Развод неизбежен, предатель (СИ) - Берг Аруся - Страница 35

— Ты же останешься с нами? — спрашивает он.

— Мне нужно решить некоторые дела, Али... но я обязательно вернусь.

— Работа, да? — вздыхает сын.

Бурак кивает, а я злюсь, потому что понимаю: это ложь. Раз он ушел из офиса, значит, у него есть свободное время. Что за дела такие?!

Но я пересиливаю себя и прошу сына пойти в ванную, пообещав, что скоро к нему приду. Он тут же соглашается, и мы с Бураком остаемся в коридоре. Одни.

— Лейла... — тянет он. — Я заеду за вами завтра. Утром. Сына в садик отправим, а оттуда на работу.

— Это лишнее, — недовольно выдаю я. — Езжай на работу один. Я сама отправлю сына в садик и приеду в офис. Не переживай — успею.

— Нет, — обрывает он. — Такого никогда не будет. Я приеду, и мы поедем в детский садик. Оттуда — на работу. Я все сказал.

Поняв, что я начинаю раздражаться, он делает шаг ко мне. Зажимает в углу. А затем сильные, теплые, уверенные пальцы переплетаются с моими, посылая по телу разряды, словно я касаюсь оголенного провода.

— Для вашей же безопасности, Лейла, — примирительным тоном твердит он. — Так будет лучше. Когда мы все вместе.

Он говорит так спокойно, что я невольно окунаюсь в прошлое. Вспоминаю Бурака... каким чутким он был раньше со мной. Без всех этих разногласий и споров. Как нам было хорошо...

Эти мысли волной распространяют по телу спокойствие, заставляя меня расслабиться и глубоко вздохнуть. Я начинаю чувствовать обволакивающее тепло и неосознанно улыбаюсь. В этот момент Бурак делает то, чего я совсем не ожидаю.

Протянув руку, он отводит прядь моих волос за спину, и, не сдержавшись, припадает к моим губам в поцелуе, сминая их, подчиняя, враз уничтожая былое спокойствие. А затем быстро отрывается от них, глядя на меня расфокусированным взглядом, и немедля уходит, закрывая за собой дверь.

Бурак

Я ни хрена не выспался, потому что всю ночь думал о Лейле и сыне. О том, какой же я лох, раз потерял такую идеальную семью. В прямом смысле этого слова.

Сижу в кресле и все пытаюсь вникнуть в суть дела. Да только мысли мои рядом с Лейлой, которая сидит буквально в нескольких метрах от меня, в другом кабинете. Достаточно пары шагов или одного звонка, как она окажется рядом. Да только, черт возьми, что ей сказать? Все, что творится внутри меня, она уже прекрасно знает.

Какова цена ее прощения? Я не знаю. Не понимаю, как достучаться до нее. До ее сердца...

Перспектива находиться с ней в одном офисе теперь не кажется мне заманчивой. А вначале я считал, что именно это нас сблизит. Более того, узнай она обо всем и о том, как я сожалею и раскаиваюсь — поймет и простит. Тщетно. Лейла ни слышать, ни видеть меня не хочет. Единственное, что ее тут держит, — это мои слова о том, что она нигде не сможет работать, кроме этого места. Вот и все, Бурак. Просто нужно признать бесполезность своих действий по возвращению Лейлы и придумывать новый план...

Дверь открывается без стука, вырывая меня из тягостных мыслей. Костян садится в кресло напротив и начинает тереть глаза. Видимо, тоже не спал всю ночь.

— Есть новости? — интересуюсь я, чувствуя неимоверную тяжесть в груди. — Скажи что-нибудь хорошее, Костя. Потому что в последнее время ничего такого не происходит.

— А ты меня разве за чем-то хорошим посылал? — Он вопросительно выгибает бровь, и я, сцепив зубы, откидываюсь на кресле.

— Помню я. Так что?

— Ты хотел, чтобы я узнал, почему твои братья так себя ведут, верно? Зачем хотят уничтожить твою семью... — чуть помедлив, отвечает он. — Я узнал.

Невольно подаюсь вперед, хмурясь и понятия не имея, какая может причина. Зачем Уфуку с Эрсином лезть к нам? У каждого есть своя семья. Чего людям спокойно не сидится?

— Кость, не тяни кота за хвост, а? — цежу я, понимая, что начинаю раздражаться. Да, братьев я из жизни вычеркнул, но все-таки больно знать, что они копали мне яму.

— Я встретился с адвокатом твоего отца, — продолжает он загадочным тоном, от которого я начинаю злиться еще больше. — Правда, он отказывался мне что-либо говорить. Но по старой памяти согласился ввести в курс одного дела.

— И? — Терпение уже на грани.

— Держи. — Друг открывает папку и достает оттуда бумагу, протягивает мне.

Мои брови ползут вверх от понимания, что все было из-за каких-то гребаных денег. Впрочем, логичнее и не могло быть.

— Короче, дружище. Твой отец разделил наследство на четыре части. То есть... Три сына и плюс к тому внук — Али. Он ведь тоже претендует. В итоге ты получаешь... То есть ваша семья получает половину, а это пятьдесят процентов всего, что имеет ваш отец. А Эрсин и Уфук — по двадцать пять процентов. Дошло?

— Пи*дец. — Я тру подбородок, не зная, смеяться или огорчаться. — То есть... все из-за наследства? И что им даст развод? В смысле... — Я усмехаюсь своим мыслям. — Отец заберет обратно те двадцать пять процентов, что отдает Али? Мой сын в любом случае его внук. Разведусь я или нет — это ничего не изменит. Да и на хрен отцу вот это вот нужно? Зачем он делит свое имущество и... — Я выдыхаю, ударяя кулаком по столу. — Вкрай охренели все. Мне нахрен не сдалось все вот это вот, — толкаю бумагу в сторону Кости. — А я лох, бл*дь, повелся!

— Вот это вот все, — копирует он мой тон, — нужно решать с твоим отцом. Пусть твои братья недостойны уважения после всех совершенных подлостей... Но все же это родная кровь. Не сотрешь ведь. Никуда они не денутся. Дай им знать, что ты ни на что не претендуешь. Может, отвалят. А так — да, — улыбается он, — насчет того, что ты лох, я даже спорить не стану.

Откидываюсь на спинку кресла, сверлю друга убивающим взглядом. Он прямой человек и всегда таким был, но иногда стоит поддержать, когда тяжело. Когда по полной облажался. А не вот так вот бить по больному.

— Уфук очнулся, — говорю то, что узнал совсем недавно из проверенных каналов. — Но состояние у него так себе. Деньги разве стоят всех этих выкрутасов? Мог ведь умереть...

— Ехал он на высокой скорости, Бурак.

— И ехал он не один. — Я сжимаю кулаки, вспоминая, как мать защищала Уфука. — Отец изо всех сил пытается обелить его репутацию. Да так, чтобы в прессу не проскользнула ни кроха этой информации. Иначе развода ему не избежать.

— Адвокат твоего папаши об этом ничего мне не сказал. Наверное, оно и к лучшему. Твой отец вообще с катушек потихоньку слетает, Бурак. Никогда не поймешь, что выкинет в следующий момент. Вот на хрена все это с наследством? Да и зачем Али его бабло, когда у тебя его предостаточно? Мне кажется, что он специально все это устроил. Тупо хотел, чтобы Уфук с Эрсином детьми обзавелись. Расчет был именно на это, я ни капли не сомневаюсь. Но, черт его дери, смотри, что получилось в итоге...

Костя разводит руками и бросает несколько матерных слов, я ругаюсь следом за ним. Точно. Он прав. Но, бл*дь, неужели мои братья сразу пойдут делать детей лишь для того, чтобы выжать из отца максимум денег? Детский сад, иначе не назовешь.

Впрочем, мое поведение тоже не идеально. Повелся на все. Идиот.

— Нужно ехать к отцу, — подытоживаю я, забирая со стола телефон. Набираю его номер и терпеливо жду, когда он примет звонок.

— Да, Бурак! — раздается раздраженное по ту сторону трубки. — Я тебя слушаю!

М-да. Нельзя ведь нормально ответить, нужно рявкнуть, чтобы все желание разговаривать отпало.

— Нам нужно встретиться, — говорю я с ходу. — Ты где? Приеду.

— Я из больницы возвращаюсь. В офис. Чего ты хотел?

— Это не телефонный разговор, отец. Как приеду, так обсудим. У меня есть несколько вопросов.

— Ты хоть спроси, хочу ли я с тобой иметь дело, — грубо бросает он и сразу же отключается.

Бл*дь!

— Что там?

— Вырубил звонок.

— Прекрасно. — Костян опять матерится.

А я набираю отца снова и снова. До того момента, пока он наконец не берет трубку. Сегодня этот чертов разговор состоится, иначе я их дом вверх дном переверну. Понятно, что папа злится. Я же их из своего особняка выгнал, а потом и Эрсина из компании выкинул. Вот и ведут себя как последние козлы с задетой гордостью.