"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 24

Сухтелен не обратил внимания на явное противоречие между двумя фразами.

Очень уж хотелось как можно скорее оказаться подальше от негостеприимного селения!

Чувство это обуревало не одного подполковника. Остальные торопливо принялись за дело, а чтобы было половчее, даже сняли с себя винтовки.

Попробуй повозись со сложной конской амуницией в полутьме, да еще с драгункой за плечами!

Это была вторая после снятия с поста часового ошибка Сухтелена.

От распахнутых ворот грянул нестройный залп из нескольких ружей, и внутрь ворвалась целая толпа мужиков.

Случившееся было настолько неожиданно, что подготовиться к отпору кавалеристы не успели. Кое-кто выхватил саблю, только использовать ее в тесноте и темноте оказалось практически невозможно, и офицеры были буквально смяты.

Лишь Стогов, волею случая оказавшийся у окна, не отдавая себе отчета, перевалился через него и оказался снаружи. Один из мужиков выстрелил ему вдогонку, что только подстегнуло поручика в его отчаянном бегстве…

Остальные были обезоружены, избиты, связаны.

Победители выволокли из овина коней, оружие, телегу и прочую добычу, закрыли ворота, подперли их снаружи, а на окно набили крест-накрест пару досок.

– Влипли, – подытожил ситуацию Раден.

Остальные молчали, и только корнет Мезерницкий, самый молодой из отряда, изредка стонал. Он был ранен пулей в грудь первым предательским залпом.

Зато снаружи вовсю галдели. Мужики при свете наконец наступившего утра разглядывали добытое, громко возмущались бедностью своих пленных, а заодно и обсуждали, что делать с захваченными людьми.

Чаще всего мелькало предложение «расстрелять». Оно находило поддержку не у всех, и эти сердобольные предлагали свои варианты. К примеру, повесить, чтобы не тратить патронов, а то и просто прирезать или отвести к протекавшей неподалеку речушке и там утопить.

Больше всего старались давешний здоровяк и благообразный «староста».

Пленным оставалось только прислушиваться да гадать, какое из предложений одержит верх.

Скоро к спорящим присоединились пришедшие из деревни бабы, и шума стало значительно больше.

– Что будем делать, Константин Михайлович?

Вязали мужики неумело, и Желтков сумел освободиться от пут.

– Что? – Сухтелен лежал совершенно безучастный, переживая случившееся.

Вахмистр повторил свой вопрос, сноровисто развязывая своего командира.

Через несколько минут кавалеристы были свободными. Только дало им это очень мало. Перевязали раненого Мезерницкого, а в остальном…

Оружия у них не было, выбраться наружу оказалось невозможным. Оставалось, как и прежде, прислушиваться к спорящим снаружи крестьянам да радоваться, что Стогову удалось уйти вместе с самым ценным, что вез с собой небольшой отряд.

А снаружи бушевали страсти. Народ разошелся не на шутку. Судя по звукам, дело едва не дошло до драки, и это при том, что в основном в уничтожении гостей мнение было единым. Не было единства лишь в способах.

Утро окончательно вступило в свои права, а спор все не утихал. Прошло немало времени, пока крестьяне окончательно выдохлись и решили сделать перерыв не то на ранний обед, не то на поздний завтрак.

Толпа у овина рассосалась. Лишь несколько человек остались охранять арестованных: они что-то тихонько бухтели да не без шума поедали принесенную им на пост еду.

Покормить офицеров никто не догадался. Или решили, что нечего тратить продукты на потенциальных покойников. Людей, как и свиней, перед забиванием кормить не принято.

День выдался не по-весеннему жарким. Своенравная природа решила напоследок порадовать обреченных людей, молча ждущих решения своей участи.

В сердцах теплилась надежда, однако она была настолько крохотной, что о ней всерьез не стоило и поминать. За последнее время кавалеристам пришлось быть свидетелями многих расправ, бессмысленных и жестоких. Так почему в их случае дело должно было обстоять иначе?

Между тем площадка перед овином понемногу стала наполняться вернувшимися крестьянами. Еда привела их в добродушное настроение. Не настолько, чтобы помиловать нежданных гостей, однако достаточное для более спокойных разговоров, без криков и взаимных обвинений.

Беседа немного покрутилась вокруг способов по переправке путешественников в мир иной и плавно переключилась на раздел захваченного имущества.

И тут что-то произошло.

По вполне понятным причинам, гусарам было не до анализа собственных ощущений. Навалившуюся сонливость каждый приписал усталости и нервам, но подумал, что подобный казус приключился исключительно с ним.

Опасность помогла справиться с внезапной истомой. Напряжение воли… и на ее место пришла привычная готовность к борьбе.

Снаружи стали стихать голоса, и наступила непонятная неожиданная тишина.

Раден осторожно выглянул в щель в воротах, пригляделся и с явным недоумением повернулся к своим сослуживцам:

– Похоже, все спят.

– Как?!

Поверить в это показалось невозможным. Сначала Желтков, затем Сухтелен приникли к щели и отодвинулись с тем же непониманием.

– Точно. Спят.

– Знаете, господа, вы не поверите, но я бы тоже сейчас был бы не прочь вздремнуть, – признался Ларионов.

– Побойтесь Бога, корнет… – говоря это, Раден едва удержал зевок.

Гусары переглянулись. Что означала всеобщая сонливость, было абсолютно непонятно, однако ничего хорошего нести она не могла.

– Надо выбираться отсюда, пока нас черти не взяли, – Сухтелен, как командир, первым оформил в слова общее ощущение, а Желтков подошел к заколоченному окну и попробовал на крепость преграждающие путь доски.

– Помогите!

Доски оказались прибитыми на совесть, и в одиночку справиться с ними вахмистр не сумел.

– Тихо!

Знакомое позвякивание конской сбруи раздалось совсем рядом. Через несколько мгновений из лесу появился бесконечный ряд повозок с сидящими на них вооруженными людьми. Одеты были люди кто во что горазд. Тут были и серые шинели, и разномастные пальто и куртки, и матросские бушлаты. К тому же многие из седоков были зачем-то обмотаны пулеметными лентами, отчего приобрели нелепый вид.

Часть из них без задержек проследовала к деревне, другие же остановились рядом со спящими крестьянами. Вновь прибывшие проворно соскочили с телег и деловито принялись оглядывать место всеобщей спячки.

– Чего энто они тут собрались? – донесся чей-то голос.

Остальные загалдели в ответ, и до затаившихся кавалеристов долетали лишь отдельные слова и малопонятные реплики.

– Посмотрите, что в овине! – перекрыл всеобщий гвалт кто-то уверенный в своем праве командовать.

Будь бы сейчас оружие! Но у восьмерых, включая тяжелораненого Мезерницкого, не было ничего, и им осталось покорно ждать, когда прибывший сброд откроет ворота.

– А эти не спят! – заглянувший первым мордоворот, одетый в явно маленькое ему драповое пальто, с удивлением посмотрел на стоявших тесной группой воинов.

Его товарищи шумно задергали затворами, и на пленников уставилось не менее трех десятков разнообразных стволов.

– Выходи!

– У нас раненый, – предупредил Сухтелен.

Не обращая на эти слова внимания, их грубо выволокли наружу, прислонили к стене и отодвинулись, создавая небольшое свободное пространство. В него порывисто шагнул здоровенный откормленный матрос в распахнутом бушлате и с надписью «Император Павел» на заломленной бескозырке.

Матрос упер правую руку в деревянную кобуру с маузером, окинул пленников угрюмым, недобрым взглядом и буркнул:

– Кто такие?

– Солдаты. Возвращаемся с фронта. Хотели здесь переночевать, а местные на нас напали. Одного нашего ранили и всех заперли здесь, пока решали нашу участь, – коротко рассказал основную легенду Раден.

Матрос со своими людьми явно составляли банду, одну из тех, что бродят сейчас по земле, и говорить им правду не стоило.

– Да? – Матрос смотрел недоверчиво. – А часом, не офицеры?

– Скажешь тоже! – Желтков чуть выступил вперед и смачно сплюнул. – Это вы там, на морях, всю войну прохлаждались, пока мы в окопах гнили. – Вахмистр обращался к расхристанным солдатам, составляющим немалую часть банды. – А ты хоть раз в конную атаку на пулеметы ходил? Под обстрелом чемоданами бывал? И теперь что, после такого мы до дому добраться прав не имеем?