Выбери любимый жанр

Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 33


Изменить размер шрифта:

33

– Видели… Мы и летчиков этих сбитых ловили, – хмыкнул старшина. – Видели и как бомбардировщики падали, только понять не могли, кто их сшиб.

– Было бы патронов побольше, во все бы стрелял, что летает с крестами, а у меня мизер. Запас маленький, только на крайний случай.

– Ясно, – вздохнул старлей и, посмотрев в сторону могил, где хоронили жертв бандитов, последних уже закопали, сказал: – Уже потерпевшие подошли. Идем, хоронить будем.

Все уже было готово, да и старший сержант, что там командовал, нам знак подал. Пришли дед с бабушкой и Марина, ну и обе освобожденные мной женщины. Их уже вызывали ранее на поляну, они свои вещи опознавали среди барахла бандитов. Кстати, и велосипед был найден, вполне новый женский велосипед. Это последних жертв, матери с сыном, евреев вроде. Похороны прошли с некоторой печалью, кто хотел, взял слово, после чего закопали жертв, ну и поставили столб с именами павших. Кто погиб, узнали из документов, их бандиты тоже собирали. Сам старлей, машина уже их была загружена тем, что было отбито, все не влезло, так что погранцы отловили порожнюю машину, водитель не мог найти свою часть, и загрузили. У того бак тоже почти пуст был, пришлось поделиться двумя оставшимися канистрами. Шальский жадным не был, как и обещал, все отдал мне, даже велосипед и несколько патронных пачек для ТТ и моего ППШ, так что мне зачем жадничать? Правда, сами порожние канистры я попросил вернуть, штука нужная и дефицитная.

Погранцы, попрощавшись, уехали, ну и мы стали собираться, ночевать в этом мрачном лесу никто не хотел. Обе спасенные остались с нами, старлей, когда те попросились именно к нам, кажется, даже вздохнул с облегчением, так что легко согласился на это и, собравшись, уехал. Красноармейцы, что занимались похоронами, построившись в колонну, направились следом, им было велено идти на сборный пункт, там сейчас старший сержант-сапер командовал. После похорон спасенные с бабушкой направились в наш лагерь, Марина покатила велосипед, а мы с дедом, осмотрев лошадей, признав их годными, изучали возок и телегу. Столько транспортных средств, в принципе нам не нужно было, хотя телега пригодится. Освободим свои, а то перегруженные. Лайки крутились вокруг нас, им, наконец, разрешили покинуть лагерь, так что обнюхивали все. Когда мы запрягли лошадей, в возке, судя по сбруе, как раз две лошади ходили, то отвели трофеи в сторону. Вернуться по дороге к лагерю практически не представлялось возможным. Тут не только техника шла, но и появилось изрядное количество беженцев. Так что дед остался охранять трофеи, а я вернулся в лагерь. За час мы собрались, это не быстрое дело, и когда на дороге появился просвет, вклинились в движение. Добрались до деда и, снова влившись в колонну беженцев, покатили дальше, причем набрав побольше людей пассажирами. Отбирали те семьи, где были дети. Пустой от груза возок вез только беженцев. Им Марина управляла, я своей телегой, а трофейная деревенская двигалась на привязи за мной, в смысле повод лошади привязан, что в нее была запряжена. Кобылка молодая оказалась. Дед замыкал. Вся наша малышня была со мной, с дедом спасенные, бабушка с мамой, ну и Кирюха.

Техника, что успела тут пройти, разбила дорогу, лес, просохнуть нормально она не успела, но, к счастью, нигде не застряли и, выбравшись из леса, преодолели небольшую речушку вброд, мост был разрушен, и, проехав по единственной деревенской улочке полупустой деревни, покатили дальше.

Чуть позже я приметил вдали дым паровоза и на первом же перекрестке свернул. Не ошибся. Там была железнодорожная станция, проходная. Почти все беженцы, что с нами были, почти двадцать детей насчитать можно, остались тут, был шанс убраться из-под катка военной машины Германии не на своих двоих, а на попутном поезде, вот они и решили им воспользоваться. Обе спасенные также остались тут. Уже темнело, поэтому, оставив беженцев, они ждали поезд, который должен подойти с наступлением темноты, отъехали в сторону, где встали лагерем. В сторону это на пару километров, не хочу, чтобы до нас долетали осколки бомб, если станцию будут бомбить. Пока бабушка готовила ужин, вода у нас в канистрах запасена была, тут кроме станции источников не было, я освободил трофеи, деревенскую телегу и возок, и мы с дедом сделали вот что. Крепкого молодого коня, переделав сбруи, впрягли в мою телегу, а то Орешек слишком быстро уставал, тяжеловата для него моя груженая телега, а так полегче будет. Потом мы с дедом прокатились до станции, там было несколько палаток с красными крестами, и туда подъезжали машины с ранеными. Но не только машины, телег хватало. Найдя старшего этого эвакуационного пункта, мы с дедом изъявили желание передать оба транспортных средства на баланс этому медподразделению. Правда про справки я не забыл, и обрадованный военврач (с транспортными средствами была беда) легко нам их выдал, даже печати поставил. Кстати, у Шальского тоже своя печать была, он, когда мне документы выдавал, печати ставил. Эти документы я сохранил. На них военврач сделал приписки, что возок и телега поступили на службу в армию в такое-то подразделение. А мы, таким способом избавившись от откровенно ненужных транспортных средств, пешком уже в сгущающейся темноте вернулись к лагерю, в сопровождении лаек. Те с нами прогулялись. Как раз успели к ужину.

Маринка еще насмешила, пыталась кататься на велосипеде, не очень у нее это получалось. А вот велик я решил сохранить и оставить для жизни в Москве. Хозяев у него теперь нет, нашим будет. Я не барахольщик, просто очень хозяйственный, да и ответственность на мне за семью. Так что, посмотрев на подходе, как Марина учится ездить на велосипеде вокруг костра, где было освещенное пятно, я лишь улыбнулся. Подойдя к костру, где собрались наши, успокоил маму, пока мы сдавали возок и телегу, подошел эшелон и почти все беженцы сели на него, нашлись места. Правда, ехать придется фактически стоя, но они были согласны даже на это.

После ужина мы с дедом проверили лошадей, те стреноженные паслись в стороне, за ними лайки присматривали и Шарик, если что, голос подаст, после чего дед отправился спать, уже все смотрели сны. Я же посмотрел в сторону станции, там затемнение соблюдалось, ни огонька, хотя следы ранних бомбежек были видны невооруженным взглядом, и, тоже устроившись, быстро уснул. Мне место подготовили под моей телегой. Привык уже. Набросают охапку сена, на него одеяло и вторым укрываться. В качестве подушки вещевой мешок, он мягкий. Две подушки у нас были, но это мамина и бабушки. Трофейная надувная стала Марининой, она ее себе прибрала и считала своей собственностью. Я это сделал как подарок, порадовав ее. Ладно, завтра сразу с утра двинем, и думаю, дней через шесть доберемся до леса, где я золото припрятал. Кстати, продовольствие к концу подходит. На пару дней осталось, значит нужно закупать. В деревнях смысла нет, а вот на продуктовом рынке какого-нибудь городка самое то. Я уже узнал, на станции поспрашивал, был такой на нашем пути, назывался Дно. Там же была следующая железнодорожная, даже узловая станция. Как раз через пару дней и доберемся. Если все нормально будет в дороге, то к вечеру послезавтра будем на месте. Или утром третьего дня.

Спать одному мне удавалось редко (при таком разнообразии сестричек и братьев, самый младший пока мал), но средний Димка не упускал возможности разделить со мной постель. Вот и сегодня я проснулся с рассветом, дед прошел мимо, шурша сапогами по траве, тот лежал рядом, стащив с меня одеяло и закутавшись в него. Отчего мне и Ольге, прижавшейся с другого бока, было заметно холодно. Остальная малышня расположилась кто где. Осторожно выбравшись из-под телеги и переложив на свое теплое место Ольгу, забрал часть одеяла у Димки, он, стервец, еще и подоткнул его с разных сторон под себя, и накрыл обоих. Роса уже выпала, влажно, оставляя след на траве, собирая на босые ноги влагу, я отошел в сторону и, присев, стал осматривать ноги. Сапоги мои стояли тут же. Под телегой, накрытыми портянками. Два дня их уже ношу, стирать пора, значит, в корзину с грязным бельем уберем, нужны свежие. Да и влажные они слишком от росы. Убрав портянки в мешок, там все в стирку приготовлено, а стирать из-за Кирюхи приходилось часто, я нашел в своей телеге один из вещевых мешков и, развязав горловину, стал искать портянки. У меня штук пять пар запасено было в дорогу. Нашел, протер ноги и, намотав их, вбил в сапоги. Моя возня и шуршание в телеге никак не разбудили малышню, это сложно сделать.

33
Перейти на страницу:
Мир литературы