Фейерверк в пробирке - Гусев Валерий Борисович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/29
- Следующая
– В школе всегда что-нибудь делается, – резонно заметила бабушка. – А конкретно?
– Подпольный химический кружок действует. В подвале.
– Бомбы делаете? – спокойно спросила бабушка, наливая ему чай.
– Пока лишь петарды. Нам для бомб одного вещества не хватает.
– Какого? – насторожилась бабушка. – Тротила?
– Да ну его! – отмахнулся Алешка. – У нас будет покруче. Я только забыл, как называется. Но мы достанем, не беспокойся.
– А я и не беспокоюсь, – сказала бабушка. – Мне-то что? Я далеко от вашей школы. Пусть твои родители беспокоятся.
Тут Алешка понял, что важный момент настал.
– Бабуль, а у тебя этого вещества случайно нет?
– Откуда? – удивилась бабушка. – Я бомбы не делаю. Я зубы делаю. Или вырываю.
– Ладно, скажу честно. Меня наш химик к тебе прислал. Мы к юбилею нашей любимой школы одну классную штуку готовим. Такой... фельверк в ночном небе. Такие буквы в небе как загорятся! «Да здравствует наша родная школа в честь славного юбилея!» Или покороче: «25 лет!»
– Ну и что?
– Одного вещества, баб, не хватает. Для красного цвета. Химик сказал, что такое вещество бывает у зубных врачей. Забыл, как называется.
– Вот у зубных врачей и спрашивай. А твоя бабушка – стоматолог. Дантист, в крайнем случае.
В общем, поездка к бабушке результатов не дала. В состав зубных пломб взрывчатые вещества не входят. Могли бы и раньше догадаться. Представить страшно: сунул в рот орех, на зуб с пломбой надавил как следует, и... Не только без зубов – без головы останешься.
Нет, что-то тут не то.
Да и каким кровожадным дураком надо быть, чтобы взорвать родную школу. В которой и так уже лет десять ремонт не делали.
Хотя... Если глубоко задуматься...
В общем, Алешкина версия явно не проходит. И стало ясно, что, пока мы не найдем этих таинственных врачей в ненастоящих халатах и с ненастоящими уколами, мы на это темное дело луч света не прольем.
– Дим, – напомнил Алешка. – Ты ищешь эту девушку. Ну, которая к Кажется-Жене в тот день приходила. Ее Аленой зовут. Запомни. Или Людой.
– Лидочкой, – сказал я. – Или Леночкой.
– Какая разница! Ты ее найди, а мы потом разберемся.
Поди туда – не знаю куда, найди того – не знаю кого.
– А я, Дим, совсем с другой стороны в это дело влезу.
Лешка влезет. Вот только куда? И вылезет ли обратно?..
Вечером мама послала меня к своей заболевшей сотруднице. Нужно было занести ей лекарства и минеральную воду. Сотрудница болела уже три дня и, извините, озверела от скуки. Она тут же усадила меня пить чай и стала донимать расспросами о том, что делается за окном ее квартиры. Будто ее квартира находилась не в столице, а по крайней мере в суровой Антарктиде.
В общем, пока я обрисовал положение в стране и в целом на планете, времени прошло много. Даже мама не выдержала и позвонила, отругала меня и позвала срочно домой. Сказала, что папа уже объявил меня в розыск и они с Алешкой идут мне навстречу.
Я помчался домой коротким путем – через стадион и мимо нашей школы. Она в это позднее время стояла такая одинокая и заброшенная, с темными окнами и в тишине – будто спала, отдыхая от дневных трудностей. Только над входом тускло светила лампочка, забранная в сетку. Эта сетка возводилась ближе к зиме, чтобы несчастная лампочка не пострадала от метких снежков.
Вдруг из-за угла школы показалась темная длинная машина, иномарка какая-то. Она плавно причалила к подъезду школы и замерла.
В глубине вестибюля вспыхнул свет: охранник проснулся, подумал я. Но он, оказывается, и не спал. Я услышал, как он отпирает двери и что-то говорит человеку, который вышел из машины и чего-то ждал.
Не знаю, кто мне подсказал, но я машинально шагнул за угол и продолжил наблюдение из-за густых кустов, еще не совсем облетевших.
Но ничего особенного я не увидел. Охранник вынес из школы небольшую коробку и поставил ее в багажник машины. А из багажника достал другую коробку и занес ее в школу. Вот и все. Водитель хлопнул дверцей багажника, сел за руль, и машина так же плавно, как и причалила, отошла от подъезда, развернулась и бесшумно исчезла за углом здания.
Сначала я подумал, что из школы что-нибудь украли. А потом сообразил, что красть в нашей школе, кроме дырявого коня, в общем-то, нечего. Тем более что произошел какой-то обмен: одну коробку вынесли, другую внесли. В сумме никто не пострадал. Был бы на моем месте Алешка, он тут же выдумал бы тысячу предположений, а меня и на одно не хватило. Но, подумалось мне, Лешке об этом ночном обмене сказать нужно.
И тут как раз послышались шаги и голоса. И из темноты появились папа и Алешка. Они о чем-то весело переговаривались, и я решил не портить им настроение какой-то ерундой.
А зря, надо было испортить...
Я решил начать розыски Людочки по имени Леночка с самого простого – узнать адрес Кажется-Жени. А потом расспросить его соседей. По принципу:
– Скажите, пожалуйста, не заходила к Евгению Ивановичу девушка Алена? А девушка Лида, а девушка Люда, и так далее, по алфавиту... Наверняка какая-нибудь найдется.
И я пошел прямо в кабинет нашего директора Семена Михайловича. И столкнулся в дверях с химиком-многоборцем Волчковым. Мне даже как-то неуютно стало. А он приветливо поздоровался со мной, подмигнул и переложил из одной руки в другую стопку тетрадей. Я заметил, что это были наши сочинения. Странно как-то. И я вошел в кабинет директора немножко не в себе.
– Дима, – сказал мне директор-полковник с укором, – а ведь ты меня подвел.
– Я? – На всякий случай я удивился изо всех сил. И стал лихорадочно припоминать свои грехи, чтобы заранее подготовить оправдания.
– Ты! – Полковник упер мне в грудь палец. – Тоже мне – подсказал! Учишься уже в девятом классе, а подсказывать так и не научился.
– А нас, Семен Михалыч, – гордо и с упреком проговорил я, – этому в родной школе не учили. Нас учили: подсказка вредит товарищу.
Директор немного смутился. Сел, стал перебирать газеты на столе.
– Вот, Дима, помнишь этот кроссворд? – Тут до меня дошло. – Слово из семи букв, третья «р» – транспортное средство. Ты что сказал? Как ответил? Вспоминай!
– А я и так помню! Верблюд.
– Сам ты... Подсказчик. Паровоз, Дима! Семь букв, третья «р». И главное – все совпало – и по горизонтали, и по вертикали.
Подумаешь, мне и в голову не могло прийти – из-за чего тут волноваться? Оказывается, было.
– Этот кроссворд, Дима, – печально сказал директор школы, – был завершающий в конкурсе. Если бы не эта ошибка, я бы стал победителем.
Лестно, конечно. Но не причина для огорчений.
– А знаешь какой приз? – Семен Михалыч выдержал паузу. – Набор пиротехнических изделий! Как раз бы к Новому году. Мы бы такой салют устроили! Не стыдно?
– Виноват, товарищ полковник, – сказал я.
– То-то же! Смотри у меня в другой раз. А кстати, – он опять поворошил газеты на столе. – Вот еще словечко: специалист по взрывным устройствам. Как думаешь?
– Волчков! – машинально сказал я, вырвалось.
– Не влезает, пять букв должно быть.
– Семен Михалыч, а что вы так расстроились из-за этой пиротехники? Ведь у нас своя будет, не хуже.
– Вообще-то – да, но и запас не помешал бы. У меня, к примеру, день рождения в этом году намечается.
– Хорошо, что предупредили. Я Александру Ивановичу скажу – пусть побольше всяких салютов наготовит.
– Хороший педагог товарищ Волчков, да? Очень активный. В коллектив вписался. Авторитет уже имеет. Большую внеклассную работу ведет. Даже вот сочинения ваши взял. Хочу, говорит, знать, чем ребята наши дышат. Понял? Да и заботливый. Спрашивал: не забываем ли мы навещать товарища Лапушкина? Кто, говорит, из ребят к нему ездил?
– А вы что сказали? – У меня в животе холодок появился. Как говорится в старых романах, в сердце поселилась тревога.
- Предыдущая
- 9/29
- Следующая
