, вся её прошлая жизнь, это было подготовкой для чего-то большого и замечательного? Её детские фантазии обрели форму, и всё казалось настолько привычным, будто и вправду происходило на самом деле.

— Девица в обморок более не грохается… — задумчиво заметил кот. — Странно это…

— Я уже привыкла. — ответила Татьяна и налила в свой кубок морса.

— Быстро, однако. Но коль так, извольте представиться.

Кот встал, отряхнул невидимые пылинки с лоснящейся шёрстки, и галантно отвесив поклон, важно произнёс: — Кузьма Родионович, кот-учёный, трижды великолепный, бесподобный в третьем колене…

Таня едва сдержала смех, но встала, и сделав лёгкий книксен представилась:

— Татьяна Ларина. Польщена знакомством со столь известной в нашем мире персоной. Бесконечно рада. — она улыбнулась.

— Я сейчас не понял, это сарказм, или… — он посмотрел на Васю — та нахмурилась. — Ладно, ладно! — примирительно сказал кот и посмотрел на Татьяну. — Я известен? А что говорят, заслуги мои чтят, а о достижениях помнят?

— О вас, уважаемый кот-учёный, замечательный поэт Александр Пушкин, целую поэму в стихах написал.

— А… Кудрявенький наш? Слышал, да. Мастер он был небылицы складывать в стихотворной форме. Любил бывать, да-а, бабуля наша в нём души не чаяла.

— Как⁈ — Таня аж подскочила. — Так значит это правда, и он у вас в гостях бывал?

— А то как же⁈ Бывало, напьё… Кхм… — Кузьма осёкся, поймав строгий взгляд Василисы. — Шампанское в голову ударит, ну он в тройку и к нам. Отлежится, налюбуется красотой, сказок моих наслушается, и назад — стихи свои складывать. Мастер был, да-а…

— Ушам своим не верю! — воскликнула Татьяна. — Александр Сергеевич здесь, в этом доме! Это же… Это же… — Тане не хватало слов.

— У нас в ту пору часто гости бывали. Ягуся всех привечала, молодая была, задорная такая, чуть что не по её, сразу… Ну, это мы опустим, не для детских ушей. Ушицы не желаете? Говорят, стерлядка нынче отменная, его Чистейшество откуда-то мальков наколупал, сам вырастил… Экологически-чистый продукт! — кот приоткрыл крышку с горшочка, и с наслаждением вдохнул чарующий аромат.

— Я бы с удовольствием, но, кажется, я сейчас лопну! — ответила Таня.

— А вот этого не надо! — забеспокоился кот, и обхватив лапами горшочек, отодвинул его подальше от Татьяны. — Раз вы отказываетесь, я сам, по-сиротски… — промурлыкал он и ловко орудуя ложкой, подцеплял крупные куски рыбы, отправляя их в рот.

Вася только головой качала. И ведь не скажешь коту ничего — ещё обидится, разговаривать перестанет. Правда, ненадолго, но не преминёт напомнить об обиде.

— Пойду я, бабулю проверю, уж больно долго её нет, не случилось бы чего. — сказала Татьяна и встала из-за стола.

— Ничего не случится! — поспешно заверил её Кузьма. — Не надо её отвлекать, она, наверное, наряды примеряет, к пиру готовится.

— Кузьма! — укоризненно воскликнула Василиса.

— А что, опять сказать нельзя было? Я думал уже всё, освоилась!

— К какому пиру? — удивилась Татьяна. — Бабуля ничего не говорила.

В воздухе послышалось громкое хлопанье крыльев и с небес, прямо на стол посыпались яблоки. Следом свалился ворон.

— Серафимушка! — воскликнула в испуге Вася. — Что стряслось?

— А! — махнул лапой кот. — Этот философ опять поди на повороте о смысле жизни задумался, вот и врезался со всей дури башкой в сосну. Крылья, ноги, главное — мозг! Ты там как, голова не болит? — ехидно поинтересовался кот у ворона.

— Воды… — сипло простонал ворон.

— Я сейчас! — воскликнула Татьяна и побежала в дом.

Глава VII

Яга, заслышав Танин крик, выбежала на порог:

— Что, что случилось, ягодка моя? Аль напужал тебя кто?

— Ба! Там Серафим, ему плохо, он с неба кубарем свалился, воды просит!

— Ах ты-ж, боже мой! — всплеснула Яга руками и метнулась в дом.

Через секунду она уже поила ворона ключевой водой, ласково приговаривая:

— Серафимушка, яхонтовый мой. Что за беда-напасть с тобой приключилась?

Ворон едва дышал, пытался что-то сказать, но слова вымолвить не мог.

— Васятка, яблоки собери! — распорядилась Яга. — Танюша, беги к Нафане, скажи, чтобы капли лавандовые принёс. Как бы до живой воды дело не дошло. — тихо прошептала она.

— Я уже! Бегу! — кричал Нафаня выбегая на порог избушки.

Домовой бережно взял ворона на руки и капнул ему на грудь лиловую капельку. Лес наполнился ароматом цветущих лавандовых полей.

Серафим глубоко вздохнул и закашлялся.

— Там, там… — прохрипел он. — Там такое!

Яга в волнении прижала ладони к груди.

— Что там? Не томи, ответствуй!

— Там! — начал ворон, и откашлялся. — Горыныч с Кощеем целое озеро огненной воды в пещере обнаружили, дегустируют, балуются! Горыныч уже с огненными шарами развлекается, не ровен час, до огненной струи дело дойдёт. Сгорим же! — взвизгнул ворон и рухнул обратно на стол.