Дыши (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 95

Я дала ему время, и когда мы приблизились к Аспену, прошептала:

— Чейз…

— Ты знаешь, что я его ненавижу, — резко оборвал он меня. — И ты знаешь, что ее я люблю. Хочешь спать по дороге домой, спи. Но говорить я не хочу, так что, если не будешь спать, сделай мне одолжение и позволь ехать в тишине.

Я прикусила губу.

Затем позволила ему ехать в тишине.

И я без сна терпела его хмурое настроение всю дорогу домой, не подозревая, что худшее еще впереди.

Было очень поздно, больше часа ночи, когда мы добрались до моей квартиры.

Поездка прошла в тишине, настроение Чейза ничуть не улучшилось.

Гораздо более короткая дорога вверх по лестнице до квартиры тоже прошла в тишине.

Я бродила по комнате, включая свет, пытаясь решить, что делать, что сказать и мечтая скрыться в ванной и позвонить Лори, Лекси, Крис или Твайле, чтобы спросить у них совета, когда Чейз сказал:

— Я домой.

Я стояла возле своей стороны кровати, включала лампу, но от его слов, как от выстрела, моя спина выпрямилась, и мой взгляд метнулся к нему, стоящему в пальто у двери.

С той ночи, когда он лишил меня девственности, мы никогда не спали порознь. Ни разу. Никогда не ложились спать друг без друга.

Ни разу.

У меня не было хорошего предчувствия по этому поводу.

— Что? — прошептала я.

Он не повторил.

Вместо этого сказал:

— Езжай завтра к своим родным без меня. Я позвоню тебе в понедельник. Может быть, во вторник.

В понедельник?

Может быть, во вторник?

Холод пробежал по моей коже, хотя я все еще не сняла пальто, но я не шевельнула ни единым мускулом и уставилась на него.

— Пока, Фэй, — закончил он.

Пока, Фэй?

Никаких поцелуев. Никаких прикосновений. Никаких «милая», «дорогая» или «детка».

Просто: «пока, Фэй».

Он был у двери, когда я, заикаясь, позвала:

— Я… ты… Чейз, что происходит?

Он отвернулся от двери и посмотрел на меня.

— Тебе тоже нужно пространство. Все происходит быстро. Слишком быстро, на мой взгляд. Слишком быстро для тебя, ведь это твои первые отношения. Давай притормозим, я даю нам время, чтобы привести в порядок мысли.

Привести в порядок мысли?

Что там приводить в порядок?

Сердце начало колотиться так сильно, что я действительно его чувствовала.

— Я… мне… это не кажется быстрым, — осторожно сказала я.

— И все же, это быстро, — твердо заявил он, поставив точку в разговоре, и начал поворачиваться к двери, бормоча: — Позвоню во вторник.

От мыслей, сталкивающихся в моем мозгу, я видела его движения как в замедленной съемке, хотя, на самом деле, он двигался как обычно.

И мыслей у меня было много.

Очень много.

Недели мыслей.

И они появлялись так быстро, что, казалось, голова вот-вот взорвется.

Затем я почувствовала, как мои плечи расправились, и я сказала:

— Ты позвонишь мне во вторник.

Он оглянулся на меня и с нетерпением подтвердил:

— Да. Так я и сказал. Я позвоню тебе во вторник.

— Я видела тебя каждый день, спала рядом с тобой каждую ночь в течение нескольких недель, и вдруг я не только не увижу тебя, но и не получу от тебя вестей два дня.

— Все верно.

— Ты говорил мне, что я не буду спать без тебя, — напомнила я и закончила: — Никогда. Теперь ты говоришь, что я не буду спать с тобой два дня?

Мышца на его челюсти дрогнула, но он не произнес ни слова.

Мое сердце забилось быстрее.

Я сменила тактику.

— Что, если я не хочу ждать до вторника? — спросила я.

Он покачал головой.

— Фэй, уже поздно. Я вымотался. Мы поговорим во вторник.

— И тебе не важно, что я бы предпочла, чтобы ты остался, и мы либо поговорили о том, что явно тебя беспокоит, либо ты позволил бы мне позаботиться о тебе другими способами?

— Нет, не важно, потому что я устал. Я думал по дороге домой, и я уже сказал, как ты можешь обо мне позаботиться: дать мне пространство. Итак, ты даешь мне пространство, и мы поговорим во вторник.

Я бы дала ему пространство. Но он решил дать его себе без меня.

Меня тут же осенило, что Чейз многое решил без меня.

И меня также поразило, что всякий раз, когда мои подруги говорили мне, что их парням нужно пространство, на самом деле, они в нем не нуждались, им нужно было что-то совершенно другое.

Поэтому я приняла решение — первое в наших отношениях.

— Нет, не поговорим, — объявила я, и его брови нахмурились.

Затем он сделал успокаивающий вдох, явно подавляя раздражение от того, что имеет дело с неопытной девушкой, и объяснил:

— Когда я говорю, что мне нужно пространство, Фэй, когда кому-то нужно пространство, важно дать ему его.

О, нет.

Ни черта подобного.

Он мог быть моим первым почти во всем, но мне было не семнадцать, и я не познавала мир. Мне было двадцать девять, черт возьми, я не была глупой, у меня имелось собственное мнение, собственные желания, собственные потребности, и они были такими же ценными, как и его.

Наконец, внезапно мне все это так осточертело, что захотелось кричать.

Я не закричала.

Сбрасывая с себя пальто, я предложила:

— Отлично, бери его, да побольше.

Он полностью развернулся от двери и спросил:

— Что?

— Возьми его побольше, — повторила я, направляясь на кухню и по пути бросая пальто на табурет. — Ты хочешь его. Оно у тебя есть. Но не трудись звонить мне во вторник.

Его едва сдерживаемое терпение лопнуло, когда он заявил:

— Господи, Фэй, сейчас охеренно поздно, я пи*дец как устал. Я объясняю тебе, что мне нужно, чтобы ты поняла меня, и мне не нужна гребаная драма.

— Никакой драмы, — я открыла шкаф и достала бокал. Закрыв дверцу, я повернулась к нему, но не глядя на него, потянулась к бутылке вина на столешнице, и закончила: — Я даю тебе пространство. Много пространства.

— Ладно, — сказал он, когда я потянула за пластиковую штуковину, которую Чейз засунул в бутылку прошлым вечером, чтобы вино не выдохлось. Душераздирающе грустно, что я делаю это сама, потому что предыдущее решение Чейза означало, что он больше никогда этого не сделает.

— Но не звони в среду, — сказала я бутылке.

— Иисусе, — услышала я его вздох.

— Или в четверг, — продолжила я, наливая вино.

— Твою мать, Фэй.

— Или в пятницу, — продолжила я, поворачивая бутылку в руке, чтобы остановить льющееся вино, на накапав на стол.

— Фэй, это не имеет большого значения.

Не для него.

Но для меня это имело огромнейшее значение.

Хотя ему явно было все равно.

Я поставила бутылку на стол, подняла на него глаза и закончила:

— Или вообще когда-либо.

Он замер, и его настроение снова окутало комнату, когда наши глаза встретились.

— Ты прав, — продолжила я, — ты этого не говорил, но я поняла. Я неопытна. Мне нужно руководство в отношениях. Половину времени я не знаю, что делаю.

Я отпила вино, выдержала взгляд Чейза, опустила бокал и проглотила.

— Но не обязательно знать что-то об отношениях, чтобы понимать: каким бы замечательным ни казался мужчина, какие бы чудесные чувства он в вас ни пробуждал, для него ненормально скрывать что-то от вас. Ненормально, что, несмотря на то, что у него в голове происходит что-то серьезное, он набрасывается и разрывает вас в клочья. Ненормально, что, хотя он и более опытен, чем вы, он не направляет отношения, а контролирует их железной рукой. Значит, тебе нужно время, а я не имею права голоса в этом вопросе? Забирай себе время. Все время.

Выражение его лица изменилось, и я напряглась.

— Ты придаешь этому большое значение, дорогая, — сказал он мягко, но не двинулся ко мне. — После того, что произошло сегодня вечером, мне просто нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями.

— А что произошло сегодня вечером?

Чейз не ответил.

Когда это было важно, Чейз никогда толком не отвечал.