Шофер. Назад в СССР (СИ) - Март Артём - Страница 21

Вернувшись к проводу, я пошел по нему дальше, к высокому электростолбу, на котором располагалась розетка, чтобы посмотреть, в сети ли Зернопогрузчик. Когда обогнул кузов Гениного газона, то нахмурился.

Путь мне преградил трактор Беларус, снабженный ковшом. Он наехал прямо на шнур, и если тот натянулся во время перемещения зернометателя, то мог выпасть из розетки.

Решив заставить тракториста съехать со шнура, я решительно пошел к нему. Внезапно, дверца кабины распахнулась. Тракторист — мужик в грязноватой майке и кепке-пирожке, пошатываясь, выбрался из машины. Спрыгнул, с трудом удержал равновесие, притоптал кирзачами.

— Он что, пьяный, что ли? — недовольно проговорил я себе под нос.

Тракторист, с покрасневшим от водки лицом и улыбкой до ушей, даже внимания на меня не обратил. Силясь идти ровным шагам, пошел здороваться с молодыми колхозницами, которых заметал у амбара. Девки, приметив, что к ним идет пьяница, насторожились, но старались сохранять беззаботный вид.

Я обошел трактор по кругу. Взглянул на столб. Все было, как я и думал: вилка лежала на земле. Более того, вместе с ней вырволо и черную кругленькую розетку. Она треснула, и в собственных осколках валялась на земле. На столбе же остались голые внутренности, да контакты.

— Э! — Крикнул я и решительно пошел к трактористу, — ты гляди, куда трактор свой ставишь! Ты ж на шнуре стоишь! Розетке голову свернул!

Тракторист будто бы и не замечал меня, подтягивая на ходу вислые брюки, шел к девкам как ни в чем небывало. Казалось, его интересовало только как бы не потерять равновесие да попристовать к колхозницам.

— Вот зараза… Как он вообще из своей бригады-то выехал? — Гневно бросил я и пошел за ним.

Нет, ну я понимаю, как оно бывает. Иной раз, мужики прямо с утра к стакану прилаживаются, а пьяный тракторист — вообще обычное дело. Но этот же вообще еле на ногах стоит! Кто его такого до трактора допустил?

— Ну что, девоньки, — хлопнул в ладоши развеселый тракторист, — готовые вы к труду и обороне⁈

— Не приставай! — Сказала одни из женщин, кто был постарше, — а то сейчас от тебя обороняться начнем!

— Ну шо ты такая злая, милушка? — Потянул тракторист ласково, — ты ж баба!

— Да отстань ты, черт пьяный, от девок! — Крикнула полная колхозница, — че пугаешь-то их⁈

Наперекор заявлению колхозницы, девушки совершенно не пугались. Скорее сторонились пьяного и посмеивались над ним. В их звонком смехе звучали издевательские нотки.

— Да молчи, ты, старая! Не тебя покататься зову!

— Это я-то старая⁈ Я-то старая⁈ — Обиженно озираясь, раскинула руки колхозница.

— Ну так что? Кто хочить со мной покататься вечерком? Не смотри, что трактор! У меня кабина просторная! И две молодки влезут!

— Ты давай, — я приблизился и развернул его за плечо, — сначала прокатись-ка со шнура. Работать не даешь.

— Ты чего, пацан, удумал, — удивленно поднял брови тракторист, — чего тебе надобно от меня⁈

— Трактор, говорю, убери! А, по-хорошему, домой тебе надо! Ты ж пьяный! Еле на ногах стоишь!

— Кто? Я? — Он удивленно заморгал глазами, — Да я стою на ногах, как надо! Всем бы так стоять! А ты чего плетешь, молодой? Отстань!

Он отмахнулся от моей руки и пошел, было к колхозницам.

— Ну так что, бабоньки? — Повторял он, — кто со мной⁈

Внезапно, он подскочил к одной молодой и худенькой девчонке, которая, кажется, едва-едва была из школы, и подхватил ее на руки. Та взвизгнула, принялась гулко хлопать ему по спине. Остальные колхозницы возмущенно загалдели:

— Брось, Маньку!

— Сдурел, че ли?

— Разум водка выела!

Я приблизился к нему, когда колхозник поставил ошалевшую девочку на ноги. Попытался ее к себе прижать. Тут я уже не выдержал.

Подошел к нему и силой расцепил руки. Девчонка тут же прыснула прочь, к остальным.

— Ты че прицепился, репей⁈ — Посмотрел он на меня покрасневшими глазами.

— А ну пойдем, — схватил я его за майку, как за шкирку, — пойдем, говорю! Пьяная твоя морда!

— Отцепись!

Я поволок его, было прочь от трактора и колхозниц. Ясно стало, что совсем уж с ним каши не сваришь. Решил усадить его на лавку, под навес, где у амбара было организовано место отдыха для рабочих.

Тракторист же, неловким движением попытался вывернуться. Косо выбросил руку, норовя ударить. Я резко дернулся назад, увернулся.

— Ах ты падла! — Крикнул я.

Схватив его за руку, заломил ее за спину.

Тракторист запыхтел, попытался вырваться, но я выгнул руку вверх, заставил его согнуться, как заключенного. Пыхтящего и ругающегося матом, усадил его на лавку.

— Че барагозишь? — Строго посмотрел я на него, — позоришься на весь мехток!

Тот было, попытался встать, но я тут же приземлил его на лавку.

— А ну, смирно сиди!

— Вот получишь ты у меня щас по шее… — бухтел тракторист себе под нос, тяжело качая головой.

Я бросил взгляд под навес. Увидел белое эмалированное ведро с водой, которое оставили тут, чтобы колхозницы могли напиться. Схватив его, я обдал тракториста с головы до ног.

— Остуди голову, — сказал я при этом.

Искупавшись в студеном, тракторист аж вздрогнул, затрясся и зажмурился. Начал отплевываться.

— Чего вы тут опять устроили? — Крикнул за моей спиной завток.

Я обернулся.

Мелехов шел сюда в сопровождении двух молодых колхозниц. Те бежали рядышком и щебетали о том, что пьяный устроил у амбара.

— Ты че опять устроил, Вова? — Посмотрел он на мокрого тракториста, — как тебя в таком виде вообще из МТС выпустили? Уж третий раз за две недели!

— А что мне еще… Что я хуже других?.. — повесил голову успокоившийся тракторист, принялся бормотать что-то невнятное.

Потом он согнулся, упер лоб в руки, пробурчал:

— Это Нинка все… Нинка все…

— Бедолажный, — покачал головой завтоком.

Я не ответил. Нахмурившись, водил взглядом от тракториста к завтоком.

— Эх, — махнул Мелехов рукой, — Ладно. Спасибо тебе, Игорь, что не дал Вове дров наломать. Дальше уж я сам с ним. А ты давай, иди работай. У Вовки не все так просто. Одно дело, если б он просто пьянствовал. А тут, понимашеь, беда.

— Что за беда? Личная?

— Личная, — Кивнул завтоком, — без егошнего разрешения, прости, но не стану рассказывать.

— Ничего. Пусть трезвеет, — ответил я.

Потом пошел к амбарам. Обернувшись, увидел, как завтоком положил руку на плечо пьяному мужику. Присел рядом на корточки и о чем-то с ним заговорил.

Трактор я отогнал сам. Освободил шнур и переключил его на другой столб. Когда вернулся, зернометатель уже вовсю скрёб под кучей. Поток сорных остатков летел в кузов Микиткиного пятьдесят второго.

В амбаре стоял шум. Пыли поднялось еще больше. Колхозницы прятали лица, пытались отстраниться от красного зернометателя, медленным жуком ползущего у подножья кучи.

Когда кузов заполнился, мы погнали газон задом. С другого конца амбара тоже был заезд, но там загружался другой самосвал.

Я помог Микитке с выездом, а потом, пришел черед Казачонка. Когда загрузился я, они уже выехали. И путь наш лежал на низ. На колхозные рыбные озера.

На обочине стоял газон-дежурка. Его кузов, зеленым деревянным домиком высился над дорогой. Над распахнутой дверцей было написано белое «ЛЮДИ».

Эти самые люди, в лице женщин-колхозниц, высыпали наружу. Сжались в кучку не поодаль от газона. Все вместе они опасливо смотрели на машину, будто ожидая от нее какого-то подвоха. Напротив колхозниц размахивал руками дед-шофер.

Увидел я этот «митинг» когда заворачивал с тока на Красную. Показалось мне, что дело тут странное. Вдруг случилось что? Остановившись у обочины за несколько десятков метров от дежурки, я выбрался из кабины.

— Да лезьте ж вы обратно, окоянныя! Чего вам тут не так?

— Не полезем, старый дурень!

— На смерть нас, что ли, посылаешь⁈

— Вот пока не обезопасишь нас, никуда не поедем! Ни с места не сдвинемся!