Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 32
- Предыдущая
- 32/218
- Следующая
За ним последовал один из пограничников, молодой парень, явно второго года службы, слушком все справно на нем сидело, да и движения были как у опытного солдата. Стралей вернулся в кабину, и мы продолжили движение. В некоторых местах действительно ветви висели над дорогой, и проезжали там осторожно, в паре мест даже руками из кузова приподнимали ветви, чтобы нас не смело на землю. Но, как бы то ни было, пять минут движения по дороге и нас встречает дед.
Тут лес был свободен, так что водитель свернул к лагерю, протиснувшись между деревьев, просто убрал машину с дороги, освобождая ее, и почти сразу же заглушил. Покинув кузов одним из первых, я сразу же стал командовать всеми, включая пограничников. Причем как-то так сложилось, что Шальский особо не возражал. Все мои команды были в тему. Обед уже был готов, наши даже поесть успели. Как раз чай пили. Так что бабушка с Мариной засуетились. У погранцов была своя посуда, они выстроишь к ведру, протягивали котелки Марине, которая половником разливала суп, он у нас сегодня мясной, с тушенкой, я по запаху понял. Некоторые задумчиво поглядывали на нее и переводили взгляды на меня, явно сравнивая. Даже слепой поймет, что мы близнецы. Одного пограничника я отправил с пилой и топором назад к старшине, а другого к поляне, чтобы охранял там все, на опушке постоит. Ему бабушка дала еще горячую лепешку с копченым салом, так что, жуя на ходу, тот быстрым шагом утопал по дороге к смолокурне. Ну а мне вручили тарелку, и я сел рядом с пограничниками, обедая. Остальным оставили, я сообщил, сколько людей привел.
Ели молча и быстро, время утекало, это понимали все. Когда попили чаю, старлею и одному из бойцов выдали кружки, у остальных они свои были, мы собрались и стали заниматься делом. Пока ели, вернулся тот погранец, что к старшине бегал, вот он как раз доедал свою порцию, вприкуску с лепешкой. Марина их изрядно напекла, по одной всем хватало, и он как раз собирался приступить к чаю, когда мы закончили. Этого бойца не трогали, у него прием пищи продолжался. Старлей сразу отправил замену часовому у смолокурни, горячая пища это все же горячая пища, тем более кормили мы их с охоткой. Потом он бегло опросил женщин, освобожденных мной, постоянно хмурясь, после чего оставил в лагере водителя, тому я успел выдать две канистры с бензином, и, заправив машину, он стал вести опрос женщин, записывая показания в выданном командиром бланке.
Когда мы со старлеем собрались двинуть к смолокурне с бойцами, подошел старшина с Ивановым. Он доложил, что на дороге действительно встала санитарная колонна из одиннадцати машин. Инструменты санитарам, что были в сопровождении, уже выданы, они и расчищают дорогу. Также доложил и об убитой девушке, он и ее место нахождения осмотреть успел. Потом старшина с бойцом сели обедать, тут и часовой со смолокурни подошел, присоединился, а мы двинули дальше. Шальский оказался на удивление нудным в опросе командиром. Я буквально в красках описывал каждый свой шаг, старлей, пока его бойцы собирали оружие, осматривали тела и составляли список убитых и трофеев, записывал и даже зарисовывал, как я себя вел при ответном огне. Как первых двух бандитов с носилками застрелил, забрав карабин. Их уже осмотрели, и два бойца, натянув на лица повязки, изучали тела беженцев, убитых в овраге. Оказалось, их там было двадцать семь, включая троих детей. Никого не жалели. Было еще два военнослужащих. Чуть позже их документы обнаружили среди вещей главаря. Один из пограничников прошелся по следам лошадиных копыт и вернулся с тремя лошадьми, он им и уздечки надел, те стреноженные на соседней поляне находились, там же и ручей был, где те пили. Думаю, и бандиты питьевую воду оттуда же таскали.
Чуть позже к нам присоединился старшина, который не менее внимательно и с немалым интересом осматривал те места, откуда я стрелял, и даже бегал смотреть, куда я попадал, изучая пулевые отверстия в досках амбара. Бандитов не трогали. Чем дальше, тем задумчивее становились оба командира, то и дело бросая на меня заинтересованные взгляды. Похоже, только сейчас они поверили, что всех бандитов действительно положил я. Сейчас бойцы копали ямы, чтобы схоронить как бандитов, так и их жертв. Причем пограничники сами не копали, выставили на дороге пост, отловили два десятка одиночек-армейцев. Даже на носилках принесли тело той убитой, что мы нашли первой. Тем более поляна была свободна, когда санитарная колонна дошла до смолокурни, то проехала поляну и двинула дальше. Тут мы отвлеклись на пару минут от изучения моего боя с бандитами. На поляне машины встали, затор впереди убирали с помощью наших пил, вот я и подошел к военврачу. С плечом. Тот осмотрел, ощупал и сказал, что у меня просто синяк, сам сойдет. Успокоил, в общем. После этого мы продолжили.
А медики уехали, причем оказалось, что за этой колонной шло еще порядочно машин. Вот мы и работали, и описывали все под постоянный гул машин. Когда мы закончили, как раз неполный артиллерийский дивизион проходил. Трактора так и ревели, буксируя пушки. Тяжелые гаубицы, семь штук. Как я понял, остатки дивизиона. А вот инструмент мне не вернули, когда я спросил о них старшину, тот быстро провел расследование и развел руками. С санитарной колонной уехали. Чтобы я еще раз… Хотя раненым помог быстрее лес пересечь, так что пусть подавятся.
– Все, что было, рассказал, – когда мы закончили, сказал я. – Дадите что?
– А что надо? – что-то дописывая в блокноте, задумчиво поинтересовался Шальский.
– Патроны бы для ТТ. Сотни три, если не жалко.
– Выдай, – кивнул тот старшине, после чего, сделав последнюю запись, убирая блокнот в планшет, повернулся ко мне. – Мы сейчас погрузимся, похороним и уедем. Лошади и повозки нам не нужны. Заберешь?
– Конечно. Справку о побитых бандитах дашь? Ну и то, что транспортные средства с лошадьми это мои трофеи, законные.
– Не волнуйся, с этим проблем не возникнет. Ты тут отлично поработал, мы реально в восхищении. Я изучил все твои движения и перемещения и зарисовал, так может двигаться только опытный боец, ветеран, с огромным практическим опытом. У тебя, я понимаю, его не может быть, поэтому ответь, как?
– Просто чуйка, природный дар, – пожал я плечами.
Мы отошли в сторону, чтобы не дышать выхлопными газами тракторов, хорошо те надымили на поляне.
– Вполне возможно, отрицать не буду. Мои бойцы уже поговорили с твоей семьей, я в курсе о перестрелке с бандитами, что ограбили леспромхоз, и то, что ты после ранения потерял память. Учишься и познаешь все заново, но все равно странно.
– Да я согласен, но вот есть это и все. Ничего тут не сделаешь.
– Да я же не возражаю, – грустно улыбнулся старлей и, сняв фуражку, вытер платком мокрый от пота лоб. – Морит, наверное, дождь будет… Я хочу сказать, что наоборот рад, что ты такой есть. Молодец, так держать… Расскажи об Антоне, как вы познакомились.
– Да как. В госпитале была палатка, ее «палаткой смертников» еще называли, там безнадежные лежали. Бросили их фактически. Умер, вынесут и следующего на свободную койку. Вот я зашел и стал играть им. У меня гитара, еще пою свои песни. Не хочу, чтобы они уходили всеми брошенные. А в свободное время, пока пальцы отдыхали, общался с ними, много интересного узнал, очень много. Вот так вот и с Антоном. Когда он умер, я не видел, вечером уходил в свой лагерь, был жив, утром пришел, там уже новый безнадежный лежит. Вот такие дела.
– Про немцев расскажи.
Вернувшийся старшина также с не меньшим интересом выслушал в подробностях, как я положил мотоциклистов, а вот экипаж бронетранспортера меня просто прощелкал. Это оба командира понимали.
– А про самолеты, почему не рассказываешь про двух сбитых бомбардировщиков? Думаешь, мы не заинтересовались, откуда у тебя такой синящие на все плечо?
– От сестричек узнали? – смутился я.
– Только и трещат про это. Очень гордятся, – кивнул старшина.
– Было такое, что уж теперь говорить. Из трофейного противотанкового ружья, что снял с бронетранспортера. Я же стрелок, снайпер, а они невысоко летали, даже километра не было. Прикинул скорость пули, сделал первоначально пробный выстрел, потом рассчитал скорость самолетов, выставил прицел и стал стрелять по кабинам, в пилотов целил. Так и сбил двух. По кому стрелял, те к земле и полетели. А остальные танкистов разбомбили, наверняка видели на дороге. Жаль, остальных не достал, уже стрелять не мог. Тут сами видели с левой руки, стрелять приходилось.
- Предыдущая
- 32/218
- Следующая