Срезанная ветвь (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич - Страница 70

— Значит, дождалась? — спросил я зачем-то.

— Ага, — ответила она.

Я останавливаюсь.

— И всё? — спрашивает мой главный слушатель. — Ты хочешь вот прямо так, на этом закончить историю?

— Если вы любитель красивых романтических историй — то да, думаю, нужно остановиться и соврать, что я прожил с ней счастливую долгую жизнь и умер с ней в один день.

— Нет, это я умер с ней в один день.

— И я.

— И я, — говорят голоса за спиной.

— Вам повезло, — вздыхаю я, обернувшись на толпу своих слушателей. — Для меня это осталось несбывшейся мечтой.

— Слабак! — смеются они в ответ.

Я киваю.

— Расскажи дальше всю свою жизнь. Только, прошу, кратко, — просит мой главный слушатель.

После всего случившегося состоялось внеочередной конклав Общества, меня тут же повысили до ассистента первого ранга, минуя второй. Затем я ушёл заниматься энергетикой…

— Сначала про личное! — просят меня.

— Эх, про личное…

Я прожил с Нинелью Кирилловной три с половиной самых счастливых года моей жизни. Ну, скажем так, они были полны безумной страсти, эмоций, обожания, ревности — всего того, чем должны быть наполнены первые отношения в жизни мужчины и женщины. Конечно, я был бы рад прожить с ней до гроба, но у нас не совпали цели и психологический возраст — мне хотелось домашнего очага и уюта, а ей хотелось тусовок, карьеры и прокачки навыков, совмещать же всё вместе её никто не научил. К тому же… Очень сложно жить с человеком, который при любом удобном случае пытается прочесть мои мысли. Проблемы, сомнения, противоречия копились, как снежный ком, а счастливая сказка разбивалась о быт, карьерные успехи нас обоих и прочие прелести реальной жизни.

Неприятной пикантности отношениям добавляло то, что у меня родилось примерно восемнадцать детей от разных женщин из того самого злополучного китайского бункера, которых мне затем долгие десятилетия приходилось навещать. (С большинством из них мы стали хорошими друзьями, хотя один из моих сыновей дважды устраивал на меня покушения.)

— А, так вот кто это был… — сказал кто-то сзади.

Наверное, у какого-то «другого меня» всё удалось гораздо лучше. Но когда я в четырнадцатом году сделал предложение — Нинель ответила твёрдым отказом. А уже через два года выскочила замуж за того самого рыжого Яшу-кадета.

Предполагаю, это стало одним из переломных моментов, направивших эту мою жизнь по тому пути, которым она прошла. Сперва я распродал всех своих оставшихся крепостных крестьян, купил им жильё и хорошо проспонсировал алиментами семьи «мамзелей» из японского бункера. Кроме одного крепостного — беглый Дмитрий нашёлся спустя три года проворовавшимся, проданным бандитам на рудниках в Сиамском Калимантане. Был передан через посольские связи, после чего отправился отрабатывать украденное в российской колонии в Зеленогорье, в мебельной мастерской.

Я же ударился в старый добрый трудоголизм. В Курьерской службе я проработал ещё два года инспектором-поручиком, закончил Институт и поступил на работу в Министерство Энергетики, специальный отдел, занимавшийся артефакторными аккумуляторами. Уже в двенадцатом году исследования показали, что Первичные Источники силы начинают отмирать сами собой. Назрел серьёзный кризис силы, нехватка артефактов и связанная с этим энергетический кризис: в многих странах сенситивная энергетика составляла до половины генерации.

Тут-то я и достал из рукава свои наработки по старой доброй ядерной энергетике. Запатентовал, показал руководству, те по закромам нарыли наработки, на которых полвека и более стояло вето, и было основано конструкторское бюро, которое я возглавил в двадцать пять лет.

Итак, первый «безсенситивный» промышленный ядерный реактор моё конструкторское бюро запустило в две тысячи двадцатом году. После того самого обещанного отцом годового прохождения «дежурства» энергетом в ядре ещё старого, сенситивного реактора. А к концу двадцатого века половина землой генерации электроэнергии была ядерной.

Отец на пенсии вернулся к матери. А его младшая сестра, Алёна, была отдана отмершим Цветком. Она вышла замуж и прожила всю жизнь в Антарктиде. Анука Анаканатун тоже уехала на южный континент вместе с матерью, выучилась в филиале элитной сенситивной школы. Там же познакомилась со Степаном, моим бывшей коллегой, также владевшим навыком телепортации. Они поженились, когда ей исполнилось восемнадцать, а ещё через пять лет бесследно исчезли.

Я найду их спустя пятьдесят лет на Марсе, где они станут императором и императрицей новой империи людей и дру.

Сид с Софией собрали банду индустриального джаза «Электрические жирафы» и колесили по всей империи, сколотили приличное состояние и развелись с грандиозным скандалом на тему авторских прав — правда, на старости помирились и снова жили вместе в особняке в Голицыно. Ростислав стал успешным программистом, основавшим через десять лет гейм-дизайнерскую контору.

С Иваном Абрамовым наши пути пересекались после всего пару раз. Он сумел осуществить свою мечту — вместе с супругой создать в Антарктиде клинику «гомеопатического вакцинирования», но после череды проверок попал в немилость проверяющих органов. На время ушёл в подполье, после чего всплыл уже в Аустралии, в Новой Бессарабии и Новой Кубани, где до пенсии занимался частной практикой и возглавлял движение по борьбе с подпольными клиниками по увеличению груди.

Если вспоминать судьбы моих коллег, то Константин Кучин, мой первый начальник в Курьерке, ушёл на повышение и умер при загадочных обстоятельствах в пятьдесят лет, будучи найден задушенным в командировке в Российской Гвиане в компании трёх обнажённых мулаток. Лукьян Мамонтов дорос до заместителя начальника филиала, проворовался на каких-то мутных схемах с бизнесом отца и отправился в ссылку на Фиджи. Лучше всех сложилась карьера у Тукая Коскинена — после он пошёл в МИД и спустя десятилетия стал министром внутренних дел. Женился он, кстати, на Веронике, той самой, с которой у нас была странная командировка в Польшу.

Через пять лет Центр Треугольника собрал верховных Иерархов всех магических обществ Земли, выйдя из тени и объявив, что перестаёт подчиняться Марсу, становится полноценным совещательным органом, эдаким тайным клубом и местом решения вопросов. В его задачи теперь вошла и проработка колонизации Марса, а также колонизации новых планет.

Исследования космоса показали, что Солнечная Система оказалась в совершенно новом звёздном кластере, вокруг нас на расстоянии меньше половины светового года расположилось пять звёзд — красных карликов, а на расстоянии полутора световых — два оранжевых карлика с четырьмя потенциально-пригодными для проживания планетами — именно них мы и пролетали вместе с драконами.

Если вы думаете, что после этого начался мир и совместное процветание — то вовсе нет. Северная Лига после очередных дебатов решила, что ей достался слишком скудный пирог. Началась война за ресурсы и перекраивание полотна оставшихся колоний — благо, короткая, скоротечная и не повлекшая за собой катастрофических последствий.

События не обошли меня стороной — служил лекарем и артефактором в прифронтовых штабах и госпиталях на границе Русской Арктической Республики и Винланда. Не буду вдаваться в подробности и перепитии, но по итогам войны Луизиана и почти вся остальная Северная Америка ушла из-под контроля Общества, Конго и Российская Гвиана стали формально-независимыми государствами. При этом Австро-Венгерская Конфедерация распалась, а часть Европы и Африки вернулась под крыло Общества.

К тридцатому году «новые» ядерные технологии стали известны всем развитым странам, но пальму первенства, как и во многих других реальностях, сохранила Россия. Центр Треугольника взял на себя новую функцию — контроль за мирным применением атома. Все разработки, связанные с военным применением ядерной энергии удивительным образом сворачивались, изобретатели бесследно исчезали, а бюджеты разворовывались.