Протокол "Второй шанс" (СИ) - "slip" - Страница 72

Легионеры Октавия даже не думали шевелиться. Толпа внизу безмолвствовала.

- Взять, я сказал! – еще раз прокричал Октавий, но его никто не услышал.

Ошарашенные взгляды его легионеров были прикованы к чему-то за спиной Гая.

Он резко обернулся назад.

В абсолютной тишине над многолюдной, заполнявшей весь форум, толпой взмывали в воздух два легионных орла и бесчисленные сигны. Сигны с быком шестого и львом тринадцатого.

…

Это…

…

Как они…

…

Неужели, Калавий?..

Воздуха не хватало.

Первые крики были робкими и нерешительными, однако подхваченные другими голосами они крепли и вскоре от былой тишины не осталось и следа.

Люди внизу четко и слаженно скандировали одно-единственное слово.

Его имя.

- Цезарь! Цезарь! Цезарь!

Несколько вооруженных отрядов в лориках, надетых под тоги, выделились из толпы.

И свет перед его глазами померк.

[1] Гней Помпей Магн. Список регалий очень и очень длинный, здесь приводить бессмысленно. Сулланец, перескочивший cursus honorum и сразу приземлившийся на должность консула. В 50ых годах эпизодически состоял в своего рода альянсе с Цезарем и Крассом, который по привычке ошибочно называют первым триумвиратом. Противник Цезаря в гражданской войне.

Несмотря на поздний час, лагерь за тонкими тканевыми стенками палатки претория жужжал как потревоженный улей. Проводились финальные приготовления, последние отставшие легионеры разыскивали свои подразделения.

Они готовились к бою.

На правах избранного консула-суффекта, пусть и лишенного как должности, так и гражданских прав произволом мальчишки, Бальб сидел за столом напротив входа и барабанил по столешнице пальцами. Вокруг стола, склонившись над почерканным подробным планом города, сгрудились центурионы и затесавшийся среди них Гай Матий.

Костяк их сопротивления.

- Хорошо. Итого, – начал Бальб, поднимаясь со стула, - Вторая и седьмая когорты тринадцатого, четвертая и пятая шестого под общим командованием Пулло остаются в резерве, - он провел стилусом по карте, иллюстрируя свои слова, - Наблюдайте за вторым и третьим, если увидите что-то подозрительное – сразу снимайтесь с лагеря и идите на помощь Авиту. В открытом поле против двух легионов у вас шансов нет, но ворота вам удержать под силу, я в вас не сомневаюсь.

- Понял, - отозвался необычайно серьезный Пулло, что стоял напротив Бальба.

- Дальше. Целий, - Бальб обернулся к кучерявому центуриону, - Ты с шестой и восьмой тринадцатого окружаешь форум. Ваша цель – наблюдение, в бой без особой необходимости не лезьте. Постарайтесь рассредоточиться и не вызывать подозрения. Если что заметите – присылайте гонцов ко мне, Калавию или Ворену.

- Ясно, - пробасил Целий.

- Теперь вы, Элий, Целер, - два старых афраниевских[1] центуриона-ветерана, знакомых Квинту еще с Испании, встрепенулись, - Вы со своими занимаете возможные пути отхода. На Капитолий, Квиринал и к Капенским воротам.

- А Палатин? – обеспокоенно переспросил теребящий ворот туники Луций Целер.

Нервозная атмосфера в палатке нарастала с каждым проходившим часом. Всем, кроме Квинта с Бальбом, еще оставалось что терять – и смелости для того, чтобы не свернуть с обозначенного пути, от них тоже требовалось на порядок больше.

Квинту сложно было представить, каково им. Со своим незавидным положением проскрибированного он уже успел смириться, и теперь только тихо радовался, что его мать не дожила до этого дня. Потерять и мужа и сына по одной и той же причине стало бы для нее слишком сильным ударом.

- Палатин держат Руф и Котта, - отозвался Бальб, - Их клиентов вполне хватит. Мальчишка не станет бросать туда больше нескольких когорт, в этом нет никакого смысла.

- Руф и Котта? – Квинт оторвал руки от стола, сложил их на груди и с подозрением посмотрел на Бальба, - Ты всему сенату что ли разболтал о наших планах?

- Калавий, угомонись, - отрезал Бальб, - Котта – дядя Цезаря. Руфу Октавиан поперек горла давно стоит. Я им полностью доверяю.

Слова его звучали неубедительно. Квинт уже слышал такое и не раз, и тогда все закончилось очередным витком кровопролитных братоубийственных войн.

Даже забавно. Каждая попытка остановить это безумие только закручивала кроваво-красную спираль еще сильнее.

- Еще вопросы? – Бальб окинул собравшихся взглядом.

Вопросов больше не было.

- Замечательно, - констатировал Бальб и снова вернулся к карте, - Последнее. Мы с Калавием и Вореном берем всех остальных и занимаем форум, - он обвел площадь перед рострами стилусом, - Всем все ясно? Вопросы? Предложения? Другого шанса у вас не будет, если есть что сказать – говорите сейчас.

Над палаткой повисла тишина, нарушаемая только шумом лагеря за стенками. Каждый из них напряженно пытался проиграть в голове все возможные варианты развития событий, найти изъяны в их коллективно проработанном плане и придумать возможные решения.

Первым молчание нарушил Квинт:

- Мы не можем вот так просто взять и все сняться с лагеря. Это не останется незамеченным.

Сбоку от него в знак согласия энергично кивнул Пулло, и, не дав ему завершить мысль, добавил:

- Бальб, ты же понимаешь, как только нас заметят, а нас заметят, если мы пойдем все вместе, – пиши пропало. Октавиан сразу все переиграет. Не знаю как, но зуб даю, что переиграет – и нам это не понравится.

- Да что там думать, как? Отменит сходку – и дело с концом, - подключился к дискуссии всегда рассудительный Ворен, - И что мы дальше будем делать? Брать Город и переворачивать его вверх дном? Ну вы же все понимаете, что это мало того, что невозможно – так еще и будет совершенно бесполезно. Или у кого-то есть сомнения, что Цезаря тут же убьют, как только станет известно о непонятных передвижениях толп отставников?

Если его еще не убили. Кто сказал, что им днем не подсунут актера?

- А может быть наоборот, - сорвалось с губ Квинта, но, быстрее, чем кто-нибудь успел вставить слово, он опомнился и уже громче добавил, - В любом случае, не важно. Одновременно сниматься с лагеря всем – это слишком большой риск.

- Очевидно, - Бальб так пристально сверлил взглядом план Города, что, казалось, прожег бы в нем дыру, если бы это вообще можно было сделать одним только взглядом, - Значит, мы должны выходить малыми группами. Центуриями.

- Декуриями лучше, - перебил его Квинт.

- Декуриями не успеем, - не остался в долгу Бальб, - У нас всего два часа до рассвета.

Как бы Квинту ни не хотелось этого признавать, Бальб был прав.

- Хорошо. Центуриями – так центуриями, - скрепя сердце, согласился он.

- И разными маршрутами, - после недолгих раздумий, добавил Бальб, - Думаю, мне нет никакой нужды напоминать вам, что все должны быть в гражданском. Максимум – с лориками под тогами. Не нужно еще сильнее выделяться из толпы, нас и так слишком легко будет заметить. Так… Что еще? – убрав стилус с карты, он теперь крутил его между пальцев, - А, точно. Условный сигнал.

Ворен, крепко задумавшись о чем-то своем, смотрел поверх их голов, но после слов Бальба на его лицо вернулось осмысленное выражение:

- Что? – переспросил он.

- Условный сигнал к атаке, - повторил Бальб с нотками раздражения в голосе, - Нам нужно что-то такое, что даст всем понять, когда начинать.

- А чего тут думать? – удивился Ворен, - В рог подуть – и дело с концом.

- Не, так не пройдет, - отрицательно помахал головой Бальб, - Слишком неочевидно. Нам нужно что-то уникальное. Что-то, что люди мальчишки не смогли бы интерпретировать как команду им. Кроме того. Вы представляете, в каком состоянии сейчас Цезарь? Нужно сразу дать ему понять, что мы свои, мы на его стороне.

Стало как-то не по себе.

Квинт переглянулся с остальными – и на их лицах тоже читалось ошеломление. Никто из них просто не рассматривал ситуацию в таком ключе.