Семья на первом месте (СИ) - "Истории Агаты" - Страница 79

Услышав своё имя, Этелберт подавился виски, которое жадно хлебал из хрустального стакана, стоило ему оказаться в гостиной. Пьюси истерично расхохотался, неуклюже усаживаясь в бархатное кресло. Алина подошла ближе, внимательно оглядывая волшебника, чьи глаза лихорадочно блестели, как у самого настоящего безумца.

Её передернуло.

— С самого начала, — сквозь зубы прошипел Пьюси, откидываясь на спинку кресла. — Ты всегда была такой… Такой, — он запнулся, — невинной…

Алина вздрогнула. Поколебавшись, она присела на диван недалеко от мужа. Пьюси снова налил себе виски, залпом осушил стакан.

— На тебе было голубое платье, а твои волосы были заплетены в две косы с белыми лентами. — Пьюси прикрыл глаза. — Малфой вечно крутился подле тебя вместе с твоими братьями, которые потакали каждому твоему капризу. Ты была такой счастливой, — он помолчал, устремив взгляд в камин. — Твой отец закружил тебя на руках, а мать рассмеялась. Я смотрел, не отрываясь, и тогда мой отец сказал: «Когда-нибудь ты получишь то, что будет твоим.» Должно быть, он говорил о чём-то другом, но думал я только, — Этелберт отвернулся, его тонкие губы скривились. — Только о тебе.

Алина поперхнулась воздухам, не веря в услышанное.

Это было её пятилетие.

— Больше всего на свете я хотел смыть с твоего лица эту чёртову улыбку! Хотел, чтобы ты страдала так же, как и я! Хотел, чтобы тебе было больно, чтобы ты ненавидела меня так же сильно, как и я тебя! — с горечью выплюнул он и прикрыл лицо огромными ладонями. — Я не понимаю, почему… — Алина осторожно приподнялась с дивана, медленно сократила расстояние. — Я не знаю, как это исправить, — дрогнувшим голосом прошептал Пьюси, беспомощно вглядываясь в глаза жены с золотистым отблеском.

Узкая ладонь потянулась к блондинистым волосам, на ощупь казавшиеся мягче пуха. Её пальцы пригладили выбившиеся пряди, отчего дыхание Этелберта участилось. В каждом её действие, в каждом слове и взгляде он искал подвох.

— Этелберт, — позвала его Алина, а он глядел на неё, не отрываясь.

— Я ненавижу тебя.

Глаза его заслезилась из-за подступивших слёз, а сам он сжался, словно провинившийся мальчишка. Алина дотронулась до его лица, аккуратно приподняв за подбородок. Этелберт притянул её ближе, сомкнув огромные ладони, по сравнению с её, на талии, любом уперевшись в живот. Лина слегка пошатнулась и, коснувшись его головы, пальцами нежно провела по волосам.

Этелберт всхлипнул.

— Ненавижу тебя, — шептал Пьюси, сильнее сжимая её в своих руках. — Но себя я ненавижу сильнее.

В груди Алины всё неприятно сжалось.

Человека, которого она считала монстром, на самом дела был искалеченным и разбитым, нуждающимся в помощи.

Этелберт не ведал пощады и милосердия, уничтожая на своём пути всё и всех. Совесть, как и стыд, его не мучали. Таким извращённым образом пытаясь задушить в себе все те человеческие чувства.

Быть может, он на самом деле самое настоящее чудовище?

Резко оттолкнув жену от себя, будто он мог испачкаться, Этелберт вскочил с кресла.

— Это слабость, слабость… — шептал он, сжимая пальцы в кулаки.

— Этелберт…

Он не обернулся, не слыша её голос. Как заведённый, он расхаживал по комнате, что-то причитая.

— Слабость, слабость… — повторял он вслух и с каждым разом всё громче. — Слабость! — заорал Пьюси, свернув стеклянный стол. — Слабость!

— Этелберт! — Лина пришла в ужас, видя руки мужа, обагрённые в крови. — Остановись!

Он силой оттолкнул её в грудь, отчего Лина упала, головой ударившись об ножку дивана.

Пьюси замер, заметив жену, лежавшую на полу. С виска стекала струйка крови. Алина с трудом поднялась на ноги. Чувствуя слабость, она всё же подошла ближе. Пьюси не шелохнулся, несмотря на жгучую боль, отдающуюся в мышцах.

— Эмоции — это не слабость, — прошептала она, касаясь его предплечья.

— Слабость, — в том тоне ей ответил он.

— Нет, Этелберт. — Алина покачала головой. — Чувства и эмоции — величайший дар. Твой отец был очень жесток по отношению к тебе, — как можно тише проговорила волшебница, стараясь его не спровоцировать. — Никто не заслуживает подобного отношения. Не будь таким, как он. Стань лучше.

Её глаза закатились, и тело обмякло, падая назад.

— Алина! — вскрикнул волшебник, ловя её на лету. — Алина, — его окровавленные пальцы коснулись её виска, из которого продолжала стекать теплая кровь. — Грэнс!

— Хозяин, — старый эльф поклонился. Его карие глаза устремились на волшебника, сидевшего на коленях. Он прижимал тело жены к груди, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Я убил её?!

Костлявые пальцы щёлкнули, через мгновение домовой эльф облегчённо выдохнул.

— Нет, Хозяин, миссис Пьюси жива, но без сознания.

— Жива, — повторил Этелберт, касаясь лица девушки. — Но кровь не останавливается!

Пьюси достал из заднего кармана брюк волшебную палочку, её кончиком коснувшись головы Алины.

— Давайте лучше я, Хозяин. — Грэнс по новой щёлкнул пальцами, остановив кровь у виска девушки. — Миссис Пьюси нужно отнести в постель. Давайте я… — Этелберт не стал слушать старого эльфа и, подхватив жену, направился к лестнице, не отрывая от неё встревоженного взгляда. — Хозяин, — мельтешил рядом эльф. — Ваши раны нужно обработать, они могут…

— Мне ничего не нужно! Оставь меня, — прошептал Этелберт, уложив девушку на тёмные простыни.

— Как пожелаете, Хозяин, — сказал Эльф, исчезая.

Длинные пальцы прикоснулись к тёмным волосам Алины, накрутив их на фаланги. Этелберт задержал дыхание, склонившись над лицом Алины. Сейчас она казалась ему такой безмятежной и совершенно беспомощной. Большой палец очертил контур губы.

— Было бы лучше, если бы ты умерла, — прошептал Пьюси с хрипотцой в голосе.

Он бесшумно опустился на постель, наблюдая, как подрагивают её ресницы, как часто вздымается и опускается грудь, от чего она выглядела ещё более соблазнительнее.

А ведь они так и не консумировали брак.

Воображение само собой рисовало разного характера картинки, мелькающие с бешеной скоростью. Этелберт тяжело выдохнул, не желая видеть Лину в своей голове. Её и так слишком много в его жизни.

***Берик-апон-Туид, дом Поттера

— Я не буду пить эту гадость! Даже не проси меня Эванс, я не доверяю твоему парню! — смерив Снейпа испепеляющим взглядом, произнёс парень.

Северус фыркнул, сложив руки на груди.

— Пожалуйста, — настаивала Лили, поднеся приятно пахнущие зелье к лицу Поттеру. — Это для твоего же блага. Всего один глоточек.

— А может, нашему гриффиндорцу слабо? — Северус цокнул, сверкнув кварцевыми глазами.

Джеймс вспыхнул подобно искре пламени. Выхватив колбу из рук подруги, он до дна выпил содержимое. Горло обожгла горечь.

— Нечего мне не слабо! — Поттер расхлябанной походкой подошёл к дивану, с трудом держась на ногах. — Что это за дрянь?

Глаза медленно наливались свинцом.

— В этом вы все гриффиндрцы, сначала делаете, потом думаете. И, судя по всему, ещё и не всегда думаете, — изрёк Снейп, оглядев Поттера пренебрежительным взглядом. Лили возмущённо надула щёки. — Разумеется, все, кроме тебя, Лилс, — тут же поправил он себя.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Эванс.

— Я очень хочу спать, — Поттер зевнул, широко раскрыв рот.

— Сработало! — довольно воскликнула девушка и обернулась на бывшего слизеринца, мило улыбнувшись. Тот согласно кивнул, касаясь её плеча. — Тебе нужно поспать, Джеймс.

— Нет, — возразил Поттер, пытаясь подняться с места. — Я должен идти на собрание, меня все ждут.

Снейп чрезмерно громко цокнул.

— Тебе нужен сон. Когда ты в последний раз спал? — в голосе слышалось беспокойство.

— Не помню, — отозвался Джеймс, прикрыв глаза, — я вообще ничего не помню.

Лили встревоженно взглянула на Северуса, который пожал плечами.

— Спи, Поттер. — Снейп нахмурился, увлекая рыжую ведьму на кухню. — Так больше не может продолжаться! Он не спит, почти не ест, а про его поведение и отношение к окружающем я и вовсе молчу. Он либо сам кого-то убьёт, либо это сделают с ним.