Ванька 8 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич - Страница 15

Вот так-то… Они, аннамиты, здесь Францию защищают, а их он с обезьянами сравнил. Нехорошо это как-то.

В гостинице, где сейчас делегация квартировала, уже почти все наши солдаты были.

— Братцы, похоже, что нам в полк пора, — выразил я своё мнение.

Кто согласно на это кивнул, а некоторые и были моими словами не довольны.

— Да, ну…

— Поживем ещё здесь, что нам сделается…

— Хватит, навоевались…

Я, если честно, тоже навоевался, но тут под раздачу попадать не хотелось. Не было у меня желания остроту аннамитского штыка попробовать.

— Вы как хотите, а я завтра в полк отправляюсь, — уведомил я делегацию от солдатского комитета.

Они не в моем подчинении, никакой ответственности я за них не несу. Сами пусть своими головами думают.

В газетах, что в гостинице мне вечером раздобыть удалось, ничего про текущие события не сообщалось. Как бы совершенно ничего в Париже и не происходило. Однако, на дверь нашего отеля кто-то листок бумаги наклеил, где говорилось, что французские войска свои позиции массово бросают и на Париж движутся. Не хотят больше воевать. Так это или не так, кто знает?

К вечеру стрельба стала чаще слышаться, мимо нашего места жительства большая колонна колониальных солдат куда-то прошла. Двигались они как-то вразброд. Маршировать их не здорово научили.

Я вышел на улицу покурить. Ночь уже вступала в свои права. В двух местах было видно зарево. Явно, горит что-то. Причем, так не хиленько.

— Иван Иванович, мы тоже решили — завтра в полк двигаемся.

Ко мне подошел один из членов нашей делегации.

Я ему ничего не ответил. Кивнул только.

Где-то совсем не далеко выстрелила пушка. Затем ещё раз.

Чувствую, ночка сегодня будет здесь весёленькая…

Глава 24 Ля-Куртин

Ля-Куртин…

Вот мы и в нашем новом лагере. Тишь да гладь, не то что в Париже. Никто с красными флагами не ходит, пушки не стреляют.

Да и в Париже сейчас, наверное, не стреляют. Всех уже расстреляли. Французское правительство в столицу верные войска стянуло и устроило кровавую баню. Всё больше негров и аннамитов для этого использовало. Они и отвели душеньку, отомстили угнетающей их нации за всё хорошее…

Что-то подобное из школьного курса истории я припоминаю. Ну, это когда правители для усмирения своего народа чужеземцев привлекали, их руками свои проблемы решали.

Наша делегация из Парижа вовремя убралась, там потом такое началось…

Слухи разные ходят. Один страшнее другого.

Как сейчас колониальные войска вместе с французами на фронте воевать будут? Солдаты из местных им же глотку перегрызут.

Ля-Куртин…

Здесь нам выделили хорошие двухэтажные каменные казармы. Каждая на роту рассчитана. Солдаты экспедиционного корпуса разместились вольготно — в ротах-то наших сейчас едва половина от положенного состава была. Это вместе с ранеными, что из госпиталей возвратились. Без них же, вообще не роты, а одно название было.

Я был поселен в офицерской казарме, отдельного домика мне не положено.

Баня, прачечная, водопровод — всё имеется в Ля-Куртин. Совсем рядом с лагерем железнодорожная станция и местечко, где имеется театр, рынок, синематографы, кафе, магазины…

Вокруг лагеря лес и кольцо гор, имеется и река, а также отличный плац для занятий. Сейчас плац простаивает без дела — занятия с нижними чинами не проводятся.

В лагере теперь полно незнакомых мне молодых офицеров. Присланы они из России правительством Керенского. Офицеры эти позиционируют себя революционерами, с головой за свободу, равенство и братство, счастье для всех и прочие блага.

Многие вошли в состав ротных, батальонных и полкового солдатских комитетов. Сам я не в комитете, но меня часто туда приглашают для решения разных вопросов. Доктор — человек нужный, без него никуда.

Про тех же бывших раненых вопросы. Кого требуется домой в Россию отправить, кто в отдыхе после возвращения из госпиталя нуждается, а потом обратно в строй встать может, ну, и подобное.

Полк на отдыхе, а у меня работы полон рот. Болеют солдатики, болеют. Испанка-то никуда не делась.

Рядом с лагерем железнодорожная станция. Это, скорее всего, солдатский комитет на мысль и натолкнуло о возможности попутешествовать по Франции.

За неё кровь лили?

Лили.

Геройски?

Геройски.

Имеем теперь право посмотреть — за что головушки клали?

Имеем.

Вот такая жажда у нижних чинов к зарубежному туризму образовалась. Если честно, я бы раньше про такое никогда не подумал.

Россияне тут — больше домоседы. Иные дальше уездного центра за всю жизнь и не бывали.

Ну, аппетит приходит во время еды. Бригада вон уже во скольких местах мира побывала. Иным такое и не снилось…

Вот тут и принял решение комитет по поездкам во Франции.

Французские солдаты отпуска имеют?

Имеют.

Во время их бесплатно по железным дорогам перемещаются?

Перемещаются.

Без всякого ограничения?

Абсолютно.

Мы, что, хуже?

Даже — лучше.

Солдаты, члены комитетов, проголосовали за отпуска с бесплатным проездом. Офицеры от Керенского, что просочились в комитеты, были против. Их послали лесом. На первый раз. Начали солдатики к ним внимательнее приглядываться…

Те ли они, за кого себя выдают?

Лохвицкий солдатам в отпусках и проезде опять же отказал. После этого полковой комитет отправил делегацию напрямую к фельдмаршалу Жоффру. Нижние чины совсем страх потеряли — генерал отказал, тогда мы прямо к фельдмаршалу пойдём. Мы теперь свободные и равноправные. Ну, винтовки у нас — тоже имеются.

Жоффр отпуска разрешил, бесплатный проезд — тоже. Ликованию солдат не было предела.

— Не при царе теперь, права имеем…

— Не дадут, сами возьмём…

— У нас сила-то…

Вот так и обстояли дела.

Лагерь после решения Жоффра сильно опустел. Мне попутешествовать по Франции не получалось — больных-то, на кого я брошу?

Руку на сердце положа, я — против этих поездок. Пандемия в мире, а они тут разъездились. Соображения у солдатиков никакого нет…

Их теперь не переспоришь. Бесполезно. Я и вмешиваться не стал — всё равно они меня не послушают.

Как припрёт — помоги Иван Иванович. Тут же — сиди и не питюкай.

Народец у нас… Эх…

Глава 25 Сознательные и несознательные

Июнь.

Жара…

Даже не жара, а жарища, словно мы не во Франции, а где-то в Африке сейчас находимся.

Вот, наверное, солдаты из колониальных войск рады. Такая погода, тут гадать не надо, им дом напоминает.

Дом…

Солдаты нашего полка тоже о доме мечтают.

Только о нём и говорят.

Навоевались.

По женам, матерям, отцам и детишкам соскучились.

У меня детишек нет, родители далеко-далеко во времени и пространстве, а тоже мне во Франции надоело.

Присоединяюсь я к высказыванию полкового солдатского комитета о скорейшем возвращении в Россию.

Нижних чинов экспедиционного корпуса его руководство сейчас делит на две категории. Сознательных и несознательных.

Сознательные, это те, кто готов дальше воевать. Таких не очень много.

Несознательные хоть сегодня штык в землю воткнут и даже пешком готовы к семьям идти. Их сейчас в лагере Ля-Куртин большинство.

Французы, в связи с революционными событиями в России, сейчас не очень на нас надеются и на позиции не спешат отправлять. Впрочем, их собственные войска в настоящий момент тоже не очень готовы кровь лить. Как свою, так и вражескую.

Занятия в полку не проводятся и солдаты целыми днями кто в кафе сидят, кто в футбол играет, кто в городки.

Офицерам не до городков. Они в штабе находятся и стараются придумать способ заставить солдат воевать. Чуть ли не ежедневно из штаба в Петроград телеграммы шлют за инструкциями. Что делать? Как из сложившейся ситуации выходить?