Сокровища старой церкви - Гусев Валерий Борисович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/30
• Следующая

Реагировали правильно. Зацепило: глаза загорелись, рты раскрылись. Дышать перестали.

– И еще он мне сказал: я не надеюсь вернуться на родину, сделай для нее доброе дело – разыщи эти сокровища.

– Разыскали? – выдохнул Кролик.

– А зачем я сюда приехал? – усмехнулся Великий.

– Так они... эти сокровища?..

– Вот именно. Правильно поняли. Они здесь, у вас под ногами. Граф побоялся, что усадьбу начнут грабить, везде будут лазить – и найдут в конце концов. Поэтому и спрятал их не в усадьбе, а здесь, в подземном ходу.

– А где? – деловито спросил Колька.

– Точно не известно. То ли где-то в подземелье, то ли прямо под церковью, в подвалах.

– Лазили мы там, – отмахнулся разочарованный Мишка. – Никаких кладов там нет. А ход завален, и вода в нем стоит, тухлая.

– Плохо лазили. Да я бы и сам полез, но неудобно мне: скажут, дурак здоровый... У меня такие сведения: искать надо не от часовни, а от склепа. Не побоитесь? Ночью, скрытно, на кладбище.

– А если найдем? – спросил Мишка. – Сколько нам полагается? От государства.

Великий выразительно постучал себя пальцем по виску.

– А как же?..

– А так же! Ты что от этого государства имеешь? Оно тебе даже кино не возит. Оставите себе по шпаге, по пистолету – какие же вы мушкетеры без оружия? – а остальное я сдам надежным людям, они вам за это машину баксов пригонят, на троих.

– А вы?

– А мне, – Великий усмехнулся, – мне подарите зажигалку какую-нибудь, не обижусь. Ну что, решили?

Еще как решили-то!

– Все делать тайно. Никто не должен знать. Особенно поп – этот сразу лапу наложит, потому что в кладе том старинные иконы есть. И этот ваш... околоточный. Его больше всех опасайтесь. Он хотя и ванек по сути, но дотошный ментяра.

– Достал уже, – пожаловался Мишка. – От него только и слышишь: то нельзя, это нехорошо. Надоел, как репей на свитере. – Он взглянул на Челюкана: – Да, Коль?

Колька ничего на это не сказал. И Ваське, похоже, Мишкины слова не понравились. Великий это уловил, снова пошел с козыря: достал из-под кровати камуфляжный мешок, распустил шнуровку, вывалил на пол содержимое:

– Это вам, парни. Снаряжение.

Тут ребята совсем поплыли...

Три ножа в чехлах, фонарики ручные, фонарики на голову, как у шахтеров, блестящий топорик, тоже в чехле, саперная лопатка со складной ручкой, моток тонкого капронового шнура с карабинами...

– Фонари аккумуляторные, – инструктировал ошалевших мальчишек Великий, – ночью работаете, днем ставите на подзарядку. Снаряжение беречь. Если что потеряете, – «разведчик» снова усмехнулся, – при дележе сокровищ стоимость вычту. Задача ваша – в церковные подвалы попасть. Ищите проход сначала от часовни, потом, если не найдете, от склепа.

– Он решеткой закрыт, – напомнил Колька.

– Откроете. – Великий протянул, выдернув из чехла, ярко-красные ножницы. – Любой металл как бумагу берут. Не потеряйте... Да, дома вас не хватятся ночью? Паники не будет?

Вопрос был риторический: тезка первого русского императора еще и потому этих ребят выбрал, что никто их не хватится. Ни днем, ни ночью. А когда хватятся, он уже далеко будет.

Великий проводил ребят на крыльцо, постоял, вслушиваясь в деревенскую ночную тишину, напомнил вполголоса:

– О результатах докладывать каждое утро. Все, по коням, мушкетеры!

Утром Андрей уже за дверь было вышел – телефон зазвонил.

– Ратников? – послышался голос дежурного райотдела. – Подъезжай по-быстрому. Материал для тебя поступил. У Платонова возьмешь.

– Выезжаю, – ответил Андрей.

Он завел мотоцикл, подъехал к дому священника и посигналил.

Отец Леонид, одетый в скромный черный костюмчик, заслышав сигнал, вышел на крыльцо и приподнял в приветствии шляпу, отчего старательно забранные под нее кудри снова рассыпались по плечам. Он опять терпеливо заправил их под шляпу и спустился с крыльца, прихватив небольшой чемоданчик.

– Что это ты, батюшка поп, так налегке? – усмехнулся Андрей.

Отец Леонид охотно улыбнулся в ответ, молвил, наставительно подняв палец:

– «И заповедал им ничего не брать в дорогу, кроме одного посоха: ни сумы, ни хлеба, ни меди в поясе...»

– Ладно, садись, командированный по делам Божиим, – Андрей перегнулся с сиденья, откинул в коляске фартук и достал второй шлем: – Меняй головной убор.

Объезжая клуб, Андрей обогнал приезжего, который прохаживался под липками в обычном сопровождении мушкетеров.

Великий вежливо раскланялся, а вредный Мишка, подражая Остапу Бендеру, коротко свистнул и крикнул им вслед:

– Эй, мракобес, почем опиум народу продаешь?

Андрей, не останавливаясь, погрозил ему кулаком и заметил в зеркальце, как Великий начал что-то строго выговаривать Мишке, а тот стал смущенно оправдываться.

– Не докучают они тебе? – спросил он священника, когда выехали за околицу и углубились лесной дорогой в чащу.

Отец Леонид покачал головой:

– Нет, какая тут докука. Они ведь без злобы. По молодой глупости. Поумнеют, выправятся. Петр Алексеевич на них благотворное влияние имеет. Бог ему в помощь.

Андрей хмыкнул. Его давно уже беспокоило, что с приездом Великого ребята сильно изменились. К участковому настороженно стали относиться, с заметным холодком. Дерзкие опять, задиристые. Все, что наладилось, прахом пошло. Другой у них авторитет теперь.

– Такое влияние, батюшка поп, при случае как угодно использовать можно. В своих целях.

– Ну что вы, Андрей Сергеевич. В вас милиционер сейчас говорит, прискорбная привычка к недоверию. Петр Алексеевич худому их не учит.

«Откуда ты знаешь, – сердито подумал Андрей, – чему он их учит?»

В горотделе Ратников прошел сразу к следователю Платонову.

– Хорошо, что ты приехал, – поздоровался тот с Андреем. – Вот, посмотри, тебе интересно будет.

Андрей пробежал глазами бумажку, согласился:

– Интересно. Только проверить нужно.

– Проверяй, – одобрил Платонов. – А что касается пропавшего креста, то не прихватил ли его вместе с водкой Федя-террорист? При нем не обнаружили.

Андрей вздохнул:

– Может, и прав батюшка поп, всюду мне враги мерещатся.

Ночь. Деревня спит.

Челюканова терраска. Окна завешены.

– Вот этот пастух, что в церковь забрался, – начал Колька, – его потом в Оглядкине поймали. Как он туда из церкви попал – никто не знает.

– Его разве не посадили? – спросил Мишка.

– Не. Он вроде как рехнулся после этого. Полечили в дурдоме и выпустили. Ну что, пацаны, весла на воду? Чего нам вслепую по подвалам лазить? За день обернемся. Расспросим мужика, а ночью разведаем.

– Да ну его, – махнул рукой Кролик. – Чего с психом связываться?

– А мы тебя и не возьмем. Ты здесь останешься, с Серегой.

– Еще чего! – взвыли в один голос Галка и Кролик. Галка – от души, Васька – притворно.

– Нельзя нам всем линять: Андрюха просечет.

– Вы будете это... как его... эффект присутствия создавать, – прибавил Мишка.

Где-то когда-то попались ему эти умные слова – понравились, запомнил, наконец-то случай выпал в деле применить.

– Вот ты и создавай свой эффект! – выпалила Галка.

– Миха со мной поплывет, он дорогу лучше всех знает, и тетка у него в Оглядкине живет, – подвел черту Челюкан. – А вы за Воронком приглядывайте и почаще перед Андрюхой мелькайте. – Подумал и добавил: – А кто будет спорить, тот в лоб получит. Два раза, – уточнил Колька.

Галка возмущенно фыркнула, Кролик отодвинулся с опаской. И спросил обидчиво:

– Почему сразу два-то?

– Ну три, – легко согласился Колька.

На том совещание и закончилось.

Кролик в душе был страшно рад, что его не взяли в Оглядкино. Самый короткий путь туда по воде – краем Соловьиных болот.

Болота эти Соловьиными звались вовсе не потому, что сидел в них когда-то Соловей-разбойник, хотя ему тут самое место было, а потому, что действительно свистели и щелкали в них по весне голосистые птахи свои звонкие песни. Собственно, соловьи звенели не в самом, конечно, болоте, а в густом ивняке, которым заросла Ведьмина протока. Уходя от реки, она постепенно раздавалась вширь, скрывалась в ядовито-зеленых травах, превращалась в бездонную трясину.

• Предыдущая
• 10/30
• Следующая