Любовь и Боль (СИ) - "Чинара" - Страница 39

— Так.

— Ну, а я не представляла интереса. Стала бы скорее обузой.

— Мама так не считала! — начинаю я и с пеной у рта доказываю, что в этом она точно ошибается. А мелкая молча кладёт свой телефон на стол и нажимает на кнопку. Откидывается в кресле и, закрыв глаза, шевелит губами, а голос, голос нашей матери раздается в комнате:

— Понимаешь, она стала бы обузой. Ну что я смогла бы сделать, если бы на руках был маленький ребёнок. Как бы продвигала сына… — палец сестры опускается на экран и голос замолкает.

У меня из легких будто забирают весь кислород. А Элизабет, напротив, сидит совершенно спокойная. Ни гнева, ни грусти, ни единой эмоции.

— Я отмотала на нужный момент. Могу процитировать всю запись наизусть.

— Но как…?

— Йоло, любовник мамы, помнишь такого?

Сложно забыть. Кажется, единственный, кто сам ушёл от неё, несмотря на ее уверения, что это она его бросила. Ему одному она делала дорогие подарки.

— Настоящее имя — Джо Гаркен, я наняла его. — наверное, чего-то подобного я и ожидаю, потому не удивляюсь. — Подающий большие надежды актёр из Оклахомы. Научила парня, как не стать жертвой Аманды, а, наоборот, получить доступ к тайнам. Наша мать любит болтать. Большей частью всякую фигню, но я была уверена, что стоит ей проникнуться к Йоло и ларец откроется. Ему лишь следовало приблизиться и задать ей нужный вопрос в удачное время и все само бы сложилось. Она же так часто меняет своих молодых любовников, просто потому что ей везет, не встречает настоящего жиголо, который бы вертел ею, поэтому пришлось приложить руку.

— И все сложилось…

— Как видишь. Но не надо так на меня смотреть. Сейчас потрясение переживаешь ты, а не я. Это был подарок, который я себе вручила на восемнадцатилетие. За эти несколько лет я полностью успокоилась. Аманда Стил, конечно, сука. Но всё-таки наша мать. Ты придёшь к этому, поверь мне.

— Сколько ты заплатила Йоло?

— Скажем так, оплата производилась не в денежной форме. Не надо так удивляться. Мне было приятно осознавать, что та, кто бросила меня, посчитав обузой, пускает слюни на того, кто в свою очередь хочет меня. Я приготовила ему толстый конверт по окончанию работы. Но он его не взял, представляешь? Сказал, что сделал все только ради меня, назвал маму сукой и признался, что после признания Аманды трахал ее через силу, будто насиловал себя. Пожелал мне счастья. Ну и, говоря откровенно, ты же видел Йоло?

Видел.

Даже Хелен, утверждающая, что я лучший мужчина на планете, не воздержалась от комментария при виде маминого любовника: «Как же красив новый трахарь твоей матери! Я бы тоже на ее месте обкололась чем угодно, только бы не потерять такое роскошное орудие».

— Вечером поехала к нему в отель. Извини за подробности, но это была лучшая потеря девственности, о которой только можно мечтать. Своего рода, отместка нашей маман. С последующей незабываемо приятной неделей.

Райан

Я стараюсь никогда не пить спиртные напитки, потому что алкоголь вырывает из неизвестных мне самому глубин дикую и неконтролируемую ярость, которую на одной из вечеринок в старших классах почувствовал на своей шкуре неудачно пошутивший Лекс Спаркс. Каждый раз его окровавленное лицо всплывает в памяти, останавливая всякое желание заказать выпивку.

Сдерживать агрессию в пьяном состоянии слишком сложная задача для Райана Лива.

А сегодня все летит к ебеням. Все, ради чего я столько лет работал, разваливается. Трещит, как выжившие из ума швы, и едко смеется мне в лицо.

Все, во что я верил, оказалось ложью.

Мать, столько лет строившая из себя жертву, вливала мне в уши помои, от которых нестерпимо хочется блевать.

— Аманда Стил, — спокойно говорила моя младшая сестра, оказавшаяся не по годам старше меня, — Конечно, сука. Но всё-таки наша мать. Ты придёшь к этому, поверь мне.

Может, однажды, но не сейчас. Сейчас мне проще заказать памятник и попросить установить его на кладбище, чтобы считать ее давно ушедшей. А всю эту многолетнюю мифологию, которой она меня спаивала воспринимать травмой детского сознания, вследствие утраты матери.

Отец, о котором я столько лет грезил, лежит в больнице.

Сколько времени потеряно из-за гнилой лжи и моей тупой доверчивости словам бездушной родительницы?

Я буду находится возле отца столько, сколько понадобится. Небо. Умоляю. Не отнимай его у меня. Врачи говорят, что худшее позади, но мне сложно кому-то верить.

«Калифорнийская Мечта» — сериал, в котором ведущим актером был я. Но продюсеры решили разорвать со мной контракт. Ну да хрен с ними!

Роль в большом и стоящем фильме у самого Джонни Роя.

Он даже похвалил мою игру на прослушке, и я радовался, как десятилетний школьник. И хотя роль не главная, но это же, мать его, Джонни Роя.

Да и на дне рождения его внучки вроде все неплохо прошло.

И на тебе!

Вам просили передать, что с вами не могут подписать контракт.

А всё из-за чего? Из-за недавно вышедшей гребанной статьи с тайной подружкой Райана Лива!

Почему ты так со мной поступила?

Почему?

Почему именно ты?

Да если бы Зоуи кровью расписалась под этими словами, мне было бы плевать. Если бы даже явилась Эмилия и подтвердила всю эту чушь, мне было бы вдвойне плевать, потому что ты бы оставалась на моей стороне.

Русалочка…

Хочется разгромить все вокруг и выть, разрывая связки. Я гребанный слабак, но мне, черт его дери, больно. Очень больно. Я же любил тебя! Всем сердцем! Блядь, я и сейчас тебя люблю! Сука! А ведь, посмей кто так тебя назвать, разбил бы лицо, похлеще, чем Спарксу…

Пью снова и снова. Пока в дверях не раздаётся щелчок.

Пара неуверенных шагов и до слуха доносится тоненький голосок:

— Райан, — врезается в тело, пробираясь по воспалённым нервам.

Ха!

Единственная, чью игру я не смог разгадать.

Стоит в дверях комнаты и робко смотрит на меня. Подумать только, какой невинный взгляд.

— Райан, я…

— Сука. — заканчиваю за неё и её взгляд немеет.

Кое-как встаю и, пошатываясь, подхожу к девушке. Провожу пальцем по линии чувственных губ.

— Очень лживая сука. Блядь! — вторая рука, сжатая в кулак, врезается в стену около ее головы.

— Почему? — обхватываю тонкую челюсть. — Отвечай мне, почему?

Потому что я послал их всех на хрен, когда они назвали мне твоё имя, сказав, что всё это твоих рук дело. Грубо послал и повесил трубку. Ни на минуту не сомневался в тебе.

А потом они прислали запись. И я снова не поверил. Не хотел.

Ты хоть представляешь, насколько глубоко проникли в меня твои лживые глаза и слова?

Но следом они направили скрины переписки. Кроме тебя я никому не рассказывал об отце. Но ты решила поведать миру не только мою биографию. Помимо этого, ты почему-то захотела представить меня чуть ли не психопатом, озабоченным козлом, который берет женщин силой. И даже это не ранило так сильно, как те фотографии…

Хватаю Хлою за руку и с силой тащу к столу, на котором лежат ее снимки с этим убогим футболистом. Как они нежно обжимаются в коридоре и идут к ней в номер. А рядом фотографии с каким-то темнокожим парнем, неизвестный хрен приобнимает ее за плечи. А она стоит, и вся светится, еще бы, на втором снимке парочка во всю сосется.

— Смотри, — тычу в снимки. — За эту неделю, что тебя не было, ты с ними обоими трахалась?

— Райан, я…

— Или вы, может, закатывали веселые групповушки?

Из всех женщин вокруг я полюбил самую лживую суку!

— Хочешь сказать, фотомонтаж? — с силой трясу ее.

Блядь, ну скажи, что гребанный монтаж.

— Нет, Райан…

— Признаешь! — от выпитого и нервов меня будто лихорадит. — Мне порадоваться, что футболист задрал тебе юбку?

— Нет! — кричит она. — Нет!

Но я не могу остановиться. Мне слишком больно. При этом ощущаю какую-то нездоровую физическую потребность до нее дотрагиваться, именно поэтому я все еще удерживаю Хлою в своих руках. И ненавижу себя за то, что даже сейчас, зная о ее двуличности, готов жадно целовать ее губы.